Все новозаветные священные книги написаны на греческом языке, но не на классическом, а на народном александрийском наречии греческого языка, т. н. «кини», на котором говорили или который, во всяком случае, понимали все культурные обитатели не только Восточной, но и Западной половины тогдашней Римской империи. Это был язык всех образованных людей того времени. апостолы потому и писали на этом языке, чтобы сделать новозаветные священные книги доступными для чтения и понимания всех образованных граждан.

Писались они авторами или собственноручно (Гал. 6, 22), или переписчиками, которым авторы диктовали (Рим. 16, 22), на папирусе, приготовлявшемся из египетского тростника, тростью и чернилами (3 Ин. 13). Сравнительно реже употреблялся для этой цели и пергамен, приготовлявшийся из кожи животных и ценившийся очень дорого.

Характерным является то, что для письма употреблялись только большие буквы греческого алфавита, без знаков препинания и даже без отделения одного слова от другого. Малые буквы стали употребляться только с IX в., как равно и словоразделения. Знаки же препинания введены только по изобретении книгопечатания – Алдусом Мануцием в XVI в. Нынешнее разделение на главы было произведено на Западе кардиналом Гугом в XIII в. а разделение на стихи – парижским типографщиком Робертом Стефаном в XVI в.

В лице своих ученых епископов и пресвитеров Церковь всегда заботилась об охранении текста священных книг от всяких искажений, всегда возможных, особенно до изобретения книгопечатания, когда книги переписывались от руки. Есть сведения, что над исправлением текста в неисправных списках много трудились такие ученые мужи христианской древности, как Ориген, Исихий, епископ Египетский, и Лукиан, пресвитер Антиохийский. С изобретением книгопечатания стали следить за тем, чтобы новозаветные священные книги печатались только по лучшим древнейшим рукописям. В первой четверти XVI в. появилось, почти одновременно, два печатных издания новозаветного греческого текста: т. н. Комплютенская Полиглотта – в Испании и издание Эразма Роттердамского – в Базеле. В прошлом столетии необходимо отметить, как образцовые, труды Тишендорфа – издание, явившееся в результате сравнения до 900 рукописей Нового Завета.

Как эти добросовестные критические труды, так, в особенности, конечно, неусыпное блюдение Церкви, в которой живет и которой руководит Дух Святый, служат нам вполне достаточной порукой за то, что мы обладаем в настоящее время чистым, неповрежденным греческим текстом новозаветных священных книг.

Во второй половине IX в. новозаветные священные книги были переведены просветителями славян равноапостольными братьями Кириллом и Мефодием на «язык словеньск», до некоторой степени общий и более или менее понятный для всех славянских племен – как полагают, болгаро-македонский диалект, на котором говорили в окрестностях г. Солуни, родины свв. братьев. Древнейший памятник этого славянского перевода сохранился у нас в России под названием «Остромирово Евангелие», называемого так потому, что оно было написано для новгородского посадника Остромира диаконом Григорием в 1056–1057 гг. Это Евангелие «апракосное» (что значит: «недельное»), т. е. материал в нем расположен не по главам, а по так называемым «зачалам», начиная от 1-го зачала Евангелия от Иоанна («Искони бе слово»), которое читается у нас за богослужением на литургии в первый день Пасхи, и дальше следует порядку богослужебного употребления, по неделям. В богослужебном употреблении нашей Православной Церкви принято вообще разделение новозаветного священного текста не на главы, а на зачала, т. е. отдельные отрывки, заключающие в себе более или менее законченное повествование или законченную мысль. В каждом Евангелии ведется особый счет зачал, в Апостоле же, включающем в себя книгу Деяний и все Послания, один общий счет. Апокалипсис, как книга, не читающаяся при богослужении, на зачала не разделена. Деление Евангелия и апостола на зачала не совпадает с делением на главы и, сравнительно с ним, является более дробным.

С течением времени первоначальный славянский текст подвергался у нас некоторой, незначительной впрочем, русификации – сближению с разговорным русским языком. Современный русский перевод, сделанный в первой половине XIX в. на русский литературный язык, во многих отношениях является неудовлетворительным, почему славянский перевод следует предпочитать ему.

Время написания каждой из священных книг Нового Завета не может быть определено с безусловной точностью, но совершенно несомненно, что все они были написаны во второй половине I в. Это ясно видно уже из того, что целый ряд писателей II в., как св. мученик Иустин Философ в своей апологии, написанной около 150 г., языческий писатель Цельс в своем сочинении и особенно священномученик Игнатий Богоносец в своих посланиях, относящихся к 107 г., – все делают уже множество ссылок на новозаветные священные книги и приводят из них дословные выдержки.

Первыми новозаветными книгами были, по времени их появления, несомненно Послания свв. апостолов, вызванные необходимостью утверждения в вере новооснованных христианских общин; но скоро, конечно, явилась потребность и в систематическом изложении земной жизни Господа Иисуса Христа и Его учения. Как ни пыталась т. н. «отрицательная критика» подорвать веру в историческую достоверность и подлинность Евангелий и прочих новозаветных священных книг, относя их появление в свет к значительно более позднему времени (напр., Баур и его школа) новейшие открытия в области патристической литературы со всей убедительностью свидетельствуют, что все они написаны в I веке.

В начале нашего богослужебного Евангелия, в особом предисловии к каждому из четырех евангелистов указано, на основании свидетельства церковного историка Евсевия, которому следует и известный толкователь Евангелия блаженный Феофилакт, архиепископ Болгарский, что Евангелие от Матфея написано в восьмой год по Вознесении Господнем, Евангелие от Марка – в десятый, Евангелие от Луки – в пятнадцатый, Евангелие от Иоанна – в тридцать второй. Во всяком случае, по целому ряду соображений можно заключить, что Евангелие от Матфея несомненно написано раньше всех и никак не позже 50–60 гг. по Р.Х. Евангелия от Марка и Луки написаны несколько позже, но во всяком случае ранее разрушения Иерусалима, т. е. до 70 г. по Р.Х., а св. Иоанн Богослов написал свое Евангелие позже всех, в конце I в., будучи уже в глубокой старости, как некоторые предполагают, ок. 96 г. Несколько раньше им был написан Апокалипсис. Книга Деяний апостольских написана вскоре после третьего Евангелия, ибо, как видно из предисловия к ней, она служит как бы его продолжением.

Все четыре Евангелия согласно повествуют о жизни и учении Христа Спасителя, о Его преславном Вознесении на небо. Взаимно дополняя и разъясняя друг друга, они представляют собою единую целую книгу, не имеющую никаких противоречий и несогласий в самом главном и основном – в учении о спасении, которое совершено Воплотившимся Сыном Божиим – Совершенным Богом и Совершенным Человеком.

Древние христианские писатели сравнивали Четвероевангелие с рекой, которая, выходя из Эдема для орошения насажденного Богом рая, разделялась на четыре реки, протекавшие по странам, изобиловавшим всякими драгоценностями.

Еще более обычным символом для четырех Евангелий служила таинственная колесница, которую видел пророк Иезекииль при реке Ховар (гл. 1) и которая состояла из четырех существ, напоминавших лицами человека, льва, тельца и орла. Эти существа, взятые в отдельности, сделались эмблемами для евангелистов. Христианское искусство, начиная с V в., изображает св. Матфея с человеком или Ангелом, св. Марка – со львом, св. Луку – с тельцом, св. Иоанна – с орлом. Св. евангелисту Матфею стали усваивать символ человека потому, что он в своем Евангелии особенно подчеркивает человеческое происхождение Господа Иисуса Христа от Давида и Авраама; св. Марку – льва, ибо он выводит в особенности царственное всемогущество Господа; св. Луке – тельца (телец, как жертвенное животное), ибо он по преимуществу говорит о Христе, как о Великом Первосвященнике, принесшем Самого Себя в жертву за грехи мира; св. Иоанну – орла, так как он особой возвышенностью своих мыслей и даже самой величественностью своего слога, как орел, высоко парит в небе «над облаками человеческой немощи», по выражению блаженного Августина.