Вот уже двадцать лет была она хозяйкой этого магазина, основанного еще ее дедом, настоящей хозяйкой, привыкшей доверять не только расчету, но и своей интуиции — они ее никогда не подводили. Сообщение о смерти отца заставило ее прервать путешествие по Европе. Возвратившись домой, она узнала, что является единственной наследницей солидного дела. Адвокат ее отца, мистер Тимоти Холлистер, всячески уговаривал ее продать магазин.
— Боюсь, Селеста, что вы мало знакомы с этой деятельностью, кроме того, вы молоды, ну и… — сказал он с грустью. — Я подыщу вам покупателя. Согласившись продать магазин, вы получите за него приличную сумму, а если вложить деньги с умом, то сможете безбедно существовать до конца своих дней.
— А чем я буду заниматься? — возмутилась Селеста. — Рукоделием? И потихоньку превращаться в старую деву? Мужчинам я не нравлюсь, за исключением тех, кого интересуют деньги. Нет уж, если суждено мне остаться старой девой, пусть у меня будет свое дело, которое станет моим постоянным занятием.
Селеста сменила адвоката, наняла такого, который разделял ее честолюбивые замыслы, и занялась магазином. Делала она это так, что ее магазин превратился в один из самых крупных поставщиков предметов роскоши не только в Сент-Луисе, но и во всем штате Миссури. Она пригласила к себе на работу мастера-ювелира Джузеппе Фазио, с которым познакомилась во время своего путешествия. Он переехал в Америку с женой и ребенком, и благодаря его мастерству магазин Селесты стал предметом зависти всех, кто занимался ювелирным делом. Джузеппе Фазио был истинным художником, только кисти ему заменяли тигели, специальные молоточки, воск, формы для отливки, разнообразные резцы. Изготовленные им кольца, ожерелья, серебряные блюда, со вкусом выполненные столовые приборы, чаши поражали изяществом и совершенством линий. Его изделия из золота, серебра, вермели[8] были достойны называться истинными произведениями искусства. В радиусе ста миль не было ни одной состоятельной семьи, которая не могла бы похвастаться какой-либо вещицей, приобретенной в магазине Бенси: это могла быть детская серебряная ложечка, набор для десерта, ожерелье или просто обручальное кольцо. В штате Миссури даже самый дешевый подарок становился престижным, если на упаковочной коробке стояло клеймо магазина Бенси.
Селесте удалось превратить свой магазин в самое модное заведение. Богатая светская публика, завсегдатаи салонов, невесты — все они были клиентами ее магазина. С каждым годом, даже с каждым днем, покупателей становилось все больше. Было от чего радоваться, но в то же время сил требовалось тоже немало.
День выдался удачным. Селеста устало вздохнула. Нет, день был на редкость удачным. Товара продали больше, чем в любой другой день, за исключением рождественской торговли. А все благодаря тому, что на следующий месяц намечены три богатые свадьбы.
«Господь, благослови невест», — подумала Селеста, улыбнувшись. Как женщина, она испытывала к невестам самые теплые чувства, но и доход они приносили немалый.
Она еще раз тихонько вздохнула. Ноги так и гудели от усталости, в желудке было пусто. Такого ажиотажного спроса не было с самого декабря — она не смогла даже перекусить. Теперь предстояла работа с большим списком заказов, поступивших от ее постоянных состоятельных клиентов, на столе в соседней комнате лежали деньги, упакованные в банковский парусиновый мешок. Она мысленно прикинула, сколько там наличности. Может, около пяти тысяч долларов, а может быть, около шести. Селеста взяла себе за правило не оставлять на руках большую сумму наличных денег. Но сегодня она весь день продавала. Джузеппе уехал по делам в Филадельфию; она так и не выбралась в банк, чтобы сдать деньги. Теперь придется запереть их в сейф до завтрашнего утра.
Сцепив руки, Селеста положила их на поясницу и хорошо потянулась. Сегодня она невероятно устала. Она просто не в состоянии нести деньги в банк. Пожалуй, это единственный случай, когда она решила отложить дело на следующий день. Что здесь опасного? Селеста считала, что ничего серьезного произойти не может.
В комнате было душно, но Зак не решался открыть окно. Ведь порыв ветра мог раздвинуть занавески, и его заметили бы снизу, с улицы. Тыльной стороной ладони он вытер пот со лба. Жарко ему было не столько от жары, сколько от волнения.
Уже три часа он сидел, словно охотник в засаде, внимательно наблюдая за посетителями ювелирного магазина. Каждые несколько минут дверь туда открывалась и закрывалась. Люди приходили пешком, приезжали в колясках, останавливая их под навесом у магазина, а несколько пар даже подкатили на шумных, изрыгающих дым безлошадных экипажах.
Тем временем день шел на убыль. Зак наблюдал, как дневные тени постепенно удлинялись, наливаясь насыщенным фиолетовым цветом. Незаметно подкрадывались сумерки — сначала они захватили тротуар, потом поползли по улице, начали овладевать отелем, этаж за этажом, и, наконец, заглянули в окно его комнаты. Глубокая, безмерная печаль пронзила его существо, словно давая ему понять, что тот шаг, который он собирался сделать, круто изменит его жизнь, будет руководить всеми его мыслями и поступками, заставит переменить отнощение к самому себе. Ему страстно хотелось бы другим способом достать деньги для клиники. Но желания, надежды были уделом мечтателей, а для него пора грез уже миновала.
Заккес осторожно, одним пальцем отодвинул занавеску и посмотрел на часы, расположенные на высоком шпиле видневшейся неподалеку церкви. На круглом белом циферблате отчетливо проступали черные римские цифры. Стрелки показывали почти половину шестого. Зак бросил взгляд вниз, на магазин Бенси. Он закрывался в шесть.
Внезапно юноша вскочил. Он увидел, как две худые руки начали собирать выставленные в витрине образцы: драгоценности убирали перед закрытием.
Пришло время спускаться. Чтобы выполнить задуманное, в его распоряжении было полчаса. Как бы подтверждая это, часы на шпиле торжественно и звучно пробили один раз.
Заккес отодвинул стул, подошел к кровати и, вытряхнув на нее содержимое чемодана, стал перебирать вещи. Он взял моток веревки, револьвер, тряпки и капюшон из мешочной ткани и с минуту взирал на все эти вещи, тайком взятые из дома.
Потом изо всех сил зажмурился. Душа его была в смятении. Ведь он не вор и не взломщик. Но тут перед его глазами возникло видение: бледная и слабая, на постели лежала его мать, сотрясаясь от мучительного кашля, доходящего до рвоты; в его ушах стояли жуткие звуки, которые она издавала, отхаркивая ядовитые сгустки кровавой мокроты. Зак понял, что должен завершить то, что наметил.
Сейчас или никогда.
Селеста медленно вынула из витрины поднос с часами. Сейчас она была благодарна помощнику шерифа Хэнку Ярби за приглашение вместе пообедать. Он заехал к ней утром во время своего обычного утреннего обхода. Сначала Селеста отказывалась, но он был настойчив, и она уступила. Договорились встретиться в шесть часов. Ярби был мил, хоть и моложе ее на шесть лет. Он работал у шерифа уже восемь лет и, как поговаривали, метил на его место, когда старик Колдвелл подаст в отставку. Селеста подумала, что обед в ресторане ей совсем не помешает, у нее не осталось сил, чтобы готовить дома. Но при всем том ей хотелось, чтобы на месте Ярби был кто-нибудь другой.
И дело не в том, что он ей не нравился. Просто нравился недостаточно сильно. Он был даже по-своему красив, хотя и несколько грубоват, но вот его манеры… Они оставляли желать много лучшего. Он походил на алмаз, которому не суждено было стать бриллиантом.
Селеста знала, что Ярби был от нее без ума, но она знала и то, что надежды его напрасны. Она не помнит, сколько раз отказывала Хэнку, но неудачи только распаляли его. Обычные знаки внимания и несколько совместных обедов ни к чему ее не обязывали. За его столетнюю историю магазин Бенси ограбили лишь дважды, и то это случилось очень и очень давно. Но никто от этого не застрахован, а потому не помешает иметь знакомство в конторе шерифа.
