— Посмотри хорошенько, сынок, — тихо сказала она. — Придет день, и все это станет твоим, это и многое другое.

Заккес Хейл-младший посмотрел на комплекс зданий у дороги, потом перевел взгляд на мать.

— Это гостиница для туристов, — сказал он своим чистым, звонким голоском.

— Гостиница для туристов, — тихо повторила она. Потом глубоко вздохнула, тряхнула головой и ласково сжала его плечи.

— Заккес, Заккес! Это не просто гостиница для туристов. Это «Гостиница для туристов Хейл». В ней наша жизнь!

— Посмотри на эти сверкающие машины, мама! — восхитился мальчик. — Ты раньше видела столько?

Она улыбнулась. Острый взгляд Элизабет-Энн уже отметил восемнадцать машин, и непроизвольно в уме она прикинула доход от этой ночи.

— Это еще что, дорогой. Подожди немного и ты увидишь здесь десять туристических гостиниц. Тогда машин уже будет сто восемьдесят! Потом тысяча гостиниц… — Тут она рассмеялась тому, куда завели ее честолюбивые планы. Элизабет-Энн поднялась, взяла ребенка на руки, высоко подняв его над головой, и шутливо заохала, как делала всякий раз, поднимая малыша. — Ну и ну, вы становитесь все тяжелее, молодой человек!

Заккес довольно захихикал и обнял ее за шею. Она начала кружиться, вначале медленно, потом все быстрее и быстрее. Они вертелись, как волчок. Мальчик взвизгивал от радости, она счастливо смеялась. Постепенно она стала тормозить, с трудом дыша, чувствуя легкое головокружение.

Вдруг мальчик сдвинул брови, и лицо его стало серьезным.

— Почему мы уезжаем, мама?

Она долго смотрела ему в глаза.

— Потому что твоей маме предстоит еще многое сделать, — сказала она медленно. — Она хочет построить много гостиниц для туристов, таких, как эта.

— А зачем так много? Разве одной мало?

— Потому что это моя мечта, дорогой. Это то, что я могу и люблю делать. Понимаешь, мечты нужны для того, чтобы их осуществлять.

— Что это, мама? — Руки мальчика коснулись ее шеи. — Ты всегда это носишь.

Элизабет-Энн опустила глаза. Сын держал в руках медальон, подаренный Заккесом много-много лет назад. Ярко блеснул на солнце стеклянный футляр, и анютина глазка в нем казалась нежной и свежей, словно ее только туда положили. Элизабет-Энн с улыбкой наблюдала, как мальчик гладил медальон.

— Какой красивый, мама. Я хочу, чтобы он был моим.

— Конечно, — весело рассмеялась она, — но боюсь, что твоей маме тоже хочется его носить.

— А что это?

— Цветок!

— Какой цветок?

На секунду ее лицо стало грустным и задумчивым.

— Его называют цветком любви, — светло улыбнулась она.

— Цветок любви, — повторил мальчик и с минуту молчал, размышляя. — Мне нравится твой цветок любви, — сказал он наконец. — А можно, он станет моим?

— Не сейчас, мой дорогой.

— Тогда, может быть, завтра или на следующей неделе? — допытывался малыш.

— Не думаю, что так скоро, милый, — покачала головой мать. — Может быть, сначала его получит одна из твоих сестер. Но когда ты вырастешь, это будет твоим. — Она кивнула в сторону гостиницы.

— Я люблю тебя, мама.

— И я тоже люблю вас, молодой человек.

— Когда-нибудь я на тебе женюсь.

— Хо-хо-хо, неужели? — Она внимательно посмотрела на сына, и у нее перехватило дыхание от тысячи нервных уколов на руках и шее. В первый раз она осознала, до какой степени Заккес похож на своего отца. Сердце ее учащенно забилось. На мгновение огромная радость и глубочайшая печаль слились в ее душе, отдаваясь мучительной и сладкой болью. Ощущение было настолько сильным и острым, что она с трудом могла дышать. Что заставило ее заметить их сходство? Солнце, тени или все ей просто почудилось?

Элизабет-Энн стала пристально всматриваться в лицо сына, отведя от его глаз светлые локоны. Нет, не показалось, сходство действительно существовало. Теперь она ясно это видела. Перед ней стоял сын Заккеса — его точная копия, вплоть до мочек ушей. Его глаза, губы — все его, просто удивительно. Ей пришло в голову, что Заккес в этом возрасте выглядел именно таким. Словно она смотрела в зеркало, где ей виделось отражение Заккеса в детстве.

Странно, что она заметила это сходство только теперь. А почему же не раньше?

Так с улыбкой она и пошла с мальчиком к машине. Заметив их, Карлос вышел и открыл перед ней дверцу, она села и усадила сына на колени. Кортес обошел машину, занял свое место за рулем и захлопнул дверцу. Потом вопросительно посмотрел на Элизабет-Энн.

Она задумалась. Тысячи противоречивых чувств боролись в ней теперь, когда она решила расстаться с Квебеком. Здесь она узнала радость и печаль, пережила дни горя и счастья. Именно в этом городе она начала беспощадную борьбу за свою мечту и вышла из нее победительницей.

— Что же? — не выдержал наконец Карлос. — Вы едете или остаетесь?

Элизабет-Энн посмотрела на него долгим внимательным взглядом, потом утвердительно кивнула, не давая себе возможности в последнюю минуту переменить решение.

— Что же вы решили?

— Мы едем, — твердо проговорила она.

— В Даллас? — спросил Кортес. — Как и собирались?

Она отрицательно покачала головой.

— А где проживает основная масса населения страны и где самая мощная сеть автомобильных дорог?

— На Восточном побережье, в Нью-Йорке.

Она согласно кивнула.

— И что же?

— Тогда, конечно, в Нью-Йорк!

Карлос удивленно посмотрел на нее и вдруг широко улыбнулся. Она услышала, как проснулся двигатель, включилось сцепление, и большая машина медленно двинулась вперед, разбрасывая гравий. Карлос взглянул через плечо на дорогу и развернул машину. Набирая скорость, автомобиль покатил в обратном направлении — мимо «Гостиницы для туристов Хейл».

«Грустно ли мне уезжать?» — спрашивала себя Элизабет-Энн. На минуту лицо ее нахмурилось. Как ни странно, ощущения печали от расставания не было. Вместо этого она чувствовала… свободу, сознавая, что заканчивался большой период ее жизни, связанный с Квебеком. Тети не было на свете. Заккес уехал. Текс и Дженни не стояли больше на ее пути. Дом, в котором сдавались комнаты, был продан, как и кафе, которое она отстроила на месте сгоревшего. Здесь оставались только тени прошлого, призраки. Добрые или злые, но все равно только призраки. Они и гостиница для туристов. Время от времени она будет возвращаться сюда, чтобы посмотреть, как идут дела, пока она доверила гостиницу Розе. Да, пришла пора отправляться в путь, покидать места, где они были вместе с Заккесом. Те чудесные годы навсегда остались в ее памяти, и она могла в любую минуту вспомнить о былом, стоило только захотеть. Кроме того, с ней дети, значит, незримо Заккес все равно с ней, как бы далеко ни уехала она от этого города.

«Главное, — сказала она себе, — у меня есть мои дети».

Именно они были самым важным в ее жизни, они и еще те отели, которые она собиралась построить. Туристическая гостиница в Квебеке была только началом. Да, началом и одновременно концом. С завершением гостиницы закончился определенный период ее жизни. Но теперь у нее появилась возможность открыть новую главу в книге своей судьбы. Квебек уже не занимал центрального места в ее жизни. Важным теперь было будущее, которое только начинало вырисовываться на горизонте, яркое и прекрасное. Несмотря на пережитые страдания, Элизабет-Энн считала, что родилась под самой счастливой из всех счастливых звезд.

Глаза ее цвета морской волны вспыхнули нетерпением, душа встрепенулась в предчувствии новых жизненных событий.

Много ли найдется людей, которых ждало впереди столь заманчивое будущее?