— Если кто спросит, я в город вышел. Вернусь скоро! — обернулся он к Василию Тихоновичу.

— Ему бы, Кощею, только добыть бесплатно! — пробурчал вслед Василий Тихонович и тут же расхохотался. — А что, ловко мы его, мясниковы дети?

— А он очень злой, да? — спросил Борька.

— Очень! Сейчас потише стал. Боится, что уйдем от него все…

— А куда?

— Туда, где твои друзья работают. В ЦУГЦ — Центральное управление государственными цирками. Ануфриев ведь частник, нэпман. Весь чемпионат борьбы от него недавно в ЦУГЦ перешел. Всего два борца остались. Понятно? Ну, мне пора. А книжки для Сандро или мне давайте, или ждите дядю Проню.

Василий Тихонович ушел. Ребята сели на бревнышко, подальше от собак, и от нечего делать развернули тетрадки новичка. Какие рисунки они увидели! Неслись на всех парусах по морю корабли, по степям бежали диковинные звери…

— Вот это рисует!

За брезентом раздался грохот. Борька с Ниной заглянули в щелку и увидели знакомый ящик с дырочками. Из-под разбитой крышки торчали куски разноцветных одеял.

— Пойдем поглядим, что там в ящике, — сказал Борька.

— Неудобно. Сами поднимут. Не волнуйся… Ребята продолжали разглядывать рисунки. Из-за брезента раздалось шипение.

— Водопровод шумит… — прислушался Борька.

— Не похоже на водопровод… Давай лучше на скамеечку пересядем, — с опаской глядя на брезент, сказала Нина.

Таинственное шипение не прекращалось.

Скрипнули ворота. Во двор въехала телега с белыми как снег опилками.

Лошадью правил дядя Проня. Борька и Нина подбежали к великану.

— Простите, пожалуйста, товарищ Вонави, — вежливо обратилась к нему Нина, — вы не скажете, Сандро Татешкелиани скоро придет?

— Не придет он сегодня. А вы кто такие?

— Мы с ним вместе учимся.

— Что же у вас за школа такая, что там свет все время гаснет?

Борька и Нина переглянулись.

И тут дядя Проня рассказал совершенно удивительную историю. Сандро приняли в школе как родного. Ребята в группе оказались замечательные и учительница добрая. За первую парту посадили. После уроков Сандро шел по коридору, и вдруг погас свет. Сандро сделал несколько шагов в темноте и неожиданно полетел вниз. Когда свет загорелся, оказалось, что он скатился по лестнице в подвал и угодил в мешок с мелом. Разбился весь и книжки забыл собрать. Теперь на премьере выступать не сможет.

Борька и Нина онемели.

— Может, вы навестите его? — предложил дядя Проня.

— А удобно это? — спросила Нина.

— Неудобно, братцы мои, у нас в цирке говорят, только сальто-мортале под столом крутить. Для сальто высота нужна! Заодно и поесть ему отнесете.

— Может, и книжки отдадим? — неуверенно обратилась Нина к Борьке.

— А вы книжки нашли? Как хорошо!

Дядя Проня исчез в цирке и скоро вернулся с узелком:

— Вот, возьмите.

— А адрес вы нам запишете? — спросила Нина. Великан рассмеялся:

— Чего не умею, того не умею. Не обучен. Зато Шурка у меня за двоих грамотей… Сенная два, квартира два, в подвале, по коридору последняя дверь. Ход со двора. А мне пора…

И он сам рассмеялся, довольный своим экспромтом.

Борька и Нина выбежали из цирка. На скамейке вместо ребят сидели отец Никодим и Сергей Михайлович.

— Куда же они ушли? — рассердилась Нина.

Борька пожал плечами:

— Подойди спроси…

— Здравствуйте, — обратилась Нина к отцу Никодиму. — Вы случайно Власа с ребятами не видели?

— Нет, не видели, золотко! — сказал священник.

— Куда же они подевались? — сказала Нина, вернувшись к Борьке.

— Ждать их здесь глупо! — решил Борька. — Идем к новичку! А где эта Сенная находится?

— Я знаю.

Ребята направились к выходу.

«Борька! Нина! Стойте!» — так и хотелось крикнуть Власу, Павлику и Римме, но они не могли выдать себя — они сидели в засаде.

А в цирке происходило следующее. На манеж, где дядя Проня разбрасывал опилки, ворвалась Нонна:

— Дядя Проня, беда! Удав на свободу вырвался! В конюшню заполз! А там Буян!

Отбросив лопату в сторону, великан ринулся вслед за Нонной. У конюшни толпились люди. Изнутри доносилось рычание зверей, лошадиное ржание. Войти в конюшню никто не решался. Оглядев артистов, великан скомандовал:

— Донат, Вано, Рудька, — за мной! Больше никто! Открыв дверцу в воротах, артисты прошли внутрь.

Нонна юркнула за ними.

Зверей обуял страх.

Лошади бились в стойлах. Осел сорвался с привязи и метался по конюшне. Буян громко ржал и бил копытом. Пеликан забился в угол клетки и раскрыл пасть, словно глотая воздух. Зоб его болтался во все стороны, как пустой мешок. Из-за стены доносился яростный лай собак.

Вано схватил под уздцы осла и, загнав в стойло, крепко привязал.

— Где же удав? — спросил дядя Донат.

— Вон он, в сено забрался, — подсказала Нонна.

— Нонна, назад! — приказал дядя Проня.

— Не уйду, ни за что не уйду! — крикнула девочка и вбежала в стойло к Буяну.

Конь радостно заржал. Девочка, обняв его за шею, уткнулась в рыжую гриву.

— Что будем делать? — спросил дядя Донат.

Удав не обращал на людей никакого внимания. Его огромное пятнистое тело распласталось на сене. Он не двигался и тяжело дышал.

— Глянь-ка, что с ним… — ахнул дядя Донат. На боку и шее удава зияли раны.

— Где его, окаянного, угораздило? — выругался дядя Проня.

— Ящик перевернулся, я видела, — сказала Нонна — Он, наверное, на гвозди наткнулся…

Дядя Проня погладил удава. Удав не шелохнулся. Только из плети высунулся длинный раздвоенный язык и снова ушел внутрь.

— Во-первых, надо все в тайне сохранить, — сказал, подумав, дядя Донат. — Ни Индуса, ни Глеба Андреевича в цирке нет. Всех артистов предупредить, чтобы — молчок! Это самое главное.

— Верно. Не то… — Дядя Проня махнул рукой.

— Ветеринару его следует показать. Он не ушел ещё?

— Нет, — сказала Нонна.

— Удава отсюда надо перенести. Пока во двор, за загородку, а там решим… Видишь, что творится с животными?

— Дело! Рудька, Вано, тащите сюда ящик. И захватите рогатину! — приказал дядя Проня и снова погладил удава.

Удав зашипел.

…Римма, Влас и Павлик сидели на скамейке.

— Какая жалость, что бородатый всех в цирк не пропустил, — сказала Римма, вытряхивая песок из своих туфель.

— Да, жалость… — подтвердил Павлик. — Ребята, пошли пока полежим на травке. Неизвестно, сколько ждать придется.

— А не провороним? — спросил Влас.

— Что ты! Из-за кустов все видно. Перешагнув через дощечку с надписью: «Траву мять воспрещается», ребята устроились в кустах за скамейкой.

Время шло. Борьки и Нины не было.

Мимо проехала телега с опилками и повернула за цирк. Лошадью правил дядя Проня.

— Это Вонави, — сказала Римма. — Итальянский борец.

— Влас, смотри, кто идет! Твой преподобный сосед! — воскликнул Павлик.

На аллее появились отец Никодим с Сергеем Михайловичем.

— Давайте присядем, батюшка! — сказал Сергей Михайлович, увидев скамейку.

Оба сели.

— Так вот, повторяю, — сказал отец Никодим, — дело это совершенно секретное.

Ребята насторожились. Сергей Михайлович задумался. Потом сказал:

— Дело рискованное. Врач или специалист нужен. И деньги. И место.

— За деньгами дело не станет! — Отец Никодим отвернул рясу, вынул из брючного кармана толстую пачку денег, послюнявил пальцы, отсчитал несколько бумажек и передал старосте.

— Это на первое время. А что до места, так лучше тех наших комнаток не найти!

— Да, комнатки подходящие… Особенно та, что с веревками.

На аллее показались Нина с Борькой. Потоптались у скамейки, потом Нина подошла к отцу Никодиму:

— Здравствуйте! Вы случайно Власа с ребятами не видели?

— Нет, не видели, золотко! — ласково сказал священник.

Нина с Борькой потоптались ещё и ушли. Проводив их взглядом, священник сказал:

— Да и где возьмешь покойника-то? Не могилы же на кладбище раскапывать!