– Я полон восхищения! – сухо бросил Кристиан и повел Дженни вдоль берега. Он боялся, как бы она не простудилась, стоя на одном месте. – Расскажи мне про корону.

– Вообще-то здесь нечего рассказывать. Это просто родимое пятно. Папа уверял, что оно было в форме короны. Я никогда его не видела. Оно где-то у меня на голове, под волосами. Но когда я родилась, у меня было мало волос, и папа хорошо его разглядел.

– И назвал тебя Принцессой.

Дженни кивнула.

– Глупо, правда?

Кристиан ответил что-то уклончивое. Откуда Элис Вандерстелл могла знать это семейное прозвище? Вандерстеллы – богачи, и Дженни Холланд совсем не из их круга. Это несоответствие заставило Кристиана опять задуматься над одеждой в ее гардеробе. Когда он спросил Дженни про эти вещи, она ответила только, что их прислал Рейли. Такой ответ устроил Кристиана, но сейчас в голове у него зашевелились подозрения.

Под плащом у Дженни было зеленое платье на кринолине с белыми кружевными манжетами, пятью широкими оборками на юбке и плотно облегающим лифом с воротником под горло. Когда она надела это платье в гостинице, Кристиан не задумался над качеством ткани и пошива. Тогда его больше интересовало, как она в нем выглядит. Насыщенный изумрудный цвет подчеркивал глаза, делая их темнее и в то же время ярче. Она была так великолепна, что он уже готов был остаться в номере и никуда не ездить. Наверное, так было бы лучше. Тогда он не мучился бы над всеми этими загадками.

Дженни не догадывалась о том, какие мысли вызвали в Кристиане ее слова. Она послушно пошла за ним обратно, к дому на набережной, и лишь по этому молчаливому согласию Кристиан понял, что она начала замерзать. Дженни надвинула капюшон с меховой опушкой на самое лицо. Каждый раз, когда они проходили вблизи других людей, она отводила глаза. Пожив с Кристианом в отеле, она с тревогой поняла, что он притягивает к себе слишком много любопытных взглядов. Но ей так хотелось провести с ним время где-нибудь подальше от отеля «Святой Марк» и дома Маршаллов, что в сравнении с этим желанием риск быть узнанной казался невелик. Здесь, в Централ-парке, среди сотен других гуляющих пар она могла притвориться, что он за ней ухаживает. Эта мысль приятно согревала.

– Ты ходил сюда кататься, когда был маленьким? – спросила она.

– Мы катались на реке, когда она замерзала. – Он показал на прилавок с закусками и напитками:

– Хочешь выпить чего-нибудь теплого?

Дженни покачала головой:

– Нет, мне не холодно. А кто «мы»?

– Я и мои братья.

Голос Кристиана надломился. В ушах его до сих пор стоял звонкий смех его братьев, когда они гоняли плоские камешки метлами по льду.

– Однажды под Логаном проломился лед, – заговорил он, – Господи, как же мы перепугались! Он цеплялся за кромку и кричал, чтобы мы помогли ему выбраться. Брэйден, Дэвид и я от испуга так растерялись, что только прыгали как сумасшедшие и орали: «Помогите!» Удивительно еще, как лед не провалился и под нами.

– И что было дальше?

– Мы наконец вспомнили, что надо делать, образовали цепочку из тел и вытянули Логана, а потом по очереди несли его домой на спине. Помню, мы тогда получили хорошую взбучку.

– Даже Логан?

– Нет. Он получил воспаление легких.

Дженни и Кристиан вошли в просторную гостиную дома на набережной и нашли свободные кресла рядом с каменным камином. В толпе были почтенные матроны, бдительно следившие за своими подопечными. Они хмуро грозили пальцами, если молодые люди брались за руки. А поцелуи на людях могли вызвать целый скандал. Но Дженни видела, что несколько пар все-таки разбрелись по укромным уголкам, отважно идя на риск.

– Расскажи мне о Логане, – попросила она, – как он увлекся фотографией?

Кристиан потянул сзади, и капюшон упал с головы Дженни, открыв ее волосы. Отблески пламени заиграли на темных локонах. Кристиан вспомнил про корону. Принцесса. Да, она действительно принцесса!

– Логан? Вообще-то сначала увлекся я. После случая на льду, пока он лежал в постели, я показал ему, как делается фотокамера с малым отверстием. Он думал, что она волшебная, а когда понял, что нет, то сильно увлекся этим делом.

– Ты жалеешь о том, что научил его?

– Теперь уже нет. Раньше я говорил себе, что если бы я не интересовался фотографией, то и он тоже. Логан был моей тенью. Конечно, он делал и то, что делали Брэйден с Дэвидом, но ко мне был привязан больше. Когда началась война и я ушел на фронт, Логан поступил к Брэди ассистентом. Ему было семнадцать. Потом кто-то из людей Брэди ушел работать под собственным именем, и у Логана наконец появилась возможность прорваться в самое пекло. – Нагнувшись вперед, Кристиан какое-то время задумчиво смотрел на огонь в камине, потом искоса взглянул на Дженни. – Наконец-то я начал понимать, что Логан сам сделал свой выбор, так же как и все мы. Я его не убивал.

Дженни тихо ахнула.

– Конечно, не убивал, – сказала она. – Неужели ты мог так думать?

Кристиан кивнул. Он уселся в кресле поудобнее и вытянул перед камином ноги, скрестив их в лодыжках.

– Да, меня постоянно мучили угрызения совести. То же я чувствовал и в отношении Дэвида. Его убили на моих глазах. Это был редчайший случай – я стоял с фотоаппаратом. Дэвид мне позировал, мы хотели послать этот снимок домой. Снайпер повстанцев сразил его в грудь. Потом мне рассказывали, что я бросился мстить, косил южан направо и налево. Я получил пулю в ногу и медаль за доблесть. Боже мой, меня назвали героем! Черта с два! Я просто ничего не мог с собой поделать.

Сердце Дженни разрывалось от жалости. Из парка доносились бравурные звуки музыки, которые так не вязались с горькими откровениями Кристиана.

– Я винил себя даже в смерти Брэйдена. Отец не хотел отпускать его на фронт – он был нужен в газете. Из всех Маршаллов я больше всех подходил на роль пушечного мяса.

– Как можно так думать! Ты говоришь о себе как о никчемном человеке.

– Так оно и есть, – сказал он, пожимая плечами, – во всяком случае, так я думал тогда. Все дело в том, что я сомневался в справедливости этой войны. В отличие от других членов моей семьи меня не так сильно трогало отделение Юга. И Брэйден это знал. Он ушел, несмотря на возражения отца, и погиб в первом же бою.

Дженни слегка сжала его руку. Она просто не знала, что сказать.

Кристиан покачал головой, сбрасывая с себя невеселые мысли, точно вторую кожу. По правде говоря, на протяжении всех послевоенных лет эти мысли действительно были его второй кожей. Виски не смогло избавить его от них, зато сейчас это сделала Дженни.

– Прости, я не хотел всего этого рассказывать. Ты действуешь очень успокаивающе, Дженни. Я даже забыл, где мы. В следующий раз, когда ты спросишь про Логана и фотографию, мы ограничимся обсуждением фотокамер с малым отверстием.

Дженни хотела что-то сказать и уже открыла рот, но резко его закрыла и уставилась на Кристиана. Он сидел, сдвинув брови и задумчиво глядя в одну точку у нее за плечом. Дженни обернулась – может быть, кто-то стоит сзади? Нет, никого. Озадаченная, она опять посмотрела на Кристиана. Неожиданно отсутствующее выражение исчезло из его холодных глаз, и он обратил на нее свою улыбку, от которой у Дженни перехватило дыхание.

– Ты вдохновляешь на гениальные мысли, Дженни!

Он взял ее под локоть и вытянул из кресла.

– Да? – растерянно спросила она.

Кристиан торопливо тащил ее к двери, забыв про свою хромоту. Задыхаясь от быстрой ходьбы, Дженни спросила:

– Куда мы идем?

– К карете. Поедем домой. Мне не терпится тебе показать! – Выйдя из дома на набережной, Кристиан остановился, поднял ее на руки и крепко поцеловал в губы. – Я придумал, Дженни! Я придумал, как пронести фотоаппарат в банк! Господи, это же так просто! Все это время… прямо перед нами.

Его волнение передалось и Дженни. Она радостно засмеялась. Он еще раз поцеловал ее.

– Пойдем, – прошептала она, – на нас смотрят.

Он хотел сказать: «Пусть смотрят», – но послушался здравого смысла. Нехотя отпустив Дженни, он поправил на ее голове капюшон и повел туда, где их ждал Джо с каретой.