Грей потянулся к ее руке, но Беркли отпрянула. Этот жест глубоко уязвил Грея, а когда она обошла столик и расположилась напротив, обида сменилась гневом. Словно ниоткуда появилась Пандора и легко вспрыгнула ему на колени. Грей смахнул кошку, и та отправилась искать защиты у Беркли. Бегство Пандоры показалось Грею изменой, проявлением кошачьего коварства.

Он рывком встал. Ножки кресла со скрежетом скользнули по полу.

— Я ухожу, — бросил Грей. — Вернусь до открытия.

Зеленые глаза Беркли потемнели от возмущения и обиды. С полдюжины вопросов, теснившихся в ее голове, остались невысказанными. Она молча кивнула.

После обеда пошел мелкий моросящий дождь, как нельзя лучше отвечавший настроению Беркли. Солнце скрылось за тучами, небо походило на старое одеяло, полинявшее от частых стирок. Облака тянулись над заливом Сан-Франциско от берега до горизонта. Там, вдали, вода соединялась с небом под прикрытием однородной серой пелены.

Беркли отвернулась от окна. По стеклу стучали мелкие холодные капли дождя, оставляя мутные потеки. Казалось, стекло обрызгали кислотой.

Она сложила нижнюю юбку и бросила ее на свою кровать рядом с другой такой же. Действуй она более энергично, все ее вещи уже давно были бы в комнатах Грея, но теперь, окинув их взглядом, Беркли поняла, что покончила с делом едва наполовину.

Она тяжело вздохнула и, пытаясь справиться с унынием, улыбнулась сама себе. Беркли удивляло, что ей передалось настроение Грея. Вдруг она заметила, что теребит кольцо, которое Грей надел ей на палец лишь вчера. Но даже если бы Беркли сняла его, это ничего не изменило бы. Она оставила кольцо в покое. Ей не нужны перемены, только самое обычное понимание.

В эту минуту Беркли надеялась, что Грей ждет того же.

Сокрушенно покачав головой, она вновь начала освобождать свой шифоньер. Взяв два платья, Беркли направилась в гостиную, но в этот миг кто-то постучал в дверь. Она положила платья на диванчик и открыла дверь. Ей и в голову не приходило, что за дверью может быть кто-то незнакомый.

Лицо этого человека было хорошо знакомо ей, но Беркли никак не ожидала встретить его.

— Можно войти? — любезно осведомился Андерсон Шоу. Он в чопорной позе застыл на пороге — высокий, лощеный и очень даже живой.

Беркли лишилась дара речи. Ей не грозил обморок, она твердо стояла на ногах, но слова застряли в горле. Она перевела взгляд с Андерсона на чужака, стоявшего рядом с ним и почти сразу признала в нем одного из тех двух мужчин которых пытался описать Нат. Вторым был сам Андерсон. Тогда Беркли не поняла этого. Теперь, ругая себя за то, что не обратила внимания на столь очевидный факт, она подумала, не утратила ли свои способности.

Между мужчинами стоял Нат. На лице его было написано отчаяние, какое редко встретишь у ребенка. Андерсон и незнакомец удерживали мальчика на месте, положив руки ему на плечи.

Сердце Беркли неистово заколотилось. Она шире распахнула дверь и впустила всех внутрь. Хватка мужчин ослабла, и Нат тут же вырвался. Даже не попытавшись бежать, он бросился к Беркли и обхватил ее руками. Было ясно, что мальчик не столько ищет защиты у Беркли, сколько сам хочет защитить ее.

Она взъерошила его светлую шевелюру.

— Все в порядке, Нат. Я знакома с одним из этих джентльменов. Ты не сделал ничего плохого.

— Они здесь уже давно, — сказал Нат. — Прятались на виду у всех. Они — постояльцы отеля.

— Не так уж давно, — невозмутимо возразил Андерсон, обводя комнаты Беркли с неподдельным, хотя и несколько отстраненным интересом. Закончив осмотр, он вновь посмотрел на нее. — Пожалуйста, закрой дверь. Я не желаю, чтобы нам помешали. Подойди ко мне, дорогая. Я хочу кое-что показать мальчишке.

Беркли не без труда высвободилась из объятий Ната и, стараясь не выказывать страха, подошла к Андерсону. При этом она заметила, что незнакомец внимательно следит за ее движениями. Беркли показалось, что он сам не знает, чего ждать. Она остановилась напротив Андерсона.

Удар отбросил ее в сторону. Оплеуха была молниеносная, как нападение кобры, и Беркли почувствовала боль, только очутившись в руках чужака. Испуганный вопль Ната донесся до нее словно издалека. В ушах Беркли зазвенело, глаза застлала пелена. Ее щека горела, но она знала, что синяков не будет. Андерсон Шоу словно родился с умением наносить побои, после которых не остается следов.

— Ради всего святого. Шоу, — подал голос чужак. — Неужели без этого нельзя обойтись?

Беркли чувствовала, что он не на шутку встревожен. Незнакомец задвинул ее себе за спину, но она догадалась, что его поступок продиктован отнюдь не заботой. Если Андерсон вновь даст волю рукам, этот человек не станет ее защищать.

— Я бы не сделал этого без необходимости. — В голосе Андерсона не было и следа раскаяния. Он ткнул пальцем в сторону Ната. — Следовало показать мальчишке, что я могу, и что собираюсь делать. — Он повернулся к Нату:

— Все ясно? Не вздумай рассказать о случившемся мистеру Джей-нуэю. Только навредишь Беркли. Ты, верно, думаешь, что он поможет ей, но результат будет прямо противоположный. — Нат молча пожирал его взглядом, в котором читался скорее вызов, чем страх, и Андерсон посмотрел на Беркли, предлагая ей внести ясность.

— Нат, я не хочу, чтобы ты рассказывал об этом мистеру Джейнуэю, — заговорила она. — Я знаю, тебе трудно это понять, но для меня очень важно, чтобы ты держал язык за зубами. — Оправившись от удара, она подошла к Нату твердым шагом. Наклонившись так, что их глаза оказались на одном уровне, Беркли взяла его за худенькие плечи. В ее голосе не было мольбы — она ни за что не доставила бы Андерсону такого удовольствия, но Нат видел просьбу в ее глазах. — Никому ничего не говори. Так лучше для меня и для него, и потому я прошу тебя молчать. В свое время я сама все расскажу мистеру Джейнуэю, не сомневайся. Обещаешь?

Нат согласился не сразу;

— Это не я показал им ваши комнаты, — прошептал он, не допуская мысли о том, что Беркли сочтет его предателем. — Они знали, где вас искать.

— Понимаю. Они привели тебя сюда, чтобы заставить молчать. Они не хотят, чтобы ты выдал их, встретив в отеле. Я прошу тебя о том же.

— Но сегодня утром… вы и мистер Джейнуэй расспрашивали меня об этих людях. — Нат умолк, слишком поздно сообразив, что говорит лишнее. Беркли покачала головой, и мальчик после долгих колебаний нехотя сказал:

— Ладно. — Он вгляделся в лицо Беркли и тут же пожалел о своем обеща-нии. «Будь я храбрее, — подумал Нат, — я бросился бы на человека, который ударил Беркли, и дал бы ему сдачи».

Беркли выпрямилась.

— Нат согласен, — сообщила она Андерсону. — Можно, я уведу его отсюда?

— Открой ему дверь, но не вздумай сделать хотя бы шаг из комнаты.

Нат ушел, и Беркли повернулась к Андерсону. На ее лице застыло бесстрастное выражение. Ей пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не выглядеть перед Андерсоном уязвимой и беззащитной.

— Мне сказали, что ты умер, — промолвила она. — Я побывала на твоей могиле.

— Для того, чтобы сплясать на ней от радости.

— Ты всегда был плохим игроком, и тебя ждет очередное поражение. — Услышав суховатый одобрительный смешок незнакомца, Беркли повернулась к нему:

— А вы, сэр? Как я понимаю, вы вошли в долю с Андерсоном?

— Так уж получилось, — ответил тот. — Жаль, что я в ту пору не имел возможности заручиться вашим мудрым советом.

Он чуть заметно склонил голову, и Беркли кивнула в ответ. Ее поразило сходство этого человека с Греем. Он был почти так же сложен, хотя его правильнее было бы назвать худощавым, нежели стройным. В отличие от Грея он не производил впечатления сильного, но сдержанного человека, однако держался заносчиво и с аристократическим высокомерием. У него были темно-каштановые волосы, и он отбрасывал их назад жестом, столь знакомым Беркли. Но после этого казалось, что волосы Грея размотал ветер. Незнакомец же аккуратно пригладил шевелюру.

Самым заметным отличием были усы и в меньшей степени цвет глаз. Их чистая голубизна напоминала Беркли воды Тихого океана. Они смягчали черты лица мужчины и его улыбку, временами становившуюся едко-насмешливой. Хотя он заступился за Беркли перед Андерсоном, она чувствовала, что с ним следует быть осторожной. Хорошо еще, что мужчина только кивнул и ей не пришлось подавать ему руку.