— А Декер и Колин?

— Сомневались. Более того, опасались. Они опасались вновь разочароваться. Грэм Денисон был единственной ниточкой, которая тянулась к серьге, а значит, к их брату. Они искали тебя. Грей. Грэм Денисон — это ты.

Пальцы Грея, сжимавшие запястье Беркли, разжались.

— Нет, не получается. Я ничего не помню. И не могу вспомнить.

— Что за шрамы у тебя на спине? Три шрама. — Беркли понимала, что она не первая женщина, которая задает Грею этот вопрос. Эти отметины почувствовал бы любой, проведя пальцами по его спине. — Что ты говорил о них другим людям?

— Говорил, что получил ранения во время плавания. Как правило, этого хватало.

— На самом деле это не так.

— Нет. Я вышел в море уже со шрамами.

— Может, они остались после побоев?

— Нет. Это старые рубцы. Не знаю, откуда они появились.

— Это следы палки. Я видела похожие шрамы на спине матери. От плети остаются другие. Ты знаешь об этом?

— Да.

— Кто-то решил жестоко наказать тебя. Видимо, ты всерьез провинился.

Мускулы шеи Грея вновь свело судорогой.

— Я тоже так думаю.

Почувствовав, как его шея опять напряглась, Беркли провела пальцами по его плечам.

— А пулевое ранение?

Грей прикоснулся к рубцу на боку.

— Не знаю, откуда он взялся. Видимо, кто-то хотел меня убить.

— Полагаю, нам следует выяснить, кто угрожал Нату. Были ли это Декер и Колин, или же Андерсон проболтался о серьге, прежде чем его убили.

— Это были «гуси», — ответил Грей. — И тебе это прекрасно известно.

— Мне нужна полная уверенность. Если ты прав, я должна написать капитану Торну и сообщить о том, что нашла тебя. Не важно, что ты не в силах ему помочь. Он был твоим другом, поэтому имеет право знать о том, что ты жив.

Грей открыл глаза и посмотрел на Беркли.

— А если он не был моим другом? К тому же мы не знаем, действительно ли я — Грей Денисон.

— Как ты сказал? Ты назвал его Греем, а не Грэмом.

— Уж не потому ли ты решила, что я — Денисон? Эти имена похожи. «Грей» вполне годится как сокращенное от «Грэм».

— Мое внимание привлекло то, как ты произнес его. Естественно и непринужденно, словно оно тебе знакомо. Мне и в голову не приходило назвать Денисона Греем. Капитан Торн называл его только Грэмом.

— Может быть, он вовсе не друг мне и ищет меня ради каких-то своих целей.

— Ты что-нибудь вспомнил?

— Нет. И вряд ли вспомню. Ни сейчас, ни позже. Даже не надейся. Впрочем, некоторое время мне казалось, что Грэм Денисон — это я. Ты так уверенно утверждала, будто я убил его, и я понял, что это действительно так. Но не в том смысле, который ты вкладываешь в это слово. Он мертв для меня, Беркли. Денисон не может помочь ни Торнам, ни кому бы то ни было еще. Он даже себе не в силах помочь.

Беркли взъерошила его волосы.

— У него была семья. Денисоны — люди известные и уважаемые. Прежде чем отправиться к Торнам, Андерсон узнал о них решительно все. Начало династии положил Джоэл Денисон. Упрямый, суровый человек, бывший надсмотрщик на плантации. Его жена, Анна-Мария, умерла три года назад. У меня сложилось впечатление, что Грэм был ее любимым внуком.

Грей закрыл глаза. Глухой шум в ушах не прекращался, и от него не было спасения.

— Значит, у меня есть братья и сестры.

— Брат. Гаррет, если не ошибаюсь. Твоего отца зовут Джеймс, мать — Эвелин.

Все эти имена ничего не говорили Грею, но он почувствовал, как боль усиливается.

— Вряд ли они одобряли подвиги Сокольничего.

— Да. Ведь они — рабовладельцы. На плантациях «Бью-Риваж» всегда трудились рабы. Известие о том, что Грэм связан с «Подземкой», было для Денисонов тяжелым ударом.

— Ты сказала, что Грэм исчез в Филадельфии.

— Совершенно верно. Сошел на берег с борта «Сирены» и пропал.

— Но последним портом, в который заходила «Леди Джейн», был Чарлстон. Какие у меня могли быть там дела?

— Возможно, ты очутился там не по своей воле. А может, и по своей, но, сойдя на берег, попал в переплет. Узнать наверняка можно, лишь выяснив, кто были те люди, что напали на тебя.

Грей усмехнулся:

— Против Сокольничего мог ополчиться любой, кому были не по нутру его подвиги. Кстати, не назначал ли кто-нибудь награду за его голову?

Беркли показалось странным его нежелание назвать себя Сокольничим. Грей был готов признать, что он — Грэм Денисон, но только не Сокольничий.

— Многие рабовладельцы предлагали деньги, но, как правило, в частном порядке, не обращаясь в газеты. Ты занимался противозаконным делом. Покинув Бостон, ты лишился поддержки северян. Любая поездка на Юг была сопряжена с немалым риском. Вернувшись в Чарлстон, ты подверг себя серьезной опасности. — Пальцы Беркли пробежали по темным волосам Грея. — Впрочем, ты прекрасно сознавал это.

— Уж конечно. Еще проще понять, почему мои родственники не пожелали организовать поиски. Они не хотели, чтобы меня поймали.

— Грей, ты не можешь этого знать.

— Нет уж, выслушай меня. Возможно, они не хотели искать меня ради моей безопасности, но нельзя отрицать и того, что, живой или мертвый, я навлек бы на них позор. Семья предпочла забыть обо мне. Но больше всего меня интересует мотив. Если я действительно помогал переправлять рабов по «Подземке», то чем руководствовался — убеждениями или жаждой мести?

Беркли нахмурилась.

— Почему ты предполагаешь, что действовал из чувства мести? Зачем из всех причин выбирать самую недостойную?

— Потому что зло зачастую творят из самых благородных побуждений, а жертвуют собой по причинам чисто эгоистического характера. Думаю, что-то заставило меня пойти против интересов семьи и принять сторону аболиционистов.

— Грэм Денисон высоко ценил свободу.

— И Грей Джейнуэй тоже. Особенно свою собственную, И он не желает ее потерять. Пожалуй, надо разобраться во всем этом с Декером и Колином. — Подождав, пока Беркли уляжется рядом, он добавил:

— Я сам поговорю с Натом и решу, как быть дальше. Согласна?

— Боль утихла?

Внезапно Грей почувствовал, что голова почти не болит.

— Да. — Он замолчал, решив, что Беркли хочет увести разговор в сторону, но, к его удивлению, она все же ответила на вопрос.

— Я согласна с тем, что тебе нужно время. Иначе ты не разберешься в происходящем. Но я знаю кое-что о Грее Джейнуэе. Мне кажется, что его цели куда благороднее, чем он пытается представить.

— Значит, ты продолжаешь обманывать себя.

— Ты спас меня в порту.

— Я принял тебя за ребенка.

— Ты привел меня в свой дом.

— Я понял, что ты — женщина.

— Ты позволил мне взять Пандору.

— Я заметил, что она тебе нравится, и решил таким образом завоевать твое расположение.

— Ты отправил Майка охранять меня.

— К этому времени я твердо вознамерился затащить тебя в постель.

— Ты велел ухаживать за ним и купил ему билет на судно.

— Я отослал Майка, потому что он начал на тебя заглядываться. Я ревновал.

— Ну а Нат?

— Разве ты осталась бы со мной, выгони я его на улицу? — Грей потянул Беркли к себе. — Пойми, все, что я делал, я делал только ради себя.

— А Айвори Дюпре?

— При чем здесь Айвори?

— Вскоре после того, как ты узнал о том, что Хэнк Брок изнасиловал ее, его избили.

— Уж не думаешь ли ты, будто я взялся за это дело из возвышенных побуждений? Отстаивать справедливость — дело правосудия, Беркли. Но, как и люди из комитета Сэма Брэннана, я презираю методы, к которым прибегают законники. Моя выходка была чистым донкихотством, причем довольно рискованным и совершенно противозаконным. И все же, случись что-нибудь подобное еще раз, я поступил бы точно так же.

Беркли поднесла ладонь Грея к своим губам и поцеловала.

— Я понимаю тебя.

Грей взял со стола карты и снял колоду. Сверху лежал туз пик. Он вновь снял колоду, показав червовый туз. В третий раз появился бубновый. Он снял колоду в четвертый раз, но туз треф куда-то запропастился, и Грей вынул его из-за уха Ната.