Руби была на очередном кутеже Марты Стюарт, и соблазнительный запах свежевыпе-ченных шоколадных пирожных с орехами проник в спальню Ванессы, пока она просматривала материалы для журнала «Ранкор», главным редактором которого она являлась. От отопительных приборов исходил жар, а через открытые окна доносились звуки сирен «скорой помощи» и сигналы автомобилей. На деревянном полу были разбросаны материалы, которые ученицы школы «Констанс Биллар» обычно подавали в «Ранкор»: двадцать черно-белых фотографий облаков, ног, глаз или домашних любимцев; три рассказа о том, как нелегко научиться водить и как важно чувствовать независимость, даже если ты благодарна родителям за все, что они для тебя сделали; и семь стихотворений о дружбе.

Скукота.

После третьего рассказа Ванесса принесла из ванны Рубин набор для шугаринга. Это был натуральный, якобы безболезненный способ депиляции волос на ногах. Всего-то нужна намазать ноги липкой коричневой мазью, приложить полоску белой ткани, а затем одним быстрым дви-жением оторвать ее.

Безболезненно? Да уж.

Ванесса бросила на пол леггинсы, расстелила черное банное полотенце на черно-сером лоскутном покрывале и устроилась на нем. Она намазала свои бледные икры этой сахаристой ерундой так, что казалась похожей на глазированный пончик. Обычно на уход за собой много времени она не тратила, но, если Дэн собрался тусоваться с супермоделями, агентами и модельерами, ей, по крайней мере, следовало бы попытаться сделать что-нибудь с волосами на ногах. Кроме того, весна уже не за горами. И кто знает, может, она спятит и нацепит на себя мини-юбку.

— Черт, — завизжала она, отдирая первую полоску ткани. Кому в голову пришла мысль, что женщины должны быть гладкими и безволосыми, как новорожденные? Что плохого в некоторой волосатости? Ведь у мужчин они повсюду.

Она оторвала еще одну полоску:

— Господи Иисусе!

О да, это было настоящим сумасшествием. Ее кожа была настолько ободранной и красной, что она не удивилась бы, увидев, как из волосяных луковиц сочится кровь.

Вдруг зазвонил телефон, она схватила его и рявкнула:

— Если это ты, Дэн, я хочу, — чтобы ты знал, я, блин, сижу тут и голыми руками сдираю волосы с тела, и все это, блин, ради тебя. Охренеть, как поэтично, да?

— Алло? Ванесса Абрамс? Это Кен Могул, кинорежиссер. Пару недель назад вы прислали мне свой кинематографический очерк о Нью-Йорке. Мы встречались в парке в канун Нового года.

Ванесса выпрямилась и поднесла телефон к уху. Кен Могул был одним из самых знаменитых альтернативных режиссеров. В канун Рождества он случайно натолкнулся в Интернете на фрагмент работы Ванессы и был под таким впечатлением, что прилетел из Калифорнии только для того, чтобы познакомиться с ней. Они встретились почти в полночь перед самым Новым годом. И случилось это как раз в тот момент, когда появился Дэн, чтобы поцеловать ее. Стоит ли говорить, что, конечно же, Ванесса Кена Могула отшила.

— Да, я помню, — быстро проговорила она, совершенно изумленная тем, что режиссер снова позвонил ей. — Что-нибудь случилось?

— Надеюсь, вы не разозлитесь, узнав, что я показал ваш фильм Джедидае Эйнджелу, моему близкому другу. Он хочет пустить его фоном на своем шоу на Неделе моды.

Ванесса закутала свои ноги в черное банное полотенце. Она была несколько смущена тем, что ей приходится разговаривать с Кеном Могулом в голом виде, да еще когда на ногах у нее липкая коричневая мазь.

— Что еще за Джедидая? — переспросила она. Казалось, что Кен всегда говорит по-голливудски, так что на этот раз она никак не могла понять, о чем речь.

— Джедидая Эйнджел. Модельер. «Культура гуманности» от Джедидаи Эйнджела, разве вы не слышали? Очень круто. Джед говорит, что вы новый Бертолуччи. Ваш фильм полная противоположность «La Dolce Vita». Вы просто потрясли его.

Ванесса улыбнулась. Почему лесть так сладка? Ее фильм потряс его?

— Здорово, — ответила она, не зная, что сказать. — Вы хотите, чтобы я еще что-нибудь сделала?

— Просто приходите на шоу и наслаждайтесь. Я, конечно же, тоже буду там и хотел бы познакомить вас кое с кем. Вы уже богиня кинематографа, дорогая. Вы просто потрясаете.

— Алло, — ответила Дженни после первого тонка.

— Привет, Дженифер, это Ванесса.

Ванесса всегда называла сестру Дэна по полному имени, потому что как-то она сама об этом ее попросила.

— Я не уверена, что Дэн подойдет к телефону. Он не стал разговаривать со мной и, как только пришел домой, сразу же заперся в своей комнате. Обсмолился до того, что из-под его двери аж дым валит. Противно.

Ванесса рассмеялась и плюхнулась на черные подушки. В ее комнате все было черным, кроме стен: они были темно-красные.

— А может, он там укладывает себе волосы гелем? Похоже, новая прическа требует много ухода.

Обе девушки засмеялись.

— Пойду взгляну, может, удастся его вытащить. Подожди.

— Что случилось? — спросил Дэн, снимая через минуту трубку. Он был явно растерян.

— Дженни сказала, что у тебя неотложное дело.

Подняв вверх ногу, Ванесса потянула за очередную депиляционную полоску. Казалось, она навсегда прилипла к ее коже. О ужас!

— Я думала, тебе будет интересно узнать, кто мне только что звонил. Сам Кен Могул! Так вот, некий модельер по имени Джедидая Эйнджел, со своей, как ее там, «Культурой гуманизма», что ли, собирается пустить мой фильм фоном на своем показе в пятницу. Кен сказал, что я потрясла мир

— Круто, — ответила Ванесса, ее немного привело в смятение то, что он уже дважды сказал ей, что фильмы ее потрясают. — Скажите еще раз, как зовут модельера?

— «Культура гуманности» от Джедидаи Эйнджела, — медленно повторил Кен. — В шесть вечера в пятницу, шоссе Хайвей, дом 1. Это клуб в Челси.

— Я слышала о нем. — Это было одним из тех мест, которые Ванесса избегала как чуму. — Надеюсь увидеть вас там.

— Фантастика! — восторженно отреагировал Кен. — Чао!

Ванесса повесила трубку и потерла засохшую сахаристую жижу на запястье. Затем взяла телефон и, не глядя на кнопки, набрала номер Дэна.

Джедидаи Эйнджела. — Она громко рассмеялась. — Ну просто ухохочешься!

— Потрясающе! — искренне отреагировал Дэн. — Я на полном серьезе. Поздравляю.

«Потрясающе»? С каких пор это слово в лексиконе Дэниела Хамфри? Ванесса даже не знала, что и сказать. Дэн даже не смог уловить в ее голосе сарказма, словно она позвонила ему лишь для того, чтобы похвастаться.

— Ладно, — невозмутимо сказала она, — я подумала, что тебе, может, интересно. А теперь давай иди работай.

Она хотела было пошутить о том, как однажды, когда оба они будут богаты и знамениты, они купят по соседству огромные особняки в Беверли-Хиллз. Но вдруг передумала. Дэн мог подумать, что она говорит серьезно.

— Можешь позвонить мне позже.

— Ладно, — ответил Дэн, в то время как мысли его были заняты очередным стихотворением.

Повесив трубку, Ванесса вскочила с постели. Уголок черного полотенца прилип к коленке. Доковыляв до ванной комнаты, она попыталась смыть эту сахаристую фигню. Быть может, когда разбогатеет, она будет посещать дорогие косметические салоны, а пока ей придется воспользоваться старым, проверенным способом — розовой пластиковой бритвой «Дейзи».