Сложенное полотенце, которое Ренни подложила себе под голову, соскользнуло в воду. Джаррет нагнулся за ним, стараясь не коснуться Ренни. Несмотря на это, она вздрогнула. Придя в бешенство, причины которого он сам себе не смог бы толком объяснить, Джаррет отшвырнул злосчастное полотенце. Оно шлепнулось на пол, осыпав брызгами его ботинки. Джаррет нашел для Ренни сухое полотенце, бросил его на ближайший стул и вышел из хижины, громко хлопнув дверью.

Ренни сразу взяла полотенце. Она сидела в ванне до тех пор, пока не стала прохладной вода и не похолодела кожа, пока не перестало ощущаться тепло дыхания Джаррета. Но этого хватило ненадолго. Взяв полотенце, Ренни обнаружила, что оно хоть и сухое, но уже не свежее. Оно хранило запах Джаррета, запах его крема для бритья. Ренни вытерлась этим полотенцем, и не потому, что ничего другого не оставалось. Просто ей хотелось, чтобы он укрывал и защищал ее. Внутри у Ренни заныло от новой нарастающей волны паники.

Занявшись делами, она смогла не думать обо всем этом. Ренни вычерпала ванну, таская воду ведрами через заднюю дверь, вытерла лужи на полу, затем убрала котелки, в которых Джаррет нагревал воду. Он все не возвращался, и Ренни принялась наводить порядок даже там, где это было совсем не обязательно. Она помешала кочергой в камине, принесла дров и поправила фитили во всех масляных лампах. Несколько минут она стояла босая на маленьком переднем крыльце, в одной ночной рубашке, и вслушивалась и всматривалась в темноту — не идет ли Джаррет. Ветер шелестел в деревьях, снег кружился, но никаких признаков приближения Джаррета не было. В конце концов Ренни отправилась спать.

Джаррет вошел в хижину гораздо осторожнее, чем вышел из нее. Тихо-тихо он снял пальто и ботинки. Прежде чем подниматься наверх, он на цыпочках пересек комнату и помешал кочергой в камине. Переступая через ворох одеял, в которые была завернута Ренни, Джаррет разделся до подштанников и лег на перину.

Увидев, что одеяла переместились в его направлении, Джаррет вздохнул.

— Я думал, вы спите, — сказал он. Ему просто очень хотелось в это верить. Джаррет небрежно натянул на себя одеяла.

— Вы были у Бендера, — сказала Ренни и тут же поймала себя на том, что в ее тоне прозвучало осуждение. Вообще-то он имел право ходить куда хотел и когда хотел. — Прошу прощения. Я имела в виду не то, что сказала.

— Нет, то.

— Вы правы, — после паузы сказала Ренни. — Это действительно так.

— То, что я делаю, касается только меня.

Все еще изогнутая, как эмбрион в утробе матери, Ренни развернулась к нему лицом. Она свободно могла вытянуть руку и не коснуться при этом Джаррета, но сейчас их разделяло не только расстояние.

— Да, я это знаю. Но я беспокоилась.

— Обо мне? — спросил он. — Или о себе? Ренни не позволила себя рассердить.

— Об обоих, — сказала она. — Но больше о вас. Его голос стал резким.

— А вы думали, я что собираюсь делать? Опять напиться?

Ренни кивнула.

— Да, я думала, что вы могли напиться, — добавила она, поняв, что он не может ее видеть.

— Я не напился.

— Да, — сказала она. Казалось, будто в горле застрял твердый, причиняющий боль комок, который мешал говорить. — Да, не напились. Вы были с Джолин.

Джаррет ответил не сразу. Он смотрел прямо перед собой в темноту и гадал, что же сказать. Он знал, о чем она думает, и знал, как все было на самом деле. И это было совсем не одно и то же.

— Как вы узнали? — наконец спросил он. Ренни закрыла глаза и вновь их открыла.

— Я чувствую ее запах.

— Понятно.

— Она предпочитает мыло с запахом роз.

— Это верно.

Руки Ренни обхватили угол подушки. Ее кулаки сжались, как и все внутри.

— Стало быть, вы этого не отрицаете.

— Нет, — усталым, тихим голосом сказал Джаррет. — Не отрицаю.

«Это не должно так сильно ранить», — подумала Ренни. Она не должна чувствовать себя преданной. «Ничего не изменилось», — твердила она себе. Но ощущение боли не проходило.

— Вы возьмете меня завтра в Джамп?

— Я еще не решил.

Ренни гадала, так ли это на самом деле, или он просто не желает опять ввязываться в дискуссию.

— А когда вы решите?

— Когда решу.

Такой ответ нельзя было назвать удовлетворительным. Ренни подложила подушку под голову и отчаянно заморгала, пытаясь справиться со жгучими слезами, появлявшимися, казалось, из ниоткуда.

— Когда вы меня поцеловали… — запинаясь, заговорила она, — я хотела, чтобы вы… Мне было приятно, когда вы меня целовали.

— Я не хочу об этом говорить. Давайте спать.

— Нет, еще нет. Вы куда-то ушли. Я осталась один на один со своими мыслями. Я пыталась занять себя делами, но, когда поднялась сюда, мне осталось только или спать, или думать. Я не могла спать и не могла думать.

— Вы это хотели мне сказать? — раздраженно спросил Джаррет.

От его тона Ренни стало больно, но она продолжала чуть слышным голосом:

— Лучше бы я позволила вам сделать со мной больше.

— Замолчите, Ренни!

— Лучше бы я вас не останавливала.

Рука Джаррета неожиданно вынырнула из темноты и безошибочно нашла ее запястье. Он рывком протащил Ренни через разделявшее их пространство и прижал другую руку, удерживая ее руки по обеим сторонам головы.

Все произошло так быстро, что Ренни даже не успела удивиться. Она смотрела на него снизу вверх, пытаясь разглядеть его смутно вырисовывавшийся профиль. В том, как крепко Джаррет держал ее руки и прижимал к полу ее ноги своей лежавшей по диагонали ногой, чувствовался гнев. Его напряженный, хриплый голос говорил о том же. От этого гнева Ренни вся сжалась.

— Черт возьми, чего вы добиваетесь от меня, Ренни? — спросил он. — Вы наивны или злобны? Или вы не можете никак определиться? — Он прижал пах к ее бедру, давая почувствовать, как там все отвердело и как сильно его желание. — Не говорите мне о том, что вы хотели раньше, если не хотите этого сейчас. Вы хотите, Ренни? Вы этого хотите?

— Нет, — ответила было она и тут же поправилась. — Не знаю.

Джаррет тихо выругался и слегка встряхнул ее руки.

— Зачем вы это затеяли? Я вернулся сегодня, пытаясь убедить себя, что вы спите. Какого черта вы не дали мне никакого шанса?

— Я только хотела…

Джаррет отпустил ее и сел. Закрыв глаза, он потер их большим и указательным пальцами.

— Что вы хотели, — язвительно заметил он, — так это повлиять на меня, чтобы я взял вас в Джамп.

Теперь поднялась Ренни.

— Возьмите это обратно, — тихо сказала она.

— Что взять?

— Я не проститутка, — сказала она. — Возьмите это обратно.

Джаррет покачал головой.

— Я бывал с практикующими проститутками, которые действовали не так искусно, как вы.

От этого ошеломляющего высказывания у Ренни просто остановилось дыхание. Чувствуя боль в груди и почти не дыша, она отстранилась от него так далеко, как только смогла. Когда она наконец заговорила, голос ее дрожал.

— Вы изменились, — без всякого выражения произнесла она. Это было не обвинение, а просто констатация факта. — Чтобы лишить вас проницательности, не нужно виски. В вас столько злобы и ненависти, столько упрямой пошлости, что даже когда вы трезвы, то не можете видеть вещи так, как они есть. Если я не могу честным путем заставить вас отвести меня в Джамп, то добывать вашу помощь нечестным путем я не стану.

За ее словами последовало долгое молчание. Джаррет снова лег на матрац и отвернулся к стене.

— Я не всегда понимаю, что вы считаете честным, а что нечестным. — Это была максимальная уступка, на которую он был готов пойти. — Давайте спать, Ренни.

Сон оказался недолгим. Джаррет разбудил ее на рассвете. Он был уже побрит и одет. У его ног лежал спальный мешок и по всему чердаку стояли упакованные сумки. Руки Джаррета лежали на стропилах, поддерживающих крышу хижины. Он смотрел, как Ренни сонно потягивается, отводя от лица непослушные пряди волос. Подняв взгляд на Джаррета, она улыбнулась ему.