— Мне пришлось научиться стать такой, — нахмурилась она. Люк услышал горечь в ее словах и понял, что она получила жестокие уроки в прошлом. Он смотрел, как она отряхивает платье. На лифе было пятно от травы, такие же пятна были на рукавах и на уровне колен. Волосы ее растрепались, локон над правым ухом выбился, и ей приходилось время от времени его поправлять. По правде говоря, она выглядела восхитительно. Удивительно, как эти травяные пятна смогли преобразить холодные глаза, сурово сжатый рот и недоверчивый взгляд, превратив ее в милую, очаровательную женщину.

Люк не сразу заметил, что она смотрит на него как-то странно. Он оглядел себя, а затем вопросительно посмотрел на нее.

— Вы свистите.

Неужели? А он и не заметил. Но, судя по сложенным в трубочку губам, это могло быть правдой. Мотив крутился у него в голове, и он понял, что насвистывал «Боевой гимн республиканцев», а это едва ли могло понравиться Брай.

— Простите, больше не буду.

— Постарайтесь найти другую мелодию, — проворчала она и направилась к Аполлону.

Лукас поспешно схватил со стены сюртук и бросился за ней.

— А как мистер Фостер? — спросил он.

— Проспится, — бросила она на ходу. — С ним все будет в полном порядке. — В ее голосе слышалась уверенность, которая, как понял Люк, была подкреплена опытом.

— Он не рассердится?

— На меня, вы хотите сказать? Сомневаюсь. Не больше, чем обычно. Если он вообще об этом вспомнит.

— Вспомнит? Он что, настолько пьян?

— Он почти всегда так пьян, мистер Кинкейд. А сейчас оставайтесь здесь и помолчите, чтобы я могла подойти к Аполлону. Он вас боится. Вы же прыгнули на него.

Люк остановился и с удовольствием наблюдал за тем, как она шла, покачивая бедрами. Брай нежно погладила коня, нашептывая бессмысленные ласковые слова, подбадривая и успокаивая. Сначала большой черный жеребец шарахнулся от нее, недовольно фыркнул, но Брай не отступала. За ней стоит понаблюдать и, может быть, взять кое-что на вооружение, решил Люк.

Брай крепко вцепилась в уздечку. Когда конь попытался вырваться, она притянула его к себе. Зная, как жестоко Фостер обошелся с Аполлоном, Брай решила не применять к нему грубую силу, а постараться уговорить. Она гладила нос и челку жеребца, подставив ладонь под его рот. Аполлон лизнул ее руку, надеясь получить угощение.

— Чуть позже, — пообещала она. — Когда мы вернемся в конюшню, я тебя угощу.

Аполлон фыркнул, недовольный пустыми обещаниями.

— Сладкий овес, — проворковала Брай. — Возможно, яблоко. — рука ее в это время продолжала гладить взмыленную шею коня. — Успокойся, — шептала она. — Со мной ты в безопасности. Я не позволю ему снова сесть на тебя.

Ослабив уздечку и продолжая поглаживать Аполлона, Брай осторожно продвигалась к седлу. Если Аполлон сейчас не примет ее, то уже не примет никогда. Он еще не забыл грубого обращения Фостера. Люк предложил ей свою помощь, но она отказалась, продолжая обхаживать жеребца. Когда он, наконец, успокоился, Брай, подобрав юбки, поставила ногу в стремя. Животное заржало и шарахнулось в сторону, но Брай уже сидела в седле.

Она всегда ездила как мужчина, но сейчас ей мешало платье. Даже не глядя на Люка, она знала, что он с интересом наблюдает за ней. Ей была невыносима мысль, что сейчас она похожа на торт с кремом. Собрав юбки, она перекинула их через седло. Аполлон танцевал под ней, пытаясь сбросить. Покончив с юбками, Брай ухватилась за уздечку обеими руками и решительно пришпорила коня. Он немедленно подчинился и поскакал вперед. Конюшни находились в дальнем конце усадьбы, и Брай направилась туда.

Люк наблюдал за ними, и на губах его играла нежная улыбка. Он посмотрел на Фостера — тот погрузился в глубокий сон. Солнце стало садиться, и тело Оррина оказалось в тени. Сейчас его дыхание было ровным, да и вообще во сне он выглядел на удивление мирным человеком.

— Не этого ты заслуживаешь, ублюдок, — процедил Люк сквозь зубы и перешагнул через него.

Брай была уже в конюшне. Люк думал, что она отчитывает конюхов, но она спокойно чистила Аполлона. Она раскраснелась, и по всему было видно, что работа доставляет ей удовольствие.

— Неужели вам некому помочь? — удивился Люк.

— Я послала рабочих присмотреть за Оррином.

Люк вспомнил двух парней, попавшихся ему навстречу.

— Решили таким образом их наказать?

— Я не виню ребят за то, что случилось. Только мне под силу с ним справиться, а я в тот момент была занята с вами.

— Значит, во всем вы обвиняете меня?

— Если вам так хочется принять вину на себя, не возражаю.

Повернувшись, Брай взяла с полки щетку и бросила Люку. Он поймал ее на лету, но не сдвинулся со своего места в дверном проеме.

— Я наказан? — спросил он. — Или вы просите помощи?

— Выбирайте любой вариант.

— И все же?

— Хорошо, я ценю любую помощь.

Он вошел в стойло и закрыл за собой дверь. По виду Брай он сразу понял, что это ей совсем не понравилось. Это касалось только его или вообще любого мужчины? Он демонстративно снова открыл дверь.

— Это на тот случай, если ваш зверь захочет вырваться на свободу, — объяснил он.

— Дайте ему кусочек яблока — и вы подружитесь. Люк отломил кусок яблока и протянул Аполлону. Жеребец покосился на него и ткнулся носом в ладонь.

— Как вам удается с ним справляться? — спросил Люк.

— С кем?

— Вы сказали, что вы единственная, кто может справиться с вашим отчимом. Как вы это делаете?

— Теперь я вижу, что вы не оценили мой отвлекающий маневр.

Люк усмехнулся. У нее, оказывается, было чувство юмора.

— Я надеялся на больший успех, когда вы растянулись на земле.

— Вы бы заговорили по-другому, если бы вам часто приходилось прибегать к подобному способу.

«Слава Богу, пролетело, — подумал Люк, — она не обиделась».

Он подошел к коню и принялся его чистить.

— Так как же вы все-таки с ним справляетесь?

— Стараюсь не спускать с него глаз. Если его хулиганство не подавить в зародыше, то придется прибегнуть к оружию.

— Вы серьезно?

— Вполне. Вы же сами видели, как он опасен. Мне приходится играть роль няньки, мистер Кинкейд.

— А ваша мать? Помнится, вы говорили, что он собирался уехать к ней сегодня.

— Похоже, это произойдет только завтра. Моей матери лучше держаться от него подальше.

— И, однако, вы не едете с ним в Чарлстон? Брай ничего не ответила, хотя ее мысли работали в том же направлении.

— Вы пообедаете с нами, мистер Кинкейд? — спросила она. — У нас все по-простому. Вам уже поздно возвращаться в город. Переночуете в одной из старых хижин рабов. Вам будет там удобно. А утром… кто знает? Возможно, Оррин предложит вам покататься с ним верхом.

— Вы говорили, что наймете меня.

— Я передумала.

Джеб показал Люку, где он может помыться. Негр был таким высоким, что ему приходилось наклоняться, входя в дом.

— Я прикажу Марте и девушкам прибраться здесь. Они стелить вам чистое белье, если уж вы останетесь на ночь. — Изогнув широкую бровь, Джеб изучающе смотрел на Лукаса.

— В чем дело? — спросил Люк.

Джеб внезапно вспомнил о своих обязанностях. Он подошел к умывальнику и налил в него воды, затем наполнил кувшин

— Не вижу смысла, — пробурчал он себе под нос.

— В чем?

— Иногда я говорить сам с собой. Не обращайте внимания. Люк огляделся. Домик состоял из двух комнат. В той, где он находился, были камин, стол с тремя стульями, умывальник и дровяная печь. На ней стояло несколько кастрюль. Люк заглянул в другую комнату. Там стояла кровать с голым матрасом. Она не располагала лечь на нее, но выбор у Люка был небольшой: копна соломы в конюшне или твердая земля где-то между «Конкордом» и Чарлстоном.

— Должен я? — продолжал бормотать Джеб. — Совсем не знать. Надо поменьше слушать. Просто меня разбирать любопытство. — Он с интересом посмотрел на Люка. — Почему мисс Бри пригласила вас обедать в Большой дом, а на ночь поселила в хижину?