— Ты ведь целовалась раньше, не так ли?
— Конечно.
Люк не поверил этому «конечно».
— И тоже в теплице?
— Не думайте, что вы единственный мужчина, который домогался меня по настоянию Оррина. Или вы придерживаетесь другого мнения?
Люк онемел, и нежная улыбка исчезла с его лица. Брай вскинула голову и с вызовом посмотрела на него:
— Что вас так удивляет, мистер Кинкейд? Тот факт, что мой отчим обращается со мной как с вещью, или то, что я допускаю это? Всего неделю назад вы говорили мне об этом, уходя из Музыкального салона. Забыли?
— Нет, не забыл.
— Может, вы думаете, что я об этом забыла? Простите меня, но я не собираюсь ничего забывать только для того, чтобы не ставить вас в неловкое положение.
— Вы должны знать, что я весьма сожалею о своих словах.
— Должна знать? Разве вы не сказали мне тогда правду? Разве мой отчим не делал вам такого предложения?
— Это не имеет значения.
— Вы опоздали со своими извинениями.
— Вы не дали мне возможности извиниться, вы меня избегали.
— Не валите с больной головы на здоровую. Если ваша совесть не давала вам покоя, то вы могли бы найти способ извиниться передо мной.
Люк знал, что она права. Он скосил на нее глаза и заметил на ее лице удовлетворенную улыбку. Она достигла своей цели, поставив его в неловкое положение.
Телега, поскрипывая, катила по ухабистой дороге. Все внимание Люка было сосредоточено на том, чтобы не попасть в глубокую колею. Впереди и справа от них он видел снопы риса, уложенные по краям жнивья. Повсюду мелькали разноцветные косынки женщин, вязавших снопы. Люк поискал глазами жеребца Брай, думая, что он привязан к одному из деревьев, но его нигде не было видно.
— Где вы оставили Аполлона?
— Джон уехал на нем домой.
— Чтобы поставить его в конюшню?
— Нет. Джон уехал к себе домой. Он заболел и не мог идти. Я заберу Аполлона позже, когда мы закончим это поле.
Люк решил, что спорить с ней бесполезно и лучше просто не спускать с нее глаз, чтобы она опять не начала работать, доводя себя до изнеможения.
С наступлением сумерек он почувствовал, что силы его на пределе. Поясница разламывалась от боли. Женщины, работавшие рядом с ним, весело щебетали и пели, не прерывая работы. Люк же давно потерял к уборке урожая всякий интерес.
Брай медленно ехала на телеге, оглядывая ряды снопов. Хорошо зная, как трудно укладывать снопы на телегу, она дважды предлагала Люку поменяться местами, но он каждый раз отказывался. Он не мог допустить, чтобы она занималась этим тяжелым трудом.
Им пришлось оставить телегу на краю дороги и последнюю милю идти пешком до жилища Джона. Брай намеревалась отправиться туда одна, но Люк ничего не хотел слушать.
Она ускорила шаг. Дорога была ей знакома, и сгущающиеся сумерки не служили помехой. Даже когда тропа сузилась настолько, что они уже не могли идти рядом, она все так же уверенно продвигалась вперед. Только почувствовав, что Люк отстал, она остановилась.
— Джон раньше работал в усадьбе, — пояснила она. — Оррин счел его слишком спесивым и выгнал из дома. Долгое время Адди посылала меня к нему с какой-нибудь провизией. Мне кажется, она боялась, что Джон не сможет позаботиться о себе. Но оказалось, что он хорошо справляется с трудностями. Мы с ним решили не говорить об этом Адди, чтобы не лишать ее удовольствия. К тому же мне самой нравилось его навещать.
Дом Джона мало чем отличался от других домов надсмотрщиков, но был побелен и смотрелся как новый. Темный плющ обвивал его со всех сторон, вился вокруг окон и доползал до самой трубы, напоминая потоки крови из открытой раны.
Сквозь незанавешенное окно пробивался свет лампы. Кроме этого мерцающего огонька, ничто не указывало на то, что дом обитаем.
— Джон живет один? — спросил Люк. Брай кивнула. Раздалось негромкое фырканье. Это Аполлон, привязанный к столбу, приветствовал свою хозяйку.
— Оставайтесь здесь, — приказала Брай. — Скорее всего у него малярия. Вы можете заразиться.
— А как же вы?
— Я провела в этих местах всю свою жизнь и ни разу не заболела. Трудно сказать, как отреагирует на инфекцию голубая кровь янки. — Хорошо, я буду ждать вас здесь.
Он стоял за ее спиной на маленьком крылечке и, как только она открыла дверь, вошел следом. Она бросила на него сердитый взгляд, но он просто пожал плечами. Возможно, она бы отругала его, но в это время из комнаты раздался стон.
Джон лежал на спине и тихо постанывал. Его лицо и грудь блестели от пота.
— На дворе есть насос, Люк. Принесите воды.
Не сомневаясь, что ее просьба будет немедленно выполнена, Брай подошла к кровати. Когда Люк вернулся с полным кувшином, она уже расправила постельное белье и приготовила тряпку, чтобы смыть с больного пот.
— У нас есть нужное лекарство. Адди знает, где оно хранится. Берите Аполлона и скачите домой. Вам не надо возвращаться. Пусть приедет Джеб или кто-нибудь из слуг.
— Я вернусь, — твердо заявил Люк. — С вами все будет в порядке?
В ответ Брай только подняла бровь.
— Задание понял, — отчеканил Люк. — Я скоро вернусь. Он вернулся через час — с лекарством и с Адди.
— Разве я мог остановить ее? — пожал плечами Люк, заметив, что Брай бросила недовольный взгляд на служанку.
Так как Адди уже заняла ее место около кровати, Брай не удостоила Люка ответом.
— От него осталась одна тень, — закручинилась Адди, склоняясь над Джоном. — Он ел то, что я ему присылала?
Люк и Брай обменялись взглядами. Джон, конечно, был болен, но если он и напоминал тень, так только темным оттенком своей кожи. Он был крепко сложенным, сильным, мускулистым мужчиной. Похоже, он был готов съесть не только то, что присылала ему Адди, но гораздо больше.
Адди поставила на пол корзину с лекарствами, кастрюлькой бульона и прочей едой. Сняв влажную тряпку с головы Джона, она снова намочила ее и положила ему на лоб.
— Уходите, — проворчала она, не глядя в их сторону. — Оба. Я сама о нем позабочусь. Мисс Бри, меня пока заменит Марта. Только не позволяйте ей нарушать установленный мной порядок.
— Все будет так, как ты скажешь, — улыбнулась Брай. — Утром я пришлю кого-нибудь проведать вас обоих.
— Спасибо за доброту. — Адди начала вытирать лицо и шею Джона. — Уходите, — снова повторила она. — Боюсь, что ванна, которую я приготовила для мистера Кинкейда, уже остыла.
Люк бросил на Брай вопросительный взгляд и тихо рассмеялся, когда она отвернулась. Он вышел из дома и направился к кобыле, на которой приехала Адди.
— Думаю, кобылу надо оставить здесь. Она может понадобиться Адди, если ночью что-то случится.
— Хорошо, — согласился Люк и подошел к Аполлону. Он взлетел в седло, прежде чем Брай успела опомниться. — Я не собираюсь идти пешком, — сообщил Люк. — Да и вы, полагаю, тоже. Залезайте, — приказал он, протягивая ей руку.
— Это просто смешно, — заупрямилась она. — Я поеду домой на телеге.
— Телега уже дома. Я прислал грума забрать ее. Давайте вашу руку.
Так как Люк разговаривал с ней равнодушным тоном, Брай повиновалась. Она протянула руку, и он без всяких усилий посадил ее на жеребца позади себя.
— Вам придется за меня держаться, — улыбнулся он. Брай осторожно ухватилась за полы его сюртука.
— Не будет ли вам удобнее сидеть по-мужски?
Конечно, так было бы удобнее, но Брай стеснялась сказать об этом.
— Мне потребуется помощь, — наконец решилась она. Люк завел руку за спину и поддерживал ее, пока она переносила ногу на другой бок Аполлона. Широкая юбка позволила ей легко справиться с этой задачей.
— Я готова.
— Вам все же надо за меня держаться, — посоветовал Люк.
— Хорошо, — неохотно согласилась она и обвила руками его талию.
Люк ударил пятками по бокам Аполлона, и конь неторопливой рысью поскакал к дому.
— Неужели меня действительно ждет ванна? — спросил Люк.
— Холодная как лед, — последовал ответ из-за его спины.
— Я не стану думать о вас хуже из-за этих проблесков доброты, — хмыкнул Люк. — А так как вам ваши добрые дела по отношению ко мне не доставляют никакого удовольствия, я постараюсь как можно меньше думать о вас.
