Отпивая лимонад, Люк постарался спрятать улыбку. Какой бы необузданной стала эта женщина, если бы не умелое воспитание няни Комати?

— И как же вы испытывали ее терпение? — спросил он.

— Я ни в чем не отставала от братьев. А у вас есть сестры, мистер Кинкейд?

— Нет.

— Тогда вам не понять, какими трудными и невыносимыми Мы были.

— Мне бы хотелось, чтобы вы меня просветили, — улыбнулся он.

Бран задумалась. Что бы ей рассказать? Она не делала секрета из своей семьи, просто ей редко выпадала возможность о ней поговорить. Последний визит Рэнда всколыхнул воспоминания, в которые она предпочла бы не углубляться. Вспоминать прошлое побудил ее не Рэнд, а его спутница Клер Банкрофт, которая умела забрасывать человека вопросами, не дожидаясь ответов, и Бран оставалось слушать саму себя.

Лукас Кинкейд мало походил на нее. Он был человеком наблюдательным. Он смотрел на вещи просто, но с явным любопытством, что Брай находила весьма интересным. Он не осторожничал, но был всегда настороже и, по всей вероятности, замечал гораздо больше, чем выносил на обсуждение. Это означало, что он мог быть человеком осторожным, если ему это было надо. Взгляд его не был непроницаемым — в глубине его глаз она видела искорки смеха и явный интерес к ней. И хотя он сидел, лениво развалившись на стуле, ум его усиленно работал.

— Я следовала за своими братьями повсюду. Эти хулиганы не хотели брать меня с собой, но у них не было выбора. Я знала слишком много, но никогда не ябедничала. Когда они взяли меня в свою компанию, то никакими посулами или угрозами нельзя было заставить меня выдать их секреты. Моя мать была в отчаянии от того, какое влияние они на меня оказывали, и няня тоже. Она постоянно учила их, как нужно обращаться с младшей сестрой, от чего они страдали еще больше, чем от моего присутствия. Как только няня поворачивалась к нам спиной, я снова бежала за ними. Рэнди однажды предложил отхлестать меня ремнем, за что няня сильно отругала его. Вечером того же дня она нашла меня привязанной к дереву, с лицом, расписанным индиго и желтой охрой. Братья сказали, что мы играем в игру «Пленение индейской принцессы». А они тем временем сели в ялик и поплыли вверх по реке подглядывать за гувернанткой Эмили Типпинг. Няня грозилась оставить меня там навсегда, чтобы отучить от излишней доверчивости. Это был последний раз, когда я так легко попалась в ловушку, придуманную для меня братьями.

— Я впервые пожалел, что у меня нет сестры, — расхохотался Лукас.

— Значит, вы неверно истолковали мои слова.

Лукас хотел возразить, но в этот момент дверь на веранду открылась и вошла Адди.

— Обед подан, — доложила она. — Он уже спускается по лестнице и выглядит так, будто готов всех съесть. Вам лучше поторопиться.

— Спасибо, Адди. Мы сейчас придем. Не заставляй мистера Фостера ждать.

Адди ушла, и Брай встала со стула. Лукас вскочил, протягивая ей руку, но она не оценила его порыва.

— Сюда, мистер Кинкейд, — только и сказала она. Люк шел на полшага позади нее, глядя на ее прямую спину и гордо поднятую голову. Вспоминая о выходке мальчиков, он улыбался.

Когда Брай и Люк вошли, Оррин Фостер уже сидел во главе длинного стола орехового дерева. Он слегка привстал, приветствуя падчерицу. Это стоило ему больших усилий, и он снова плюхнулся на стул, который заскрипел под его тяжестью.

— Я сижу справа от Оррина, — прошептала Брай. — Садитесь напротив меня. — Оррин в это время раскладывал на коленях салфетку. — Мистер Фостер, — обратилась она к нему, — полагаю, вам будет приятно познакомиться с мистером Кинкейдом. Это тот самый человек, который спас вам жизнь.

Глаза Фостера широко открылись. В них не было и намека на вчерашнее неумеренное пьянство. Глаза его не были красными, а веки набрякшими. Правда, они слегка припухли, но это было скорее результатом крепкого, продолжительного сна. Взгляд его зеленых глаз вцепился в гостя.

— Кинкейд, говоришь? Это не один из тех проклятых Кинкейдов из Саммервилла? Тех самых, которые всегда пытались всучить мне негодную конину?

Брай вспыхнула и вопросительно посмотрела на Люка.

— К моей семье это не имеет никакого отношения, — ответил Люк, с удовольствием наблюдая, как Брай расслабилась. — Насколько я помню, никто из членов нашей семьи никогда не торговал кониной.

— Рад это слышать. — Бросив салфетку на стол, Фостер встал и протянул ему руку. — Никогда не любил этих Кинкейдов! — заявил он. — Всегда хотели получить побольше денег за всякое барахло. Я прекрасно знал цену их товару, и для меня их предложения были просто оскорбительными. — Он отпустил руку Кинкейда. — Садись, мой мальчик. Мы обедаем попросту, без всяких церемоний. Миссис Фостер обычно следит за моими манерами. Но ее сейчас нет. А мою падчерицу они мало беспокоят, правда, Брай?

Брай слабо улыбнулась и села на стул, отодвинутый для нее Люком. Прежде чем разложить на коленях салфетку, она дождалась, когда сядет он, а затем подала знак Адди нести обед.

Лукас был поражен открытым, приветливым выражением лица Оррина Фостера. Его лицо было круглым, улыбка широкой на щеках горел румянец. Он выглядел вполне здоровым.

— Так вот тот самый человек, который спас мне жизнь? — спросил Фостер, опускаясь на свое место. — Могли бы сделать это поаккуратнее, — добавил он, почесывая затылок. — У меня на голове шишка.

Лукас чуть не опрокинул тарелку с супом. Оррин Фостер помнил даже больше, чем ожидала от него Брай!

— Я думаю, это шишка от удара о землю, — пояснил он,

— Совершенно верно, — согласился Оррин. — Какого черта вы здесь делаете?

— Я уже говорила тебе, что мистер Кинкейд приехал в «Конкорд» в поисках работы, — вмешалась Брай.

— Да, она мне это говорила, но я ей не поверил.

— Это правда, — подтвердил Люк. — Я приехал искать работу. В городе только и говорят, что вы собираетесь строить новую конюшню. Вот я и подумал, что вам могут потребоваться рабочие руки.

— Не беспокойтесь, — поспешила встрять Брай, — я не наняла его.

— Это правда? — спросил Оррин, — Она не наняла тебя?

— Правда.

— Тебе не стоило спасать мне жизнь, мистер Кинкейд, в то время как моя падчерица изо всех сил старается лишить меня ее. — Его острый взгляд вонзился в Брай. — Я решил убить этого мерина, — пробурчал он. — Он опасный и непредсказуемый.

Брай чуть не подавилась супом.

— Это я убью тебя, Оррин, если ты еще хоть раз возьмешь Аполлона!

Оррин рассмеялся так, что у него ходуном заходила грудь, а на глазах выступили слезы.

— Понимаешь, о чем я говорю, Кинкейд? — спросил он, довольный собой. — Она только и делает, что угрожает мне. Предсказывать мою смерть — одно из ее любимых занятий.

— Каждый развлекается как умеет, — проговорила Брай, не повышая голоса.

Оррин вытер салфеткой глаза, затем снова разложил ее на коленях.

— Неужели вы думаете, что я не перескочил бы через эту Стену, мистер Кинкейд?

— Уверен, что никто бы не перескочил через нее. Особенно с того места, с которого вы пытались это сделать.

— Во всем виноваты эта дурацкая лошадь да выходки Брай.

Лукас промолчал.

— Однако мне помнится, что я упал с этой проклятой лошади прежде, чем она сделала прыжок. Это ты помешал мне, Кинкейд?

— Да.

— В таком случае ты спас мне шею.

— Рад стараться, сэр.

— Я вовсе тебя не благодарю. — Он сделал знак Адди забрать его тарелку. — Неси второе, — приказал он. — И налей мне вина. Того, что в буфете. Хочешь вина, Кинкейд?

— Не откажусь.

Адди открыла бутылку красного вина и налила немного Оррину. Он попробовал, остался доволен и подождал, когда Адди наполнит его стакан. После этого Адди налила вино Люку. Она хотела отнести бутылку обратно, но Оррин, похлопав по столу, приказал ей поставить вино рядом с ним. Адди вопросительно посмотрела на Брай.

Оррин перехватил взгляд служанки и сжал ее запястье. Он крепко держал ее руку, не причиняя, однако, боли, но всем видом давая понять, что может это сделать.