И Джерек, в конце концов, начал сомневаться, не ошибся ли он. Хотя лицо, манеры, голос были теми же самыми… и имя почти такое же. Это не могло быть случайным совпадением.

А затем ему пришло в голову, что Лорд Джеггед получает какое-нибудь злорадное удовольствие от происходящего, что он совсем не является другом Джерека и что он задумал все происходящее от начала до конца.

Заседание суда, казалось, завершилось в одно мгновение. И когда лорд Джеггер спросил Джерека, хочет ли тот что-нибудь сказать, он просто покачал головой. Он был слишком подавлен, чтобы попытаться убедить их в своей правоте. Он начал верить, что и в самом деле обезумел с горя.

Эта мысль привела Джерека в смятение. Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда.

А затем лорд Джеггер произнес короткую речь перед присяжными, и они удалились. Джерека увели назад в камеру, где к нему присоединился мистер Гриффите.

– Все обстоит хуже некуда, – взволнованно затараторил мистер Гриффите. – Вы должны были сидеть спокойно, а не болтать невесть что. Теперь они думают, что это хитрый трюк, чтобы выручить вас. Это может погубить мою репутацию.

Он что-то достал из своего чемоданчика и протянул Джереку.

– Это просила передать вам миссис Андервуд. Джерек взял бумагу, непонимающе посмотрел на иероглифы, начертанные любимой рукой, и протянул бумагу обратно.

– Лучше прочтите ее мне.

Мистер Гриффите прищурился, вглядываясь в письмена, и неожиданно покраснел и прокашлялся.

– Это довольно личное.

– Пожалуйста, прочитайте, – сказал Джерек.

– Ладно, здесь сказано – ага… «Я обвиняю себя за то, что произошло. Я знаю, они посадят вас в тюрьму на долгое время, если не лишат вас жизни. Я боюсь, что у вас мало надежд на оправдание, и поэтому я должна сказать вам, Джерек, что люблю вас, что мне не хватает вас, что я всегда буду вас помнить…» Гм-м… Без подписи, что очень умно. Хотя, с другой стороны, вообще неосторожно писать подобные вещи.

Джерек снова улыбался.

– Я знал, что она любит меня. Я придумаю, как спасти ее, даже если Лорд Джеггед не поможет мне.

– Мой дорогой мальчик, – весомо произнес мистер Гриффите, – вы должны помнить серьезность вашего положения. Очень много шансов за то, что они приговорят вас к виселице.

– Да, – сказал Джерек. – Между прочим, мистер Гриффите, что из себя представляет этот ритуал «вешания», можете объяснить мне?

Мистер Гриффите вздохнул, встал и молча покинул камеру.

Джерека в третий раз привели в его ложу. Поднявшись по ступенькам, он увидел Лор да Джеггеда и других, занимавших своих кресла. Вошли двенадцать мужчин и сели на свои места.

Один из мужчин с фальшивыми волосами стал читать список имен, и каждый раз, когда он называл имя, один из двенадцати человек отвечал «да», пока не были названы имена всех двенадцати.

Затем встал другой человек и обратился к двенадцати.

– Джентельмены присяжные, вы пришли к согласию о вашем заключении?

Один из двенадцати ответил.

– Да.

– Считаете ли вы заключенного под стражей виновным или невиновным?

На мгновение глаза всех двенадцати обратились на Джерека, который уже почти не проявлял интереса к опостылевшему ритуалу.

– Виновен.

Джерек вздрогнул, когда руки двух охранников упали на его плечи. Он с удивлением посмотрел на каждого из них. Лорд Джеггер спокойно посмотрел на Джерека.

– У вас есть, что сказать, пока приговор не оглашен? Джерек ответил устало.

– Джеггед, прекратите этот фарс. Давайте заберем миссис Андервуд и отправимся домой.

– Обвиняемому нечего сказать в свое оправдание.

– Я понял, что вам нечего сказать, – отчеканил лорд Джеггер, полностью игнорируя слова Джерека.

Один из мужчин рядом с Лордом Джеггедом протянул ему квадратный предмет из черной ткани, который тот осторожно поместил поверх своих белых фальшивых волос. Около лорда Джеггеда появился преподобный Лоуденс, одетый в черную мантию. Он выглядел еще печальнее, чем обычно.

– Вас признали виновным в соучастии в жестоком убийстве невинного служащего отеля, который вы хотели ограбить, – монотонным голосом произнес лорд Джеггер, и в первый раз Джереку показалось, что он заметил блеск юмора в глазах друга. Значит, это была шутка, в конце концов. Джерек улыбнулся в ответ.

– …следовательно, я должен приговорить вас…

– Ха-ха! – закричал Джерек. – Это вы, Джеггед!

– Тише! – воскликнул кто-то.

Звук голоса лорда Джеггера продолжался сквозь слабое бормотание голосов в суде, пока он не закончил словами.

– Господи, помилуй вашу душу! Преподобный Лоуденс сказал.

– Аминь!

Охранники потянули Джерека к выходу.

– Увидимся позже, Джеггед, – закричал Джерек.

Но Джеггед снова игнорировал его, повернувшись спиной и что-то тихо говоря преподобному Лоуденсу, скорбно качающему головой.

– Никаких угроз. Они не приведут ни к чему хорошему, – сказал один из охранников. – Пойдем, сынок!

Джерек смеялся, пока его вели снова в камеру.

– Действительно, я потерял свое чувство юмора, чувство драмы. В этом виновато, наверное, то ужасное время на Кухне Джонса. Я извинюсь перед Джеггедом, как только встречу его снова.

– Ты не встретишь его, – сказал охранник. – Пока он не присоединится к тебе там, – и он показал на потолок.

– Вы считаете, там находится будущее? – спросил Джерек с подлинным любопытством.

Но они больше ничего не сказали ему, и через несколько секунд он оказался один в камере, вертя в руках записку, которую послала ему миссис Амелия Андервуд, он помнил каждое слово из нее. Она любит его. Она сказала это. Джерек никогда прежде не испытывал подобного счастья.

После того, как его перевезли в другую тюрьму в черном экипаже, Джерек обнаружил, что с ним обращаются еще более заботливо, чем прежде. Охранники, разговаривающие обычно с особо мрачным юмором, теперь говорили с симпатией и часто похлопывали его по плечу. Только на вопрос о его освобождении они хранили молчание. Некоторые из них говорили ему, что, по их мнению, он «должен был выкрутиться», и что «это несправедливо», но Джерек не мог понять смысла их замечаний. Он часто встречался с преподобным Лоуденсом и опять подыгрывал ему. Когда они декламировали псалмы, Джерек вспоминал, что скоро увидится с миссис Амелией Андервуд и снова будет петь эти песенки вместе с ней. Он спросил у преподобного Лоуденса, не слышал ли он что-нибудь о миссис Андервуд, но святой отец ничего не знал о ее дальнейшей судьбе.

– Она многим рисковала, выступив в вашу защиту, – сказал однажды преподобный Лоуденс, – ведь материал о вас был напечатан во всех газетах. Возможно, она скомпрометировала себя. Она ведь замужняя женщина.

– Да, – согласился Джерек. – Полагаю, она ждет меня, чтобы устроить наше возвращение в будущее.

– Да-да, – сказал печально святой отец.

– Я считаю, что Лорду Джеггеду пора появиться здесь. Хотя не исключено, что его собственная машина времени нуждается в ремонте, – рассудил Джерек.

– Да-да, – его преподобие открыл черную книгу и начал читать.

Потом он закрыл книгу и поднял голову.

– Вы знаете, что это произойдет завтра утром?

– О! Вам сказал Лорд Джеггед?

– Лорд Джеггер вынес приговор, если вы это имеете ввиду. Он назначил завтрашний день. Я рад, что вы так хорошо держитесь.

– Почему нет? Это превосходная новость.

– Я уверен, что Господь знает, как судить вас, – преподобный Лоуденс поднял серые глаза к потолку. – Вам нечего бояться.

– Конечно, нечего. Хотя дорога может оказаться трудной.

– Да, действительно, я понимаю вас.

– О! – Джерек откинулся спиной на койку. – Я с нетерпением жду встречи со всеми друзьями.

– Я уверен, что они все будут там, – священник встал. – Я приду завтра пораньше. Если вам будет трудно заснуть, охранник побудет с вами в камере.

– Я уверен, что буду спать очень хорошо. Итак, мое освобождение назначено на завтра?