И вспоминаются (по аналогии с самим романом, битком набитым скрытыми цитатами) почему-то: „На сколько лет Россия отстала от Японии в компьютерных технологиях? — Навсегда“. И уже не смешно, а страшно становится от известной фразы Жванецкого: „Большая беда нужна“. Ведь в романе именно по Жванецкому: жил себе Вадим, не тужил, поглядывал в свою трубу да удивлял окружающих… Пока не пригрозили физической болью да увечьями. Тогда напрягся и сделал то, что считал для себя невозможным. Даже сам сэнсей не очень-то напрягался, пока не появилась Злобная Девчонка.

И понимаешь, что ничто уже этот мир не спасет — ни опекуемый Вова (будет он за большие деньги ставить диагнозы избранным; даже лечить — это уже лишнее, и на диагнозах можно хорошо заработать, чтобы комфортно жить), ни будущий Учитель Алик (и этот устроится в какой-нибудь супер-элитной школе, чтобы учить опять же детей избранных; если не сопьется или не ударится в какой-нибудь меньший талант, как Великий Математик).

Казалось бы, роман насквозь пессимистичен — ничто не поможет, никто не спасет… „О проклятая свинья жизни!..“ Но большая литература тем и отличается от „легкого чтива“, что ставит перед читателем проблему, толкает его на размышления по этому поводу, не дает ему чувствовать себя комфортно.

Так, может быть, об этом и роман? И обращение к читателю можно было бы сформулировать так: „Если ты с какого-то периода времени чувствуешь себя комфортно, берегись— ты застрял на какой-то ступеньке (которая мягкая и где не дует), а ведь ты способен на гораздо большее, ты не исчерпал своих возможностей, остановкой ты хоронишь свой талант…“ И именно поэтому БМС нельзя считать пессимистическим романом, одой разочарованию. Он дает импульс к дальнейшему развитию, не дает застыть, остановиться, успокоиться…

Поскольку произведения АБС читаны и перечитаны неоднократно Уважаемым Читателем (во всяком случае, тем читателем, которому предназначаются все четыре тома „Неизвестных Стругацких“), было бы глупо перед рассмотрением изменений в рукописях и публикациях очередного произведения напоминать читателю фабулу, сюжетную линию или перечислять основных действующих лиц рассматриваемого текста. „Это и так все знают!“ было бы реакцией на попытку объяснить очевидное.

Для БМС сделано исключение по двум причинам. Во-первых, самое свежее, недавнее произведение, которое было опубликовано уже в период перенасыщенности книжного рынка, когда даже ознакомиться со всем, что хотелось бы прочесть, не хватает времени. (Предлагаю вспомнить Уважаемому Читателю, часто ли он перечитывает даже понравившиеся ему книги.) Во- вторых, произведение действительно настолько мозаично построено, что порой трудно сразу сообразить „кто, куда и зачем“.

Для читателя, который сам разобрался во всех хитросплетениях сюжета и с легкостью соотносит все ФИО персонажей романа с их прозвищами и умениями, эта главка окажется лишней, и он может далее сразу переходить к „Архивным материалам“. Для тех же, кому не мешает напомнить, — нижеследующее.

Если в первом романе С. Витицкого присутствовал главный герой, а остальные персонажи, события и само время соотносились с ним, определялись по нему, то в БМС главного героя как такового нет.

Условно основных персонажей БМС можно разбить на три |группы.

Это люди („Да полно, люди ли это?“), связанные с экспериментами сталинской эпохи:

— сэнсей, он же Стэн Аркадьевич Агре, он же Сынуля, испытуемый „на бессмертие“. В настоящее время (время событий повести) он продолжает „жить вечно“ (замедленное старение) и пользоваться еще одним талантом, пробужденным экспериментами: возможностью видеть в детях зачатки их талантов;

— Алексей Добрый, он же Колошин Алексей Матвеевич, он же Великий Целитель, он же Лешка-Калошка, тоже один из испытуемых. В результате экспериментов „жить не старея“ не получилось, однако появился талант — лечить людей, даже поднимать полумертвых людей на ноги. Внешне напоминает Салмана Радуева;

— Страхагент, он же Лахесис, он же главврач спецлаборатории, где проводились эксперименты, в настоящее время он предстает владельцем хосписа, где содержится супруга сэнсея. Он же пытается уговорить сэнсея принять участие в открытии таланта Злобной Девчонки (будущего Сталина или Гитлера).

Вторая группа персонажей — оттестированные сэнсеем люди, за которыми он потом наблюдал, способствовал развитию их таланта (вплоть до назначения воспитателя). В основном, эта группа активно общается между собой (раньше — чаще, сейчас — поменьше), но есть и исключения. Компания бывших учеников сэнсея (драбанты, спецназ, старая гвардия, деды), поддерживающая контакт между собой:

— Резалтинг-Форс, он же. Христофоров Вадим Данилович. Талант — видеть „волю народа“, составляющую миллионов воль. Умением в профессиональной деятельности не пользуется. Работает астрономом;

— Полиграф, он же Костомаров Юрий Георгиевич. Талант — со стопроцентной вероятностью определяет, ложь говорят или правду. Талантом пользуется в своей работе. Работает в частном детективном агентстве „Поиск-стеллс“;

— Винчестер, он же Пачулин Роберт Валентинович, он же Боб, Робби, Робин. Талант — абсолютная память. Работает секретарем (сиделкой, поваром и т. п.) у сэнсея;

— Тенгиз, он же Психократ, Сверхбоец, Великий Мэн. Главный талант — умение гипнотически повелевать человеком;

— Страхоборец, он же Белюнин Андрей Юрьевич. Основной талант — бесстрашие, основанное на инстинктивном выборе правильного, наиболее безопасного пути;

— Благоносец, он же Богдан. Талант — приводить человека в здоровое состояние духа и тела;

— Велмат, он же Вул Матвей Аронович, он же Великий Математик. Основной талант (математика) сменил на другой — диссидента;

— Вельзевул, он же Костя, он же Вэлвл, Главатль, Дуремар, Повелитель Мух, Рмоахал и Тольтек. Талант — повелевать животными;

— Мариша, Маришка, она же Мать. Талант — идеальный воспитатель дошкольников.

Опальные бывшие „ученики“, которые с общей компанией почти или вообще не общаются:

— Ядозуб, он же Петелин Григорий, он же Олгой-хорхой. Талант — убивать ненавистью;

— Эль-де-през, он же Сергей Вагель, он же Серж, Серега, Серый, Щербатый, он же идеальный бодигард. Талант — чувствовать опасность. Работает охранником у Аятоллы;

— Аятолла, он же Хусаинов Хан Автандилович. Талант — психократ с последействием. О его принадлежности к „ученикам“ никто из компании даже не подозревает.

Сам роман состоит из трех сюжетных линий. Основная линия, которой посвящено в романе более всего места, — появление у Резалтинг-Форса (Вадима) таланта не только видеть предпочтения народа, но и изменять их. Аятолла по просьбе сэнсея „наезжает“ на Резалтинг-Форса с требованием изменить голосование по будущему губернатору. Вадим, не подозревая о таком своем умении, зовет на помощь „драбантов“ — защитить и уберечь от расправы. Каждый помогает по-своему: Тенгиз (Психократ) пытается узнать подходы к Аятолле у его подчиненных; Страхоборец собирает информацию о том же Аятолле (предпочтения и фобии); Велмат заботится о впавшем в отчаянии Вадиме; Благоносец с помощью своего опекуемого Вовы приводит Вадима в адекватное психическое и физическое состояние; Вельзевул напускает на Аятоллу разных (но страшных для Аятоллы) насекомых; Мариша координирует и вдохновляет всех на общем собрании, посвященном проблеме Вадима. Винчестер сообщает „драбантам“ резюме по сэнсею: помогать Вадиму он не будет. Полиграф подтверждает (оценивает на правду) заявление Аятоллы, что Вадима он трогать более не будет.

Сам же Вадим спокоен и весел не из-за помощи Благоносца или психического воздействия Аятоллы — он „повернул трубу“, он изменил „волю народа“, в губернаторы выбирают не Генерала, а Интеллигента, хотя стать губернатором ему не суждено. Несмотря на охрану во главе с Эль-де-презом, предоставленную Аятоллой, Интеллигента убивает Ядозуб, на которого подействовали не столько страдания Вадима, сколько разговор с Тенгизом и копящаяся в нем ненависть, готовая выплеснуться на кого угодно.