— Лучше не надо, — тихо предупредил Кори.

Донофрио выпрямился во все свои шесть футов один дюйм, собрался и двинулся на Кори.

— Тогда ладно, — сказал тот и увернулся от правой Донофрио, нацеленной ему в голову.

Донофрио в маневренности не уступал Кори и уже делал хук левой, когда Кори занес руку, чтобы врезать ему в лицо. Оба удара пришлись одновременно, и противники упали на спины. Хук Донофрио достал Кори в бок прямо под ребра. На губах итальянца показалась кровь: в том самом месте, где правая рука Кори выбила ему несколько передних зубов. Теперь Донофрио снова наступал. Кори согнулся, держась правой за бок, а обороняясь левой. Донофрио схватил его за левую руку, потянул вниз, а потом правой рукой ударил по голове. Кори упал.

Донофрио пнул его ногой под ребра, потом занес ногу, чтобы ударить в голову, но Кори удалось откатиться. Донофрио снова занес ногу, однако Макдермотт встал из-за стола и схватил его. Итальянец вырвался от сержанта и схватил стул с намерением разбить им череп Кори. Ему наперерез бросился один из патрульных. Двое других ударили Донофрио по ногам чуть ниже колен. Еще двое схватили его за талию и плечи. Они хотели повалить его на пол, но он сопротивлялся с маниакальным упорством, и ему удалось вырваться от них. Он снова поднял стул, который все еще держал одной рукой, и бросился на Кори, пытавшегося подняться с пола. Макдермотт, встав между ними, схватил итальянца в медвежьи объятия и стал сжимать. Голова Донофрио откинулась назад, рот приоткрылся, руки обмякли, а колени стали подгибаться. Макдермотт не выпускал его. Глаза у Донофрио выкатились, он терял сознание. Сержант чуть ослабил хватку. Донофрио издал хрип, ловя ртом воздух. Перевернутый стул валялся на полу, и он посмотрел на него с явным сожалением. Тогда Макдермотт разжал руки, и Донофрио рухнул на пол рядом со стулом. Он почти потерял сознание и, хрипя, лежал на боку, поджав ноги. Руки он прижимал к животу.

Кори стоял у окна и потирал висок. Потом ощупал ребра в месте удара, застонал и прислонился к подоконнику. Макдермотт вернулся к своему столу и уселся. Донофрио все еще лежал на полу. Остальные патрульные сгрудились над ним, готовые остановить его, если он встанет и снова попытается наброситься на Кори.

Макдермотт посмотрел на Кори и сказал:

— Больно?

— Конечно больно. Он чуть мне все ребра не переломал!

— Дайте мне только встать! — бросил Донофрио.

Четверо патрульных шагнули к нему, когда он пытался подняться с пола. Он встал на колени, но Хили придерживал его рукой за плечо.

— Дайте мне встать, — прохрипел Донофрио. — Дайте мне с ним разобраться! Я из него вытрясу правду!

— Не вытрясешь, — отрезал Макдермотт. — Предоставь это мне. Если будешь лезть, разорву тебя на части. Я серьезно.

Донофрио опустил голову, крепко зажмурился и издал хриплый стон. Потом умолк.

— К чему все это? — спросил Кори у Макдермотта. — Я ничего не понимаю.

— Объяснить? — миролюбиво осведомился Макдермотт.

— Хотелось бы знать, в чем меня обвиняют, — сказал Кори. — А то я уже подумываю, уж не палата ли это номер шесть в сумасшедшем доме.

— Это кабинет номер 529 в здании муниципалитета, — пояснил Макдермотт. — Мы привезли тебя сюда, чтобы расспросить.

— И о чем?

— А ты не знаешь? Правда не знаешь?

— Мне нечего сказать вам, сержант. Придется рассказывать вам.

— Хорошо, — спокойно согласился Макдермотт. — Так случилось, что нам позвонили. Где-то около половины девятого. Или, возможно, в районе девяти. Я не уверен. Это был анонимный звонок. Она не назвала своего имени.

— Она?

— Может быть, кто-то подделывался под женский голос, но я так не думаю. Впрочем, это не важно. Она потребовала «Ночной патруль». Я спросил, что случилось, и она заявила, что один из наших патрульных попал в переделку на болотах за Шестой и Ингерсолл. Я осведомился, все ли у нее дома, но она сказала, что имя патрульного Кори Брэдфорд и что их много, и, если мы не поторопимся, он оттуда живым не выйдет.

— Так и сказала?

— В точности. А потом повесила трубку. Мы прыгнули в машину и помчались к Шестой и Ингерсолл, а потом на болота. Там мы услышали выстрелы и пошли на звуки. Приблизившись, мы увидели их. Но должно быть, они заметили нас раньше или услышали, что мы подходим. Их было пятеро, и они не хотели идти ни на какие переговоры. Единственное, что они хотели, это убраться оттуда. Мы сделали предупредительный выстрел, но они не остановились. Поэтому мы начали стрелять, а они — отстреливаться. Мы достали двоих. А они — Фергюсона.

Кори смотрел на стену позади стола. Он попытался заставить себя смотреть на сержанта, но у него ничего не получилось.

Он услышал, как Макдермотт сказал:

— Остальные скрылись. Из тех двоих, которых мы подстрелили, один был еще жив, когда мы подошли. Мы задали ему пару вопросов, но он не раскололся. Во всяком случае сначала. Зато потом, когда я зажег сигарету, двумя пальцами открыл ему веки, и, держа его так, поднес сигарету поближе к его глазу, а потом еще ближе и еще, он заговорил. Я спросил у него: «За кем вы охотились?» И он ответил: «За Кори Брэдфордом». Тогда я поинтересовался: «Почему?» Он заявил: «Он нас достал. Он слишком много знает, и нам известно, что это он ухлопал Мейси и Латтимора». Тогда я говорю: «Ты знаешь, что Брэдфорд — полицейский? Что он служит в „Ночном патруле“?» И тот тип отвечает: «Если так, то он служит и вашим и нашим». Я спросил: «Что ты имеешь в виду?» И бандит сказал: «И муниципалитету и Грогану. Этот Брэдфорд, он работает на Уолтера Грогана». Я собирался задать ему еще один вопрос, но глаза у него вылезли из орбит, и он был готов.

Кори очень медленно подошел к стулу, сел на него и уставился в пол.

— Ну и? — блаженно улыбался Макдермотт.

— Что? — спросил Кори. — Все это ровным счетом ничего не значит.

— Тебя там не было? Тебя не было сегодня на болотах?

— Конечно же не было!

— Ты работаешь на Грогана?

— Разумеется, нет, — отвечал Кори.

Он встал со стула. Макдермотт нахмурился, потом посмотрел на Кори и хотел было что-то сказать. Но в этот момент Донофрио поднялся с пола, оттолкнул Хили и еще одного патрульного и, схватив ножницы, лежавшие на столе у Макдермотта, занес их над головой, щелкнув лезвиями.

«Он не шутит», — подумал Кори.

И тут Донофрио пошел на него.

— Я вырву у тебя признание, — хрипел он. — Я вырву его у тебя. — И ножницы приблизились, вынудив Кори отступить в сторону.

Движение его руки было автоматическим и почти молниеносным, и не прошло и секунды, как пальцы его сжимали револьвер.

Но Донофрио не обратил на это никакого внимания.

«Если он не остановится, — размышлял Кори, — придется в него выстрелить. Другой возможности остановить его нет».

В этот момент Макдермотт бросился на высокого итальянца, левой рукой схватив его за запястье и остановив удар ножницами. Его другая рука, сжатая в кулак и действующая словно паровой молот, врезалась в челюсть Донофрио. Макдермотт ударил шесть раз, но тот так и не выпустил ножниц. Сержант издал стон отчаяния, собрался и ударил Донофрио в скулу. Итальянец отлетел к противоположной стене и сполз по ней на пол. Потом он рухнул лицом вниз и замер без сознания.

Кори стоял с револьвером в руке. Он подумал, что надо убрать оружие под рубашку, но не был уверен в остальных патрульных. Не исключено, что кто-нибудь из них набросится на него, как Донофрио. А может, они набросятся все вместе. Он сказал себе, что это дело тактики и что ему придется показать им, что он готов применить оружие.

И тут он заметил, что Макдермотт пристально рассматривает его револьвер.

— Дай-ка, — велел Макдермотт.

«Придется подчиниться, — сказал себе Кори. — Ты либо отдашь его, либо будешь вынужден пустить его в ход, а ты прекрасно знаешь, что не хочешь этого делать».

Он вручил револьвер сержанту. Когда Макдермотт стал осматривать оружие, подошел один из патрульных.

— Это не полицейский револьвер, — заключил Макдермотт.