У Анны сложилось впечатление, что Таннер либо совершенно глух ко всем ее доводам, либо решительно ей не доверяет, а его попытки угрозами повлиять на ее решение – ни что иное, как превышение начальнических полномочий, изобличающее его крайнюю растерянность и беспомощность.

Как в такой ситуации могла она относиться к его намерению разделить с ней ответственность по воспитанию ребенка?

– Ты согласишься сегодня поужинать со мной? – спросил ее в пятницу Таннер.

Анна недоверчиво посмотрела на него. Более чем когда-либо она показалась ему отчужденной, даже несчастной.

– Это всего лишь ужин, – заверил он ее.

Анна сохраняла молчание.

– Тебе ничего не придется делать, я все привезу с собой. Ты ведь любишь китайскую кухню.

Таннер сам перестал понимать собственное поведение. С одной стороны, он видел в этой женщине и в ребенке угрозу своему спокойствию и размеренности жизни, с другой стороны, его непреодолимо тянуло к ней. Ему невыносимо было думать, что женщина, с которой еще недавно у него были такие светлые взаимоотношения, разочаровалась в нем, переменила свое мнение на негативное.

– Вот… я принес все, что ты любишь, – проговорил Таннер Форсайт, когда Анна впустила его, нагруженного коробками с едой из китайского ресторанчика, в квартиру.

– Надеюсь, все это ты принес не только для меня, – напряженно отозвалась она.

– Конечно… Поужинаем вместе, – неловко хихикнул Таннер и прошел вслед за ней на кухню.

– О чем ты хотел со мной поговорить? – прямо спросила его Анна, отлично понимая, что этот ужин – не простая прихоть бывшего любовника.

– Мы должны определиться, как поставить в известность о твоем состоянии всех наших коллег. Насколько я понимаю, для твоей семьи это уже не секрет, со своими я тоже приватно поговорю обо всем. Но в скором времени твоя беременность станет очевидна для каждого в «Дрисдейл электроникс». Возникнут вопросы и догадки, которые в наших интересах упредить.

– Мне претит мысль, что мои коллеги и подчиненные будут считать моего ребенка досадным следствием случайной связи. Я бы предпочла, чтобы все думали, будто у нас был хоть и короткий, но роман…

– И что ты предлагаешь? – осторожно спросил ее Таннер.

– Ничего конкретного. Но если тебе небезразличен наш ребенок, притворись перед другими, что когда-то мы много друг для друга значили, но из-за твоей работы вынуждены были прервать интимное общение по взаимному согласию.

– Но именно так и было, – подтвердил Таннер и добавил: – Если не считать взаимного согласия.

– Однако по нынешнему нашему общению этого не скажешь, – скептически заметила Анна.

– Тогда во избежание слухов нам обоим придется притвориться, что между нами нет никаких недоразумений, – заявил он.

– Да, чтобы твои подчиненные не подумали, что их босс, убежденный холостяк, оказался простофилей и угодил в детскую ловушку, – насмешливо отозвалась Анна.

– Не говори так. Ребенок – это чудесно. И я с радостью приму его… или ее в свою жизнь, – взволнованно заверил ее Таннер.

– Извини. Это была шутка.

– Я не хочу, чтобы и другие так же зло подшучивали над нашей ситуацией, поэтому нам следует договориться, каким образом мы объявим об этом.

– Я свои пожелания уже высказала. Теперь готова выслушать тебя, – деловито проговорила будущая мать.

– Я считаю, мы должны дать понять окружающим, что оба с нетерпением и радостью ожидаем наше дитя. У нас отличные и длительные отношения, которые прерывались ненадолго по взаимной договоренности, но теперь мы вместе готовимся к родам, – бойко высказал свое предложение Таннер.

– Очень мило. Я не возражаю, – пресно отозвалась она.

Таннер широко улыбнулся и склонился к ней. Анна в изумлении отшатнулась и возмущенно спросила:

– А это еще зачем?!

– Хотел поцеловать в знак примирения, – признался Таннер.

– О каком примирении ты говоришь? Мы всего лишь договорились о том, как будем дурачить коллег. Дурачить друг друга при этом нам необязательно.

– Но нам ведь придется целоваться на публике, если мы хотим, чтобы нам верили.

– Практиковаться нам для этого не нужно. Или ты решил пощекотать себе нервы, проверить, насколько я искушаема? – подозрительно проговорила Анна.

– О чем ты говоришь? – рассмеялся он.

– Уверена, что тебя задевает мое изменившиеся мнение о твоей персоне. Тебе по-прежнему хочется оставаться милым и желанным. Ты привык, что все должно быть по-твоему, и никак иначе.

– Анна, та ночь была для меня особенной, незабываемой, – интимно произнес Таннер.

– Для меня тоже.

Таннер склонился над ней и положил ладонь на ее все еще плоский живот.

– Я не в состоянии больше сдерживать себя, – сказал он и поднялся, предпочитая уйти.

Анна проводила его взглядом.

Утром понедельника, придя на работу, Анна получила информацию от Элли Снодграсс о том, что на десять часов утра Таннер Форсайт назначил внеплановую встречу, посвященную обсуждению маркетинговой стратегии компании, на которой он планирует представить ключевым руководителям фирмы своих новых сотрудников.

Анна искренне удивилась этой новости. Это было тем более странно ввиду отсутствия в руководстве компании вакантных должностей.

Ровно в десять она вошла в зал совещаний и заняла свое привычное место за большим столом.

– Я принял в наш штат двух новых руководителей вновь сформированных департаментов, – без лишних предисловий объявил исполнительный директор.

Руководители отделов и департаментов переглянулись в недоумении.

– Сделал я это с единодушной поддержки правления фирмы, – отсек все сомнения подчиненных Таннер. – Познакомьтесь с Джеймсом Растоном, – указал он на одного из двух новичков в собрании. – Он будет возглавлять департамент развития американских рынков, в состав которого войдет ныне существующий отдел продаж. С учетом штатных изменений мы внесем поправки в нашу маркетинговую стратегию. Джеймс Растон – опытный в своей области специалист, он отлично проявил себя на аналогичных должностях в других компаниях. Я уже ознакомился с проектом его программы повышения прибыли компании на более чем пятьдесят процентов за счет реализации нашей продукции на внутреннем рынке и ранках граничащих с Соединенными Штатами стран. Аспекты его программы мы обсудим чуть позже. Пожелайте удачи новому члену нашего коллектива.

Все, включая Анну, посмотрели на новенького. Тот сдержанно улыбался.

– Далее… – вновь привлек к себе внимание Таннер. – Представляю вам Эла Хеннинга. Он возглавит маркетинговое бюро нашей компании. Перспектива на трансконтинентальный рост требует уделять этому направлению деятельности особое внимание. В текущий момент приоритетом деятельности его бюро будет исследование местных рынков, в дальнейшем спектр задач существенно расширится. Как вы уже понимаете, ничего принципиально нового в связи с этими назначениями в деятельности компании не произойдет. Мы лишь оптимизируем организационную структуру «Дрисдейл электроникс», более четко и однозначно распределив полномочия между звеньями, усилим консолидацию департаментов. Мы все заинтересованы в повышении эффективности нашей работы.

Собравшиеся слушали его, не прерывая. А Таннер обвел всех строгим взглядом и авторитетно продолжил:

– Я бы хотел, чтобы каждый из вас самостоятельно изучил и оценил точки соприкосновения с вновь созданными подструктурами с позиции руководимых вами департаментов и предоставил мне на рассмотрение резюме своих изысканий, которые мы в дальнейшем интегрируем в единую концепцию внутрисистемных взаимосвязей. Для этого вам придется провести цикл личных бесед. Проявляйте инициативу. Используйте это как шанс выразить свою точку зрения по поводу организации нашего сотрудничества в целом. Новаторский подход приветствуется.

Анна, которой речь исполнительного директора показалась как всегда весомой, тем не менее, скептически отнеслась к нововведениям. Она вышла из задумчивости, когда Таннер Форсайт обратился лично к ней с вопросом: