Шло время. Долго шло. Для классической гитары стали появляться другие отличные переложения, в частности, баховских скрипичных сонат соло, виолончельных и лютневых сюит, которых, знаменитые гитаристы с успехом исполняли и популяризировали с самых престижных сцен обеих полушарий. Естественно, умные и дальновидные полностью признали классическую гитару одним из ведущих солирующих инструментов мира среди других признанных. Иначе, как? Согласитесь, что в руках профессионала гитара выглядит если не выше, то уж никак не ниже смычковых, хотя бы потому, что имеет личнособственный аккомпанемент в лице «лишних» двух струн, с ладами и перестройками, против четырех, почти всегда «застопоренных» на одном строе у смычковых инструментов. Здесь проглядывается и основное отличительное, что гитара не ходит в вечных просительницах, вроде: «Господа, родненькие, не откажите, Бога ради, проаккомпанируйте на милость, иначе, как?..» А гитарушка, может представляться во всем своем блеске: хоть в лесу, хоть в пустыне, да хоть на хребтах великого Эвереста, куда, за редким исключением, другой инструмент, особенно аккомпанирующий (рояль), никак не втащишь, т. е. говоря словами из песни барда Влад. Высоцкого: «…туда не заманят и награды». В человеческих жизненных перипетиях прекрасно разбирающийся великий Иоганн Вольфганг Гете, с присущим артистизмом и тончайшим юмором успокаивает нас: «…в полном использовании обширных средств, познается мастер». Мной, все сказано не для обиды, радомстоящих, а лишь ради непринужденной информации для уважаемых коллег-струнников… Отмечусь и в том, что вне сомнений обожаю нежность скрипки, мощь виолончели, полнозвучность альта… однако, куда деваться от историко-умудренного: «Amicus Plato, sed magis amica veritas!» т. е. «Платон мне друг, но истина дороже?!» (Первоисточник этого выражения — слова греческого философа Платона, который в своем сочинении «Федон» говорит: «Следуя мне, меньше думай о Сократе, а больше об истине». «Крылатые слова», С. 423, составит. Н. и М. Ашукины, М., 1955). Вот и уверена, что Наше, — никак не хуже Вашего!

Это самое путешествующее время принесло каждому свое. Нам «выделило» еще одну ярчайшую звезду, невообразимо озарившую гитарный лазурный небосвод. Согласна, слова несколько напыщенны, однако, великая «Чакона», заслуживает того! Виртуоз всех времен и народов, нареченный «академиком гитары» маэстро А. Сеговия взялся за переложение кульминации баховского струнного наследия — последней части партиты № 2 d-moll, знаменитейшей «Чаконы», о которой существует множество легенд и значимых изречений. Например, история вещает изречения великих, что «„Чакона“ представляет собой вершину инструментального стиля сонат и партит, ее наиболее сконцентрированное и совершенное воплощение»; «Как чародей, Бах создал целый мир из одной единственной темы». «…это — сложнейшее произведение из всех ему подобных в масштабах всего игранного…»; «…в несравненной последней части № 2 партиты d-moll, чередуя многоголосие с одноголосием, композитор прозорливо дает слушателю отдохнуть, а как сильно растет воздействие полифонии благодаря прерывающим ее одноголосным эпизодам?» «Что за гений этот Бах! Возьмет одну мысль и проводит ее все глубже и глубже, вживается в нее и вместе с этой мыслью внедряется в тайники души!» (В. Рабей, С, 67, А. Швейцер, С. 287, С. Морозов, С. 111, А. Серов, II т., С. 1058, др.).

Известные музыкологи так же сообщают и крайне отрицательные высказывания о любой транскрипции канторовской «Чаконы», причем, для любого инструмента. Примером привожу давнишнюю тираду, брошенную в общественное пространство: «Произведение это обнаруживает не только подробнейшее знание скрипичной техники, но и полнейшее господство над фантазией, колосальнее которой едва ли можно встретить у другого художника. Пусть помнят, что все это написано только для одной скрипки». Существуют и другие, гораздо «экстремистские» высказывания: «…все четыре традиционные части № 2 скрипичной партиты d-moll: „Аллеманда“ (франц. allemande, букв. — немецкая), „Куранта“ (франц. courante, букв. — бегущая), „Сарабанда“ (исп. zarabanda — старинный испан. танец), „Жига“ (франц. gigue; англ. jig; нем. Gigue — быстрый старинный народный танец), всего лишь цикл прелюдий к великой „Чаконе“, этому звуковому гиганту, грозящему переломить нежное тело скрипки!» (С. Морозов, С. 111–112, МЭС, С… 26, 286, 193, 484, 619). Добавлю лично-проверенное, что на гитаре «ломание» инструмента никак не получается, поэтому, к концу, приберегла несколько сдержанное заключение проф. А Швейцера: «…все следует исполнять в мягком звучании, без тени беспокойства и излишней суеты».

Ничего нового конечно в этом нет но все же ради информации расскажу, что «Чакона» (испн. — chacona; итал. — сiaccоna) — первоначально народный танец, известный в Испании с конца XVI века, который сопровождался пением и игрой на кастаньетах. Музыкальный размер 3)4 или 3)2. Со временем Чакона распространилась по Европе и стала медленным танцем. В Италии Чакона сблизилась с Пассакалией, чем обогатилась вариационным развитием на основе basso ostinato. Во многих случаях композиторы не делали различия между ними. Темы Чаконы небольшие 4–8 тактов. Созданное Бахом произведение является непревзойденным образцом Чаконы. К этому жанру обращались также У. Берд, Дж. Фрескобальди, И. Пахельбель, Д. Букстехуде и др. (МЭС, С. 619).

Взявшись за сложнейшее — произвести транскрипцию «Чаконы» Сеговия наверняка столкнулся со многими сложностями. Поэтому, великий гитарист после долгих экспериментов остановился, с первого взгляда на самом легком, самом доступном, впоследствии оказавшимся наиболее сложным в техническом отношении, однако наиболее близким к оригиналу варианте переложения, чем еще раз подчеркнул жизненную аксиому, что самое короткое расстояние между двумя точками обыкновенное прямое.[27]

Следуя лично-жизненной инициативности, твердым убеждениям о бескрайних возможностях классической гитары, метр А. Сеговия скрупулезно перенес для нее все тонкости конструктивного плана редчайшего творения, вложенные в единую и стройную манеру неповторимости полифонических инсинуаций сложнейших ходов «Чаконы», носящих в себе мизерную танцевальность, но, непочатое число основополагающих религиозных идей, заложенных в нее создателем между основными «нотострочками», чем не только не растерял богатый, гибкий язык скрипичного шедевра, но и цельно сохранил великую духовную мобильность единения немецкого композитора со специфичностью испанской гитары…

История повествует, что маэстро Сеговия, всей глубиной души любящий и почитающий великий талант кантора, посредством входящих в «Чакону» необыкновенных вариаций из «вечного города звуков», прочувствовал самый верный путь познания необъятной глубины музыки великого сочинителя и воплотил его в своем переложенческом труде.

Думаю, великий гитарист зажегся и тем, что если по винтикам и болтикам не разобрать, затем дотошно не изучить, вновь не собрать главные несущие конструкции «Чаконы», никак не возможно понять только ей присущий апломб. Не убедить ни себя, ни аудиторию, что здесь особое внимание уделено личнособственным канонам с уникальной аккордной системой, многому другому сокрытому среди сложных одноголосных пассажей, при правильном исполнении которых раскрывается океанова глубина содержания творения глашатая идеологии Всевышнего в полифонии. Усилиями мэтра гитары великолепная «Чакона» перекочевала и навсегда поселилась в мастерах гитарной игры. Здесь, основным видится еще и то, что работая над транскрипцией произведения, А. Сеговия, признал заключительную часть партиты № 2 как всеподчиняющую себе музыкальную драматургию, все соотнес с высокими канонами гитарной полифонии и определил ей одно из высших мест на пике классического гитарного репертуара.