Тэт ограничился кивком головы, а Алан сразу зауважал парня. Он не пытался удрать, а вернулся домой, чтобы при необходимости защитить своих родных. Это решение мужчины, а не пацана.

— Потом досталось Алану, — продолжал Джефри. — Я уже не сомневался, что это они. Больше некому. Тогда-то я и решил отправиться в одиночку на ремонт изгороди. Я думал, что они уже узнали о моем возвращении и постараются найти меня. Надеялся, что они заберут наркотики и оставят меня в покое. — Он замолчал.

— И они нашли тебя, — подсказал Тэт.

— Ага. Побили меня немного уже после того, как я сказал, что верну им наркотики. Я отвел их туда, где закопал пакет, и вернул его. Думал, что на этом все и закончится. Но вчера утром они вернулись. Они вздули меня еще раз и приковали цепью к дереву. Наверное, они испугались, что я расскажу все кому-нибудь, и решили отделаться от меня навсегда.

Алан не дослушал до конца, а направился на поиски кофеварки-автомата. У него хватает своих забот, решил он, начиная с только что обретенного брата и кончая тем видением, которое сказало ему так много, не говоря уже об Элис.

Неподходящее ощущение для человека, всегда отличавшегося достаточным равновесием, подумалось ему. Он всегда знал, что делает. Долгие годы он был Железным Сердцем, высотником, крутым мужиком. Чероки-полукровкой, всегда готовым постоять за себя. И если бы ему довелось рисовать автопортрет, он изобразил бы себя стоящим в одиночестве на балке на высоте девятисот футов, твердо и уверенно.

Отыскав автомат, он бросил в него монетки, взял стаканчик с ароматным напитком и направился обратно в палату.

Навстречу ему по коридору шел Мик Пэриш — усталый, в грязных сапогах и запыленной форме.

— Как там Джефри? — спросил он.

— Нормально. Мы нашли его пару часов назад.

— Я слышал, что он пропал, кто-то сказал, что его привезли сюда, но никто не знает, что случилось на самом деле.

— Он в порядке, Мик. Немного побили, наставили синяков, а в остальном о'кей. Сейчас у него Элис и Тэт. А ты нашел исчезнувшую туристку?

— Да. Она наткнулась на медведя и была в тяжелом состоянии, когда мы нашли ее, но пластическая хирургия должна ей помочь. — Мгновение он помолчал, занятый какой-то своей мыслью. — Ты и сам выглядишь измочаленным.

— Да, ночка выдалась не из легких, — криво усмехнулся Алан.

— Фейт просила меня пригласить тебя с Элис в субботу на обед.

— Спасибо. Не знаю, как Элис, а я обязательно буду. Надо же навестить племянницу, — добавил он,

— Еще как надо, — неулыбчивый Мик на этот раз улыбнулся. — Да и нам с тобой о многом предстоит поговорить.

Алан посмотрел прямо в глаза Мика, которые так напоминали ему глаза деда. Светившаяся в них доброта согрела его.

— Тебе, наверное, никто не говорил об этом, но ты вылитый портрет нашего деда.

Мик хмыкнул.

— Должен же я походить на кого-то. На отца я точно не похож.

Когда они приблизились к палате Джефри, дверь открылась, и из нее вышли Элис, Джо и Тэт. Натан отвел Мика в сторонку и о чем-то тихо заговорил с ним.

— Уже уходим? — спросил Алан Элис, отметив ее потемневшие глаза. — Пойду попрощаюсь с Джефри.

Парень таращился в потолок, когда Алан вошел в палату, однако, увидев его, хоть и криво, но улыбнулся.

— Ну и дурак же я, а?

— Ага. — Алан сочувственно покачал головой. — Впрочем, ты не первый, кто делает глупости. Только на прошлой неделе я сам совершил глупость или две. Шериф сказал, что намерен делать?

— Он сказал, что не видел никаких наркотиков и что с меня хватит условного срока за машину. Взял с меня обещание выступить свидетелем, если они поймают избивших меня парней. Сказал, что сумеет приструнить меня, если что не так, что мне пора уже браться за ум.

— Ну а ты?

— Да уж пора браться за ум, Алан.

— Да?

— Ты останешься?

— Можешь не сомневаться, Джефри. А летом мы вместе отправимся на Солнечный танец.

— Ты обещаешь?

— Обещаю. А теперь отдыхай и поправляйся. — Он повернулся к выходу и увидел в дверях Элис. Радостный блеск в ее глазах свидетельствовал, что она слышала каждое слово.

— Так когда ты собираешься совершить обряд очищения и поиск видения? — спросил Джо, когда они уже подъезжали к ранчо.

Они втроем набились в кабину грузовичка Алана.

— Чувствую, ты от меня не отстанешь, а? — бросил Алан.

— Это очень важно, парень.

— Я все никак не врублюсь в то, что случилось прошлой ночью.

— И не нужно тебе ни во что врубаться. Твое сердце понимает, что случилось.

И все же Алан пребывал не в том настроении, чтобы обсуждать всякие очищения и видения. Его занимали более важные вещи.

— Дед, оставь его в покое, — вмешалась Элис. — Алан сам решит, что ему делать и когда.

Когда в последний раз кто-нибудь защищал его? — подумал он.

— Правильно говоришь, мышка. — Он незаметно дотронулся до бедра Элис и краем глаза увидел, как она вспыхнула. — Поговорим об этом завтра, Джо, Элис засыпает на ходу, — добавил он, обращаясь к Джо.

Остановив машину во дворе, он выбрался из кабины, сгреб Элис в охапку, забыв о больной руке и о присутствии Джо, и понес ее в ковбойский домик.

— Алан…

— Молчи, мышка, я нуждаюсь…

Она обвила руками его шею и прижалась к нему щекой.

— В чем? — Трепет в ее голосе вызвал дрожь в его теле.

— В тебе, — хрипло отозвался он, поднимаясь по ступенькам. — Ты утомлена, я понимаю. Мы просто поспим, но Бог свидетель, как мне необходимо сжимать тебя в объятиях.

Слезы душили Элис. Она сама до боли жаждала этого человека.

— О Алан, — судорожно прошептала она.

Он осторожно поставил ее на ноги у постели и начал освобождать ее от «крутой», хоть и изрядно помятой сбруи.

Ремень с кобурой он швырнул на комод и, не расстегивая, стянул через голову ее форменную рубашку.

— Помоемся потом, когда поспим, — пробормотал он. Сам он скорее всего пропах конским потом, но ему было наплевать на это. Элис пахла почти так же после ее утренней поездки верхом, но он воспринимал лишь сладкое и теплое благоухание женщины, исходящее от нее.

— Боже, — сипло прошептал он, — от тебя пахнет раем.

Уложив ее, обнаженную, под пикейное покрывало, он присоединился к ней через несколько мгновений, старясь не потревожить ее своим гипсом. Прижавшись к ее мягким ягодицам своим пахом, он обвил ее одной рукой и нежно поцеловал в висок.

И вдруг впервые в своей жизни он почувствовал, что все правильно.

Часы на комоде показывали начало первого. Лунный свет просочился в щелку между занавесками, и серебряный лучик тронул плечо Элис. Алан приподнял голову и поцеловал это серебряное пятнышко.

— М-м-м, — шевельнулась Элис и перекатилась на спину. — Алан… — Это был не просто вздох. Она сонно потянулась, обвила его шею рукой и притянула к себе. — Возьми меня…

Эта сонная, хрипловатая просьба наэлектризовала его, опалив каждый нерв в теле. Взять ее? Да. Разумеется.

Она не нуждалась ни в какой прелюдии и, когда он принялся было ласкать ее, схватила его руку, шепча:

— Сейчас, немедленно…

Размягченная, расслабленная сном, она охотно и жадно приняла его, и он медленно, легко и полностью погрузился в ее влажное тепло. Никакой спешки, только нежный и ласковый пыл. Он подсунул руку под ее плечи, прижался лицом к шее и начал раскачиваться вместе с ней, как дети в люльке.

Вместе они медленно, как бы с ленцой, достигли пика и рухнули с него в глубокий, вызывающий удовлетворение золотистый и теплый туман.

— Джо явится за мной с дробовиком.

Элис тихо рассмеялась и ухватила прядь его длинных шелковистых волос.

— Вряд ли. У него философский взгляд на подобные вещи.

— Слушай, я же должен покормить тебя, — вдруг вспомнил он. — Когда мы ели в последний раз?

Элис чуть шевельнула гладким голым плечом.

— Какое это имеет значение?

— Я так и думал. Это было чертовски давно. А работы по конюшне… Проклятье, я совсем забыл о них прошлой ночью…