Бог, которому мы поклоняемся, Калкин — учитель, но даже он обладает только совершенным знанием учительства, а не того, чему он учит.

Определенное знание — это то, что, по нашему убеждению, является точным отражением природы, жизни и вселенной. Такое знание может быть верным и неверным. Когда мы открываем новый факт бытия, мы не отрицаем его как несогласующийся с существующей доктриной, а пересматриваем доктрину, стараясь понять, что в ней ошибочно.

Неполное знание, или ущербное, — это знание, о котором нам известно, что оно неполно или неверно. В нем не хватает чего-то, что возвысило бы это знание до уровня определенного.

Как следует из вышесказанного, большая часть того, что мы знаем, является лишь долей общего знания. Даже наше определенное знание всегда подвергается сомнению, не ущербно ли оно.

— Если я правильно тебя понял, — вставил Каспар, — мы никогда не можем быть уверены в том, что мы знаем, просто потому, что мы — не боги.

Священник улыбнулся:

— В общих чертах — да. Это упрощенный взгляд на проблему, но для наших целей его достаточно. — Помолчав, отец Гашан добавил: — Еще знание может быть двух видов: знание добра и знание зла.

Каспар постарался скрыть растущее нетерпение. Эта беседа становилась похожа на бесконечные уроки, которые ему приходилось выслушивать и выучивать в детстве.

— Большая часть знания не относится ни к добру, ни к злу. Знание того, как развести костер, не определяет, воспользуетесь ли вы огнем для того, чтобы приготовить еду или спалить дом вместе с живущим в нем человеком. Но некоторая часть знания, постичь которое человечество не в силах, может иметь явную принадлежность к добру или к злу. — Отец Гашан обернулся к двум другим ученым священнослужителям, и те согласно кивнули. — Я не буду долго останавливаться на данном моменте, просто поверьте мне на слово, что во вселенной существует такое знание, которое способно трансформировать вас, ввести вас в состояние вечной благости или обречь на вечные мучения и страдания, — просто потому, что вы этим знанием обладаете.

Теперь Каспар и его спутники с интересом стали прислушиваться к словам отца Гашана. Они поняли, что сказанное напрямую относится к ситуации, в которой они оказались.

— То есть ты говоришь, что, зная об этом… предмете, мы можем испытывать на себе некие последствия?

— Возможно, — ответил отец Гашан. Он обернулся к отцу Рамалю, который тоже утвердительно кивнул.

— Наша история говорит нам, что до того, как в Мидкемии появился человек, этот мир населяли другие расы, — заговорил Рамаль. — Например, эльфы. Некоторые представители этого народа до сих пор обитают на севере, хотя их численность неуклонно сокращается. Но они проживут еще не одно тысячелетие, прежде чем исчезнут с лика земли. Драконы также жили здесь до нас, как и их повелители.

— Повелители Драконов, — повторил Флинн. Взглянув на своих товарищей, он напомнил: — Я же говорил.

— Да, по крайней мере, об этом свидетельствуют древние тексты, — продолжил Рамаль. — Но обо всех этих существах мы знаем совсем немного. Эльфы ничего не сообщают о себе, а после Войн Хаоса их и вовсе почти не осталось. Вероятно, кто-то знает больше, чем мы, но мы о таких людях не слышали.

Флинн перебил священника:

— Мы собирались отвезти реликвию в Звездную Пристань, в Академию магов. Может…

Отец Элект поднял руку:

— Мы кое-что слышали об этой… организации. Наши храмы давно считают магию подозрительным знанием. Слишком многие играют со знанием и силой, не обладая при этом должным пониманием контекста. Люди, владеющие магией, пытаются применить знание, которое по сути своей есть зло — например, некромантия или общение с темными духами, — ради личной выгоды. Даже группе магов, считающих себя слугами знания, вроде Академии в Звездной Пристани, нельзя доверять вашу реликвию — слишком опасно.

Он взглянул на отца Джалиэля, и тот выступил вперед.

— Этот древний доспех не принадлежит нашему миру. Он прибыл откуда-то еще.

Каспар удивленно потер лоб. Этого он не ожидал.

— Разве это не реликвия Повелителей Драконов?

— Нет. Она вообще не с Мидкемии.

— Цурани?

— Нет, — повторил Джалиэль. — Ни один цурани не попал в наш мир во время Войны Врат. Мы узнали об этой войне лишь годы спустя.

— Тогда что это? — спросил Флинн.

— Мы не знаем, — сказал Джалиэль. — Мы отвергли ряд возможностей, что само по себе большой шаг в достижении истины, но, боюсь, на этом наши мудрость и знание исчерпаны.

Каспар развел руки в стороны.

— Тогда, несмотря на ваше недоверие к магам, нам придется продолжить наш путь в Звездную Пристань и там искать совета.

— Есть другой вариант. Нам кажется, что премудрый владыка Аншу указал верный путь. Наш орден славится мудростью и своими учителями, тогда как другим орденам, например служителям Гешен-Амата, доступны провидение или интуитивное постижение того, что находится выше нашего разумения. И на западе есть место, которое может разрешить вашу проблему. Каспар вспомнил разговор с Беком, когда они рассматривали карты.

— Шатер Богов?

Четыре священнослужителя насторожились. Отец Элект Вагаша быстро спросил:

— Вы знаете о Шатре?

— Один трактирщик в Шамше дал нам карту, она сейчас в наших комнатах. Там указано место с таким названием в горах далеко на западе. Кроме этого нам мало что известно.

Вагаша переглянулся с Рамалем. Тот заговорил, обращаясь к путникам:

— Говорят, что в горах Ратнгари есть много чудесного. В основном эти чудеса не предназначены для глаз смертных. У подножия двух высочайших пиков, Небесных Столбов, стоит Город Мертвых Богов. Те, кто построил его храмы, остались неизвестными, но дело их рук живет. Говорят также, что на вершине пиков обитают живые боги или их воплощения, но только самые одаренные из смертных могут получить дозволение взглянуть на них. А между ними и некрополем находится бастион, в котором живут стражи.

— Стражи Божественного Города, — сказал Вагаша. — Это люди, которые принадлежат к секте, почти не имеющей контактов с другими людьми, в том числе и с нашими храмами, но считается, что они охраняют дорогу к богам. А еще существует поверье, что человек, ведомый необходимостью и преданный своей цели, сможет найти стражей, и если те сочтут его достойным, то ему разрешат обратиться со своей просьбой к богам.

— Это правда? — спросил Каспар.

Отец Элект Вагаша развел руками.

— Об этом мы не имеем определенного знания.

— И все же вы полагаете, что нам следует отправиться именно туда?

— Вы должны отправиться именно туда, иначе вас ждет судьба ваших двадцати восьми товарищей. То, что вы там увидите, нам неизвестно. Мы подготовим для вас судно и обеспечим сопровождением до предгорий, где стоит Город Мертвых Богов. Более мы ничего не можем для вас сделать. Найдя тропу, ведущую выше в горы, вы распрощаетесь с нашими людьми — дальше вы должны идти один. А теперь предлагаю всем отдохнуть и вновь встретиться за ужином.

Когда трое путешественников вернулись в свои комнаты, Кеннер поделился своими впечатлениями:

— Не нравится мне все это. Лучше нам придерживаться первоначального плана и постараться добраться до Звездной Пристани.

Флинн не согласился:

— Ты все еще волнуешься о золоте? Я хочу только, чтобы с меня сняли это проклятие, или заклятие, или как его там называют. Я хочу, чтобы моя жизнь принадлежала мне.

Кеннер подавленно кивнул, не в силах говорить. Каспар вздохнул:

— Ваши жизни вышли из-под контроля в тот день, когда вы вытащили из-под земли эту проклятую штуку, а моя — с тех пор, как я встретил вас. Мы обречены… решить эту задачу, не знаю даже, как лучше выразиться.

Никому не требовались пояснения относительно того, какие у них были альтернативы: они должны выполнить эту загадочную миссию — или погибнуть.