«Мне необходимы свидетели, — решил Гарун. — Как только Еслий и Мали расскажут Моржу, почему я просил исполнить такое желание, он простит мне сломанную технику».

У королевского дворца веселье было в самом разгаре, и Гаруну понадобилось время, чтобы отыскать Главного Джинна Воды Еслия в толпе, над которой били фонтаны рисовых зерен, летали воздушные шары и трепетали яркие ленты. Когда он наконец нашел Еслия, тот вовсю отплясывал в паре с девушкой-джинном, и тюрбан у него на голове сидел слегка набекрень. Чтобы Еслий его расслышал, Гаруну пришлось перекрикивать музыку и общий гам, а когда это ему удалось, он с ужасом увидел, как Еслий сморщил губы и покачал головой.

— Прости, — сказал Главный Джинн Воды. — Спорить с Моржом? Игра не стоит свеч. Увольте. Это не для меня.

— Но Еслий, — взмолился Гарун. — Кто-то же должен ему все объяснить!

— В объяснениях я не силен, — прокричал в ответ Еслий. — Не мой конек. У меня это плохо получается.

В отчаянии закатив глаза, Гарун отправился на поиски Мали. Главный Плавучий Садовник, как оказалось, веселился на второй свадебной вечеринке, проходившей в Лагуне на воде (и под водой) вместе с гуппи (а также Многоустыми Рыбами и Плавучими Садовниками), которые предпочитали водные развлечения. Обнаружить Мали оказалось делом несложным: он стоял на спине Удода Ноо в беспечно сдвинутой на затылок шляпе и с чувством пел для публики, благодарные ряды которой состояли из Садовников и Рыб:

— Мали, — крикнул Гарун, — мне нужна твоя помощь! Главный Плавучий Садовник прервал свою песню, снял шляпу, почесал в затылке и произнес своим цветочным ртом:

— К Моржу на ковер. Я об этом слышал. Большие неприятности. Сожалею, ничем не могу помочь.

— Да что это с вами, — закричал Гарун. — Что такого страшного в этом Морже? Я его уже видел — выглядит он вполне нормально, хоть усы у него совсем не моржовые.

Мали покачал головой:

— Морж. Большая шишка. Не хотел бы я его рассердить. Ну, ты понимаешь.

— Очень хорошо понимаю, — сердито крикнул в ответ Гарун. — Ладно, я и сам со всем этим справлюсь. А еще друзья называется!

— А меня спрашивать и не пытайся, — бросил ему вслед Удод Ноо, не раскрывая клюва. — Я вообще всего лишь машина.

Закрыв за собой огромные двери Дома П2СДО, Гарун почувствовал, что сердце у него упало. Он очутился в огромном гулком холле, где расхаживали Яйцеголовые в белых халатах. Гаруну показалось, что все они смотрят на него со смесью презрения и жалости. Ему пришлось трижды спрашивать у Яйцеголовых, как найти кабинет Моржа, и после путаных перемещений по Дому П2СДО (это напомнило ему, как он бежал по дворцу за Трясогубкой), он стоял наконец перед золотой дверью с табличкой:

— Ну вот, сейчас я поговорю с Моржом, я же за этим на Кгани и явился, — нервничая, думал Гарун. — Только кто бы мог догадаться, о чем в результате мне придется с ним разговаривать? Глубоко вдохнув, он постучал.

«Войдите», — раздался голос Моржа. Гарун, сделав еще один глубокий вдох, открыл дверь.

Вначале Гарун увидел Моржа. Тот сидел на сияющем белом стуле за сияющим желтым столом, и его лысая яйцевидная голова сияла почти так же, как мебель, а усы над верхней губой шевелились — по-видимому, от ярости.

Потом Гарун увидел, что Морж не один.

В кабинете, широко улыбаясь, сидели король Балаболий, принц Боло, принцесса Батчет, спикер Балала-пала-ты, президент страны Чуп Мудра, его помощница Трясогубка, генерал Цитат, Еслий, Мали а также Рашид Халиф. На стене висел видеомонитор, с которого Гаруну всеми своим ртами улыбались находившиеся в Лагуне Габи и Бага. Со второго такого же монитора на него смотрела голова Удода Ноо.

Гарун ничего не понимал.

— Так я виноват или нет? — решился он наконец спросить. А все присутствующие тут же дружно расхохотались.

— Прости нас, — произнес Морж, утирая слезы и все еще продолжая хихикать, — мы тебя разыграли. Просто добавили перца. Чуточку перца, — повторил он и расхохотался.

— И что все это значит? — спросил Гарун. Морж взял себя в руки, сделал серьезное лицо, но встретившись глазами с Еслием, снова рассмеялся, а к нему присоединились и Еслий, и все остальные. Они успокоились только через несколько минут.

— Гарун Халиф, — произнес наконец Морж, держась за бока и пытаясь отдышаться, — в знак признания твоих неоценимых заслуг перед народом Кгани и Океаном Историй мы награждаем тебя правом загадать любое желание и гарантируем тебе его исполнение, даже если для этого придется изобрести новый Процесс, Слишком Сложный Для Объяснения.

Гарун молчал.

— Ну что, Гарун, — спросил его Рашид, — есть идеи?

Гарун по-прежнему молчал, и вид у него был несчастный. Уловившая его настроение Трясогубка подошла к нему, взяла за руку и спросила:

— В чем дело? Что случилось?

— Нет смысла просить, — тихо произнес Гарун. — Ведь то, чего я хочу, никто из вас дать мне не может.

— Ерунда, — ответил Морж. — Я прекрасно знаю, чего ты хочешь. Ты только что пережил невероятное приключение, а в конце всех невероятных приключений всем нужно одно и то же.

— Ну и что же всем нужно? — спросил Гарун.

— Счастливый конец, — ответил Морж, а Гарун промолчал.

— Что, не правда? — настаивал Морж.

— Правда, — признался Гарун, немного смущенно. — Только мне кажется, что счастливый конец нельзя найти ни в каком Море, даже если там водятся Многоустые Рыбы.

Морж кивнул головой семь раз, медленно и рассудительно. Потом он занял место за своим столом и жестом пригласил сесть Гаруна и всех присутствующих. Гарун уселся в белое сияющее кресло по другую сторону стола напротив Моржа, остальные разместились в таких же креслах вдоль стен.

— Гм, — начал Морж. — Счастливый конец в историях встречается намного реже, чем людям кажется. В жизни, впрочем, тоже. Можно сказать, что счастливый конец — это не правило, а, скорее, исключение.

— Значит, вы со мной согласны, — сказал Гарун. — Вот видите.

— Именно потому, что счастливые концы встречаются так редко, — продолжал Морж, — мы в Доме П2СДО научились синтезировать их искусственно. Говоря проще, мм их производим.

— Это невозможно, возразил Гарун. — Счастливый конец нельзя получить ни в какой пробирке. — Потом добавил уже не так уверенно: — Разве я не прав?

— Если Хаттам-Шуд мог синтезировать анти-истории, — произнес Морж, чье самолюбие было явно задето, — то почему ты сомневаешься, что мы тоже способны кое-что синтезировать? А насчет «невозможно», — продолжал он, — большинство людей скажет тебе, что все, что тут недавно произошло, совершенно невозможно. Так стоит ли поднимать шум из-за одной невозможной частности?

Снова наступило молчание.

— Ну хорошо, — решительно начал Гарун. — Вы сказали, что это может быть какое-нибудь большое желание. Так вот, оно есть. Я прибыл к вам из печального города. Он такой печальный, что даже имя свое забыл. И я хочу, чтобы вы обеспечили счастливый конец не только моему приключению, но всему моему городу.

— Счастливый конец бывает в конце чего-либо, — заметил Морж. — Если он появляется в середине истории, приключения или чего-нибудь еще, то он только оживляет вещи ненадолго.

— Договорились, — сказал Гарун.

И тут пришло время возвращаться домой.

Собрались они быстро, потому что Гарун терпеть не мог долгие проводы. Особенно трудно оказалось расстаться с Трясогубкой, и если бы она вдруг не поцеловала Гаруна на прощание, он бы, наверное, не решился поцеловать ее сам. Но после того, как это случилось, ему стало так хорошо, что отъезд сделался еще более мучительным.