Очень опасно доверяться персам, а тем более Исламскому Ирану, где вся земля, где вся власть до сих пор принадлежит духовенству..

Летом 1875-го года, перед Балканской войной, от имени Австрии на Европейском Совете разумно выразился граф Андраши: Христиане и мусульмане будут драться, как два льва до тех пор, пока от каждого не останется лишь по хвосту!

В 2002-ом я попал на «удочку» известного международного информационного Агенства: С одной стороны, задача состояла в личных намерениях моих: Остановить братоубийственную войну в Чечне! С другой стороны, Агенство рассчитывало получить живой репортаж с Шамилем Басаевым.

Я прилетел в Киргизию, перебрался через Узбекистан в Туркмению и в Красноводск, а оттуда паромом, поездом, автодорогами через Азербайджан и пешком горами до самой Чечни. В Шалинском районе шла жестокая война, но это не помешало мне встретиться с Муслимом. Несколько дней, скрываясь от Федералов и муджахедов одновременно, я по холмам и таёжным дорогам, Муслимом, знающим местность, ведомый, добрался до Элистанжи села.

Здесь сплетались важные магистрали в Шали и в пункты Веденского района на Чеченском востоке… Далее я пошёл уже один, координируясь картой и компасом. Мой маршрут пролегал до Эшелхатойского села, где должен был встречать меня друг и доставить на машине до «берлоги» Басаева… Но на пути было недоразумение, исходящее от неразберихи и многовластия на каждом участке территории Чечни: пастухи, завидев на расстоянии меня, спрятались, окружили и, внезапно для меня, выскочили из засады с берданками на руках, но я стрелять в стариков, каждый из которых был старше моего 75 летнего отца, не стал!

Так через час я попал муджахедам в руки! Пытали всю ночь, избивали жестоко, ничему не верили и утром уже вели меня на расстрел и тут случилось непредвиденное! Руслан, старший из группы этой, навёл пистолет мне в висок: Молись, Алмас! — скомандовал он. Я начал молиться, прочитав две Сунны из Корана и Святой Фарз: Альхамду Лилляхи Раббиль Айляймин, Биссмиллахир, Размонир, Рахим! — и вдруг Руслан потерял сознание и упал… Помню, потемнело в глазах и я качнулся, вдыхая грудью воздух и кашляя в ладошку, в полной своей растерянности. Со спины послышался голос: Смирно всем! Я увидел в парадной форме чеченской повстанческой армии Эмира Докку Умарова. Он весело поднял с земли Руслана: Что с тобой? — Руслан с трудом открыл глаза.

— Кто такой? — обратился Докку ко мне… Я выпрямил плечи: Казах! Алмас Естеков из США… Эмир, склонив лицо, призадумался: Казах? — потом, странно очами блеснул: Да, я знаю тебя точно, ты был помощником Олжаса в Москве в 90-ых годах! Отпустите его и пусть с миром идёт… - скомандовал он.

Так, даже пальцем не пошевельнув и слова не сказав никакого вовсе, Олжас из далёкого Парижа спас меня от погибели! Из чеченского плена я добрался до Москвы и прямым рейсом прилетел в Алма-Ата в дом отца. Виза была на полгода, жил и залечивал раны, раздумывал над своим будущим, хотел жениться: не получилось. Отец стал ворчать, ему не нравился мой детский, бесшабашный характер, а солидно, с показным видом, на людях я никак не приспособлен вести себя..

Находясь в глубоких мыслях, я неожиданно услышал голос Тедросса: Босс, приехали! Мысли мои рассеялись в мгновение, я вытер потный лоб и долго не мог выговорить слова.

Не помню сколько это длилось, но, придя в себя, я прежде помолился Богу, потом обратился к Тедросу: Спасибо!

— и тут же направился к дому.

Поднявшись на крыльцо, я набрал код и дверь распахнулась. Направился сразу на кухню, включил газ и поставил чайник. Чай для меня самое главное: без чая я не могу даже сосредоточиться, работать, и, к сожалению моему, уснуть без мыслей не могу, хотя все говорят: Чай отгоняет сон будто бы.

С самых детских лет чай был праздником в нашем доме: Где это было? О, Боже, мне уже скоро пятьдесят?!

— воскликнул я, испугавшись прожитого времени.

Когда я написал эти строки в юности, то что-то после этого изменилось во мне..

Я не плохо помню своё начало в жизни. Помню, как сотни рабочих и крестьян собрались на совхозном стадионе, и все мы, от малых детей до велика, задрав головы, смотрели в небесную тьму, когда маленькая полоска между звёзд будоражила кровь толпы: Юрий Гагарин взлетел в космос..

Помню хорошо моменты, когда тысячи людей Аспаринского Зерносовхоза на этом же стадионе праздновали "День Урожая", после трудовых достижений по осени, вложив и свою долю в миллиард пудов казахстанского хлеба! Кругом кипели котлы, жарились шашлыки, рекой лилось пиво, автолавки распродовали промышленные товары, а посреди стадиона, прямо на зелёной траве, боролись силачи нашего совхоза. Помню, дядька мой Лазо Таникин, брат Сабита и красавицы Баян, опрокидывал, словно мешки, своих противников! Помню эти чистые лица, без лжи и зависти, трудовых людей, и все друг друга уважали искренне, каждый беспрекословно подчинялся старшему, и народ одним голосом пел песни, как на русском так и на казахском языках за одним народным дастарханом.

Помню первого близкого друга моего детства из нашего соседского двора: Славку Михеева.

— Где он сейчас? Как хочется встретиться с ним! Хорошо помню, как мы с ним делали ночные вылазки, опустошая соседские сараи от куриных яиц… Это был по тем временам самый ходовой товар: по шесть копеек за штуку! А в сельском магазине дядя Ваня не мог предположить даже, что сын главного ветеринарного врача и мой друг, Славка, сын главного зоотехника покупали лимонад, конфеты, пряники и «кильку» со сдобными булочками на средства, собранные после ночного грабежа сараев директора, парторга, завкома, агронома, бухгалтера, экономиста, вообще всего руководящего состава, Аспаринского зерносовхоза… За десять яиц мы без проблем, с серьёзным видом, покупали по три бутылки лимонада! Но и самого дядю Ваню мы дурили ловко со Славкой Михеевым: украдкой ночами подбираясь к его воротам и к высокому забору, мы залазили во двор дома и ползком огибали огромный и красно-кирпичный дом завмага, чтобы в окна зала наблюдать, как две еврейские семьи, дяди Вани и заведующего совхозным гаражом, по субботам поклоняются своему Богу… Они наряженные через плечо в какие-то разноцветные полотенца, а их жёны: дяди Ванина Тамара — домработница и Светлана Моисеевна — жена завгара, наш учитель 3-го «Б» в Аспаринской восьмилетке, одетые в тёмных одеяния, в окружении детей, стояли недвижимо всеми душами и глазами взывая к Богу! Приземистый старичок, отец тёти Тамары, читал какую-то толстенную книгу, которую, как со Славкой мы наблюдали неоднократно, он сам никак не мог поднять без помощи дяди Вани… Убедившись, что они молятся, а это длилось всегда более часа, мы тут же со Славкой быстро устремлялись через улицу прямо к магазину, где ящик к ящику у задней двери «Продуктового» стояли в две высокие башни бутылки разных сортов, собранные с рук жителей нашего села, когда была цена стоимостью в 12 копеек за пустую бутылку. Я забирался на окно, далее по железным решёткам, которыми они обложены, на самую крышу, скидывая, в сотый раз и в очередную субботу, бутылочки с верхних ящиков Славке вниз, который аккуратно укладывал их в корзину… Утром мы спешили сдать бутылки дяде Ване по новому кругу, и он, похваливая нас за чистоту их, вовсе не подозревал, что оплачивает нам товар уже в сотый раз в очередное воскресение. Земля, известно, вращается, и мы вращались… Покупали новые «Домино» или «Шахматы» и вкусные пряности с лимонадом и с чёрной икрой. Хорошо помню, как родилась первая сестрёнка Шолпан, и я принимал её на руки, стоя на крыльце дома, внимательно разглядывая новое родственное существо и неистово ликуя от радости. Через годы, когда мы со Славкой Михеевым шли в новый поход на «территориальные» сараи по «соседские» яйца, Шолпанка вышла на крыльцо и громко пригрозила: А я в окно видела, как вы со Славкой лазили в сарай к завкому Мюллеру! Я вскричал: Молчи! — испуганно оглядываясь по сторонам и дав ей нежный подзатыльник..