– Нет, Энн оно не было обычным…

– Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени?

Мартин низко опустил голову.

– Что случилось? – с тревогой спросила Энн.

– Только не нервничай. Мне действительно жаль… я случайно столкнул его.

– Оно разбилось?

Мартин кивнул.

– О боже… это к беде.

– Энн, не будь суеверной. Ты ведь сама только что сказала, что это было самое обычное старое зеркало. Стеклянные вещи часто бьются. Это на счастье.

– Да, но только не зеркало! Тем более это!

– Я так и знал, что расстрою тебя. Но нет худа без добра. Я кое-что нашел.

Энн удивленно посмотрела на него.

– Видимо, это было спрятано между зеркалом и рамой. – Мартин протянул Энн пожелтевший от времени листок бумаги, сложенный вчетверо.

– Что это? – с опаской спросила она, не спеша принимать из рук Мартина послание.

– Я не стал читать.

– Почему?

– Потому что я и так сунул нос в чужие дела. Я уважаю частную жизнь других людей и не люблю, когда лезут в мою. Думаю, ты имеешь право прочитать это письмо. Оно ведь было спрятано в зеркале, принадлежавшем твоей матери.

Энн взяла листок дрожавшими пальцами. Что она прочитает в нем? Какое послание оставила Камилла Рэдфорд? Или это сделал кто-то другой?

«Я надеюсь, что это письмо попадет в руки моего ребенка. Я верю, что у меня родится девочка. Мы с ее отцом мечтали о дочери, маленькой принцессе.

Я хочу, чтобы она знала: ее отец хороший человек. Его зовут Эван Верджин. И я всегда любила, люблю и буду его любить.

Его обвиняют в растрате казенных денег… у него слишком много проблем, и я не хочу становиться для него обузой. Тем более сейчас, когда я ношу под сердцем нашего ребенка.

В последнее время со мной происходят странные вещи. Я слышу голоса, которые пугают меня. Мне кажется, что я схожу с ума.

Я молюсь, чтобы Господь позволил мне воспитать моего ребенка. Если же этому не суждено сбыться, то я буду просить его позаботиться о малыше, чтобы он не остался сиротой. Именно поэтому завтра я уезжаю из этого дома к своей сестре Долорес. Они с мужем были необыкновенно добры ко мне. Зная о моем положении и гневе матери, они предложили свою помощь. Они самые прекрасные и добрые люди на свете. Надеюсь, они не оставят нашего с Эваном ребенка.

Будь счастлива, детка, и прости, пожалуйста, меня. Я люблю тебя так же сильно, как и твоего отца. Я не знаю, вернусь ли я еще когда-нибудь в дом матери, поэтому оставляю это письмо за своим любимым зеркалом. Возможно, когда вырастешь, ты обратишь на него внимание…Как же нелепо и наивно это звучит, но я все-таки верю в незримую связь между матерью и ее ребенком.

С любовью, Камилла Рэдфорд.

P.S. Нет, уже не Рэдфорд, а Верджин. Пусть мы не были женаты, я считаю Эвана своим единственным мужем».

Когда Энн закончила читать письмо матери, ее глаза были мокрыми от слез. Мартин терпеливо ждал в углу комнаты.

– О боже, Мартин… – Энн не могла говорить. Рыдания душили ее. Она положила письмо на кровать.

Мартин подбежал к ней и присел на корточки перед кроватью.

– Что там, Энн? Почему ты плачешь? Какой же я кретин! Не нужно было приносить тебе это письмо. Возможно, тебе не следовало его читать.

– Нет, ты сделал правильно.

– Но ты плачешь?

– Мои мать и отец любили друг друга.

– Разумеется, Энн, они любили друг друга, – попытался успокоить ее Мартин.

– Мать писала это письмо мне, даже не надеясь, что я его когда-нибудь прочту. Она спрятала его за зеркалом, а я… я сразу его заметила. Оно словно тянуло меня к себе. Но я не знала… не знала. Я привезла его в свой дом, но не поняла, что нужно было сделать.

– Энн, ты ведь не могла знать, – резонно заметил Мартин.

– Но как же это объяснить? Волшебство?

– Думаю, что это волшебная сила настоящей любви. Говорят, что между родителями и детьми или между любовниками устанавливается некая телепатическая связь. Они могут находиться на разных концах земли, но думать об одном и том же. Или чувствовать боль любимого человека. Когда ты была далеко от меня, я ощущал, что тебе плохо, что ты грустишь или страдаешь. И мне было так же невыносимо больно, как и тебе.

– Мартин, я так люблю тебя. Спасибо тебе за все.

– Ты больше не злишься на меня из-за разбитого зеркала?

– Конечно нет! Думаю, это стало финальной точкой во всей этой истории. Будем считать, что оно разбилось на наше счастье.

Мартин крепко обнял ее и поцеловал.

– Не сомневаюсь, что так оно и будет, Энн. Обещаю, что сделаю все возможное, чтобы ты стала самой счастливой женщиной на свете!