— Постарайся побыстрее, дозорный.

Место переправы представляло собой всего лишь расчищенную площадку на берегу; лагерь, расположенный за скалами, с берега не был виден. Этот паром обслуживал не торговую дорогу, а только тропу дозорных, а потому им пользовались немногие фермеры. Даг отправился в лагерь один, не позвав с собой ни Фаун, ни Ремо; да Ремо едва ли и принял бы приглашение.

Дозорный из Жемчужной Стремнины выполнял приказания хозяйки баржи без возражений и жалоб, но между вахтами оставался молчаливым и нелюдимым. Неуклюжие попытки Вита подружиться с ним оставались без ответа. Фаун заметила, что даже со старшим Стражем Озера Ремо не разговаривал, хотя иногда она ловила его на том, что он наблюдает за Дагом, словно пытаясь что-то понять и терпя в этом неудачу. Хог в присутствии Ремо был застенчив — ну да он был застенчив в присутствии любого из членов команды.

Готорн вывел козу на берег попастись, а Ремо вызвался сделать то же самое с Копперхедом; это удивило Фаун, но она скоро догадалась, что это дает Ремо повод побыть вдали от остальных. Вит, как пришитый, следовал за Берри. Фаун, воспользовавшись передышкой в делах, объявила:

— Я, пожалуй, пройдусь — встречу Дага.

Тропа, ведущая от берега вверх по склону холма, была покрыта скользкими мокрыми желтыми листьями; на ней Фаун никто не встретился. Пройдя с полмили, она увидела Дага, возвращающегося сквозь буро-серый лес. По его мрачному лицу Фаун заключила, что его попытка не удалась.

— Не повезло? — тихо спросила она.

Даг покачал головой.

— Я постарался не повторять ошибок. Я назвался Дагом Оттером из лагеря Хоуп и притворился гонцом. Мог и не жертвовать своей гордостью — у них просто нет запасных ножей. Что ж, это совсем небольшой лагерь, так что неудивительно.

— Жаль. — Фаун повернулась и пошла рядом с мужем. Сейчас их не только никто не мог услышать с «Надежды», они были и вне пределов досягаемости Дара. Поэтому Фаун сочла, что нужно воспользоваться возможностью и спросить: — Твой Ремо выглядит довольно несчастным. Что ты думаешь с ним делать?

— Он не мой Ремо.

— Он, похоже, берет с тебя пример.

— То, что мы оказались на одной барже, еще не значит, что я его усыновил.

— А ему не грозят крупные неприятности от лагеря в Жемчужной Стремнине за дезертирство?

Даг вздохнул.

— Может быть. Не уверен, что он понимает разницу между тем, чтобы быть изгнанным и подать в отставку.

— Он не слишком много говорит. — Фаун подумала и добавила: — О чем бы то ни было.

— Однако он слушает. — Даг склонил голову набок. — Ты вспомни: когда я явился в Вест-Блю, еще до нашей свадьбы… это был первый раз за время гораздо более долгое, чем вся жизнь Ремо, когда я спал в крестьянском доме, ел за семейным столом и слушал, как фермеры разговаривают друг с другом. Ремо даже никогда не бывал в другом лагере по обмену, никогда раньше не покидал родной лагерь — совсем как Вит. Думаю, ему не повредит, если он какое-то время будет накапливать новые впечатления.

— М-м-м… — протянула Фаун. — Вчера после своей вахты он стащил детеныша енота у Готорна, спрятался с ним в укромном уголке между припасами, положил зверюшку себе на колени и так и сидел, сгорбившись над единственным живым существом, которое на него не злилось. Только Готорн быстро хватился своего любимца, нашел их и заставил Ремо отдать малыша.

— Никто на барже на Ремо не злится.

— Никто на барже не кажется Ремо реальным, кроме тебя. А ты им не так уж доволен.

Даг безразлично хмыкнул.

Фаун решительно подняла подбородок и продолжала:

— Думаю, для Стражей Озера нехорошо неожиданно оказываться отрезанными от всего, что им знакомо. Они начинают чахнуть.

— С этим не поспоришь, — вздохнул Даг.

Фаун бросила на мужа острый взгляд.

«Ну да».

— А вот Хог стал выглядеть лучше, — сделав еще несколько шагов, заметила Фаун, надеясь переменить тему на более веселую. — Его кожа порозовела, и движется он шустрее, когда вся пища стала доставаться ему самому. Он теперь почти не пользуется твоей палкой. И он следит за тобой и за Ремо, который следит за тобой. — Фаун закусила губу. Пожалуй, тема оказалась не такой уж веселой. — Ревность — неправильное слово, и зависть тоже, но… Хог заставляет меня почему-то вспоминать о собаке, охраняющей свою единственную косточку.

Даг кивнул.

— Это результат околдовывания. Не могу сказать, что у меня на этот счет появились свежие идеи…

— А ты пытался что-то придумать? Потому что… ай! — Фаун сморщилась и остановилась. Ветка, которую она беззаботно отвела от лица, хлестнула ее снова — это оказалось колючая гледичия. Ветка не только оцарапала кожу, но и запуталась в волосах.

— Постой. — Даг протянул руку и осторожно извлек ветку, переломил и отвел в сторону с тропы. — Я просто ненавижу эти вредные деревья! Я встречал их по всей Олеане. Плодов они не дают, древесина мало на что годится — для таких шипов просто нет никакого оправдания.

— Наверное, живая изгородь из них была бы хороша, чтобы отвадить нежеланных гостей.

— А еще лучше устроить из них костер. — Даг не выпустил ветку; на лице его появилось отсутствующее выражение, внезапно встревожившее Фаун. — Никто не минует это дерево. Если бы Злой вырвал Дар у подобного вредителя, это было бы просто благодеянием. — Даг помолчал. — Помнишь москита, у которого я вырвал Дар в гостинице в Ламптоне?

— Да. Ты после этого был очень болен.

— С тех пор я гадаю: что произойдет, если я попытаюсь повторить что-то в том же роде…

— Даг, не думаю, что это удачная идея. — Что за настроение на него нашло после разочарования, которое он испытал в лагере?

— Нет, ты послушай — ведь целители… Я тут думал о целителях… Самые умелые наверняка имеют какие-то секреты ремесла. У них такой плотный Дар — это практически признак их способностей. И им не обязательно видеть далеко. Из Хохарии никогда не получился бы дозорный, но она может день за днем производить подкрепление Дара. Я всегда думал, что это врожденная способность, но что, если тут что-то другое? Я никогда не видел…

— Никаких больше москитов, — решительно перебила его Фаун. — И вообще никаких насекомых. Ты помнишь, что было с твоей рукой?

— Да, но как насчет этого вот дерева? По нему-то не промахнешься.

— Оно же в сто миллионов раз больше москита!

— Москит заставил меня чесаться, не спорю. Может быть, дерево сделает меня колючим и неподвижным.

— И ты думаешь, никто ничего не заметит? — В ответ на непонимающий взгляд Дага Фаун неискренне добавила: — Прости. — Губы Дага дрогнули.

Фаун не могла себе представить, что может сделать с человеком поглощение Дара целого дерева. Не знал этого, как она подозревала, и Даг. Однако взгляд его стал пугающе пристальным; он продолжал смотреть на колючие ветви и ствол. Колючки были тройными и торчали угрожающими остриями из всех возможных частей мерзкого растения.

— Подумай как следует, — умоляюще сказала Фаун. — По крайней мере не начинай с целого дерева — попробуй на чем-то меньшем. — Она порылась в кармане юбки, нашла несколько зернышек, застрявших в шве, и вытащила одно. — Вот!

Даг протянул руку за подарком.

— Овес?

— Я утром кормила Дейзи и Копперхеда.

— Одно зернышко? — Даг пристально смотрел себе на ладонь.

— От овса ты не заболеешь, даже если съешь целую миску. Не то что если бы это была бы миска москитов или этих жутких колючек. Даже Копперхед не смог бы съесть целое такое дерево!

— Ну… любопытная параллель. Ха… Мы и в самом деле поглощаем Дар пищи и преобразуем его, — все так делают, Стражи Озера, фермеры, животные — все живые существа. Это естественное подкрепление Дара. — Даг оглядел тропу. Они были на ней одни. Даг сжал руку, провел по ней своим крюком и разжал ладонь. Зернышко исчезло. Даг вытер о штаны тонкую серую пыль. — Ха… — повторил он. Лицо его неожиданно стало очень задумчивым.

— Ну и как? — с тревогой спросила Фаун.

Даг потер левую руку.