- В феврале-апреле темпы роста безработицы замедлились. Однако проблема остается крайне острой. Некоторые чиновники уверяют, что ситуация с рабочими местами вскоре улучшится. Каков ваш прогноз на 2009 год?

- Для властей типично отставать от событий и маскировать подлинное положение дел. Поэтому из текущей ситуации делаются неверные, но приятные для публики выводы.

Действительно, темпы роста безработицы замедлились, но процесс не развернулся в обратном направлении. Число безработных на конец февраля оценивалось наблюдателями в 6-7 млн человек. За последующие два месяцы оно выросло, но не так радикально, как ожидалось. Произошло это из-за общеэкономической стабилизации, отчасти обеспеченной вливаниями средств в российские компании. Большую роль сыграло замедление падение или некоторое увеличение мировых цен на сырье.

Число безработных может удвоиться за год, а может и утроиться. Все зависит от скорости развития кризиса и от антикризисных мер властей. Пока они не сдерживают процесс, а работают на его ускорение (пускай и отложенное), например, девальвация рубля. Если по окончании периода стабилизации темп увольнений будет равен наблюдавшемуся в декабре 2008 года, то к 2010 году доля безработных в стране способно превысить 20 % от трудоспособного населения. Однако, скорее всего, показатель окажется ниже, но все равно будет очень большим.

- Как вы оцениваете действия правительства по поддержанию занятости? Как реализуется программа переобучения людей, потерявших работу?

- По большому счету, никаких программ нет. Однако ситуация исправима, вопрос исключительно в намерениях. Увы, намерения не прослеживаются, но если власти будут принуждены бороться с безработицей, их действия будут способствовать перестройке экономики и общему смягчению кризиса. Пока это вопрос будущего, время стабилизации плохо подходит для того, чтобы представить новый период спада. Работодатели сейчас увольняют людей, поскольку сокращается спрос. От увольнений спрос снижается еще больше, подстегивая новые увольнения. Ситуацию нужно развернуть - только в этом и состоит антикризисная политика. Власти раздают корпорациям кредиты, что откладывает, но не снимает проблемы.

- Изменилась ли экономическая политика США с избранием нового президента? Какова перспектива хозяйственных перемен в мире в связи с антикризисной политикой Соединенных Штатов? Как может развиваться экономическая ситуация в целом?

- Политика Белого дома остается прежней, неолиберальной. Перемены малозначительны. США говорят о свободном рынке и собирают помощь для себя. Получают они ее только потому, что другие страны верят в восстановление экономики США в прежнем виде. Однако объективно (Обама тут ничего не планирует) США идут к сокращению цены американской рабочей силы. Это приведет к тому, что не США будут рынком для китайских товаров, а Китай рынком для американской продукции, производимой на дешевой нефти дешевым трудом в США. То есть такова первая фаза, начальная тенденция. Иначе куда направится сбыт американских товаров? Однако это будет уже несколько позже. Сегодняшние экспортеры в США (ЕС, Китай и другие) спохватятся. Получится, что все закроют рынки перед носом друг друга и будут жестко регулировать товарный обмен. Но это будет уже во второй фазе кризиса. Тут выяснится, что проблема не решена: сбыта все равно нет, поскольку покупатели уже сильно обнищали и дешевое сырье при старых технологиях не помогает. Энергосбережение - глупость, а новых технологий в энергетике нет (это, кстати, гарантирует кризису долгую жизнь). На третьей фазе придется создавать рынки сбыта - это будет конец неолиберальной политики. Дальше начнется выход из кризиса при переформатировании мировой экономики. И уже затем откроется рост на новой технологической (и энергетической) базе при новом геополитическом и внутриполитическом раскладе (повлияет борьба классов).

Простейший ответ левых на этот вопрос вовсе не окончательный. Но полный ответ на него помогает заглянуть в будущее.

Экономический кризис далеко не всем помог разобраться в том, какому общественному слою принадлежит власть в нашей стране. Бесспорно, верно положение левых: как и в большинстве стран мира, в России господствует класс капиталистов. Точнее, власть контролируют монополии, а порядок является государственно-монополистическим. Но возможно ли еще конкретнее очертить социально-экономическую основу политического режима?

Упрощенное представление о российском капитализме - беда, преследующая левых почти два десятилетия. Общественный порядок в России не раз получал обидные прозвища, толком не объяснявшие его сути, но зато выражавшие полное негодование. «Торгашеский», «спекулятивный», «воровской», «компрадорский» - каких только эпитетов не найдешь в программах партий и групп. Но корень бед не в прилагательных, пригодных в лучшем случае для листовок, а в теоретической слабости самих левых, лишь провозглашающих марксизм своей философией, но чаще всего не умеющих применить его как орудие экономического анализа.

Разразившийся большой кризис точно указал на группы капитала, контролирующие власть в России.Тем, кто знал о приближении спада за год и ранее, открылись лишь новые детали. Однако большинство политических активистов левых групп в России все это совершенно не заинтересовало. Противоречия внутри господствующего класса многими из них были с пренебрежением отброшены. Гораздо больше внимания привлекло простое и понятное противоречие труда и капитала.

Еще до кризиса одна часть левых ударилась в экономизм, решив, что время политических баталий придет не скоро. Некоторые поспешили присоединиться к либералам, будто бы представляющим мелкобуржуазные слои и борьбу за демократию. Однако еще 2008 год продемонстрировал признаки скорого пробуждения политической жизни в России как наверху, так и внизу.

Российский капитализм перифериен - об этом сказано в немногих левых политических программах. В ряде документах можно найти точное указание, что политический порядок в стране отвечает интересам сырьевых монополий, прежде всего нефтегазового сектора. Однако тема взаимоотношений различных групп капитала всерьез не рассматривается, а между тем кризис уже продемонстрировал огромное значение этих противоречий для будущего страны.

Российских левых мало интересовал в годы экономического подъема банковский процент в нашей стране и его сравнение с западным процентом. Между тем одно это дает очень много для понимания всего социально-экономического строя в России. Неописуемо высокий, почти неподъемный для индустрии и граждан, часто спекулятивный (дешевые зарубежные займы превращены в дорогие внутренние кредиты) банковский процент душил промышленный рост в стране. Но отчего он был поднят на такую высоту? Крупнейшие банки контролировались сырьевыми монополиями и желали не создания новых заводов со средней нормой рентабельности, а сверхприбыли от спекуляции капиталом. Теперь эта игра идет к трагическому финалу.

Крупные банки в России как находились, так и находятся в привилегированном положении. Несмотря на грубые ошибки в управлении финансами, допущенные крупнейшими кредитными институтами, они первыми получают огромную антикризисную помощь, кредиты предоставляются им на наиболее выгодных условиях. Все это не общеклассовая экономическая политика, а довольно узкая. Так, для всех банков в России на общих началах существует кредит под очень высокий процент (12,5 %), но для избранных кредитных учреждений созданы особые условия.

Вся государственная машина обслуживает интересы больших банков. Это касается как законодательства, так и действий бюрократических структур. Но сами эти банки - лишь часть структуры сырьевых корпораций. Именно в их интересах государство не стало инвестировать огромные валютные резервы в развитие инфраструктуры и внутреннего рынка страны. Россия по-прежнему интересует нефтяной капитал лишь как место, откуда берется нефть, но не как рынок сбыта (над созданием которого еще нужно много и затратно трудиться). Однако на развитии этого рынка в последние годы окрепли новые группы капитала. Сейчас ими жертвуют во благо сырьевых экспортеров.