Валерия Васильевича не было. Его срочно начальник лагеря вызвал. Вернулся вожатый мрачный. Никогда его таким не видели. Ребята не смотрят на него: неприятность у вожатого, лучше не трогать человека. Орионовна собралась с силами, нарушила тягостную тишину:
— И вас в бездарные зачислили?
— Наоборот, сказали, что в нашем коллективе бездарных вожатых и воспитателей не было и нет. Все, значит, талантливы, и я в том числе…
Так, выходит, Валерия Васильевича назначили артистом. Он будет выступать в концерте ВВД — вожатые и воспитатели детям. Этого мальчишки и девчонки всегда ждали с нетерпением — интересное и смешное представление!
— А что вы делать будете? — подлетела к вожатому Ленка Чемодан.
— Балет исполнять! Знаменитый! Чайковского!
— «Лебединое озеро»! — восторженно подсказала Ленка. — Танец маленьких лебедей!
— Самого маленького лебедя танцевать буду я. Рост у меня самый подходящий — метр восемьдесят пять.
Валерий Васильевич сел, упер локти в колени, опустил голову. — А вы не волнуйтесь! — Ленка в волнении теребила свою рыжую челку. — Я знаю, как надо! Я в балетный кружок ходила. Хотите, сейчас же начнем репетировать?
Вожатый не поднял головы.
— У вас получится, — сказала Орионовна. — Вы спортсмен. А не получится — дети повеселятся. Смех развивает…
— Кстати, вам тоже приказано быть талантливой, — отозвался Валерий Васильевич. — Вас тоже вызовут, ждите.
Ждать не пришлось — донесся металлический голос радио: Ирину Родионовну — срочно к начальнику лагеря.
Снова на отрядном месте воцарилось подавленное молчание.
Бастик Дзяк подсел к вожатому, плечом в бок уперся.
— Ты чего? — спросил Валерий Васильевич.
— А ведь у меня есть талант…
Ребята обернулись к Бастику. Заинтересовался и Валерий Васильевич:
— Какой же у тебя талант?
Бастик тяжело вздохнул:
— Если б я знал, то сдазу бы сказал Лионеле Кадповне. А то вот думаю, думаю, не могу надумать — какой.
— С чего ж ты взял, что у тебя — талант? — задето спросил Олег Забрускин. — У единственного в отряде — талант!
— Ну и что, что у одного! — накинулся на Олега Санька Багров. — Хоть бы у одного был!..
— Ты поделись — что там и как. Может, вместе сообразим, — совершенно серьезно произнес Валерий Васильевич. — Тут нечего скромничать, тут о чести отряда речь идет…
— Как-то не спалось, а додители об Октябдине говодили — о моей сестде, — начал Бастик. — Она на скдипке учится игдать. У нее ходошо получается, вот додители и дадуются. А я их огодчал: ни к чему, кдоме военного дела, меня не тянет. Это мама так сказала. А папа сказал, что у меня есть талант. А какой, я не дослышал. Да и все давно мне было. Все давно я военным буду… А теледъ, когда весь отдяд забдаковали, я мог бы выдучить, и очень мне надо знать пдо мой талант. А как?…
— Если разобраться, то бездарных людей не бывает, — сказал Валерий Васильевич. — Так что всем нам надо подумать…
В это время вернулась Орионовна. Щеки пылают — еще не остыли после разговора у начальника лагеря. Не ожидая расспросов, она бросила:
— Знайте, что я — цыганка. Член ансамбля цыган…
Она металась, ходила вдоль скамьи, что-то шептала. Видно, спорила с начальником. Потом остановилась, повернулась к Валерию Васильевичу:
— Буду петь, заваливаться назад и трясти плечами! Как, нравится вам?
— Я рожден для балета, вы — для цыганского искусства, — примирительно сказал Валерий Васильевич. — А вот как всему нашему коллективу быть?
Орионовна немедля забыла о своем:
— Чтоб целый коллектив и был бездарным?
Что тут началось!
Все вместе, всем отрядом, заново переживали обиду, вместе были потрясены справедливым гневом.
— Не может быть коллектив бездарным!
Эта фраза прозвучала, разбитая на голоса, как стихи, что читаются на линейке. До хрипа в голосе возмущался Санька Багров, иронизировал Олег Забрускин, взрывался Бастик Дзяк — в общем, всяк на свой манер.
— Мы докажем, что мы талантливы! — в восторге от этого единения, весело и решительно сказала Орионовна. — Мы подготовим коллективный номер и выступим на концерте. Мы коллективно сделаем то, чего не смогли сделать, будучи разобщенными. Мы выступим!
Девчонки захлопали в ладоши, мальчишки исполнили какой-то невообразимый танец — то ли индейский, то ли индийский, то ли тот и другой одновременно.
Митя Янцевич заплясал, засветился и также внезапно потух, засомневался:
— А если и коллективный забракуют.
На секунду отряд опешил. Но только на секунду.
— Не посмеют! — распалилась Орионовна.
— Не посмеют!! — стукнул кулаком по столу Санька.
— Не посмеют!!! — закрепил Бастик Дзяк.
Орионовна обняла Бастика за плечи:
— Да! Мы все сделаем так, что Лионела Карповна поймет: зря нас со счетов сбросила!.. И все другие отряды нам еще позавидуют!.. Ну, а теперь — репетировать! Немедленно!
Желание репетировать сейчас же, не теряя ни минуты, было всеобщим. Если бы Пантелею или любому другому пацану в этот момент предложили роль феи в какой-нибудь сказке, он взялся бы и справился бы. Но даже роли феи не было в запасе у отряда. Никаких ролей не было.
Что же тогда репетировать?
Эта трезвая мысль внесла в сплоченные ряды пятого отряда некоторое замешательство, но под напором Орионовны его преодолели:
— Думать вместе и не расслабляться! Решать коллективно, не теряя веры в коллектив!
И посыпались предложения.
Предлагали разучить и показать гимнастические пирамиды.
Предлагали одноактную пьесу поставить.
Предлагали составить цирковую программу с иллюзионным номером на манер Кио — целое отделение в концерте занять.
Предлагали создать шумовой оркестр.
Все это было хорошо, но недостаточно для громкой и гордой победы. А пятый отряд — знаменитый отряд, и победа у него должна быть соответственная.
Затеялся яростный спор. Некоторые из ребят сгоряча едва не подрались. Друг друга опровергали и ни на чем не могли остановиться.
А потом вдруг осенило. Позже всем отрядом не могли вспомнить, чья умная голова родила такую замечательную идею: разыграть сцену о Мальчише-Кибальчише. С песней. Которую исполнит весь отряд — все без исключения будут петь!
Того умного молодчину не отыскали, не определили. Помирились на том, что сказала Орионовна:
— Весь отряд — молодчина!
Репетиция началась сумбурно — с того, что каждый что-то изобретал и тут же показывал, как это можно на сцене сыграть. Оказалось, что любой в пятом отряде способен быть и драматическим актером, и певцом, и дирижером-хоровиком, и режиссером-постановщиком.
В конце концов номер сложился так.
Весь отряд полукругом стоит на сцене, в глубине ее. А на первом плане, справа, в кресле сидит толстый Главный Буржуин: он сам допрашивает Мальчиша-Кибальчиша, которого с помощью измены захватила буржуинская сила. Роль Главного Буржуина дали Олегу Забрускину.
Слева стоит связанный Мальчиш-Кибальчиш. На эту роль претендовали все мальчики, но досталась она Саньке Багрову: и вид у него бравый, и голос зычный.
Главный Буржуин выпытывает у Мальчиша-Кибальчиша могучий секрет крепкой Красной Армии. Главный Буржуин в бешенство приходит, страшными карами угрожает Мальчишу-Кибальчишу. Но храбрый Мальчиш-Кибальчиш ничего не боится, даже самой смерти не боится, и говорит:
— Не скажу вам военной тайны! И не будет вам победы! Красная Армия прискачет и разобьет вас! Слышите — она скачет!
И выбегают на сцену бойцы Красной Армии в буденовках и с автоматами — такими, какими сегодня вооружены наши солдаты.
Бойцы разгромили и разогнали буржуинскую силу и освободили Мальчиша-Кибальчиша.
В сказке, которая напечатана в книге, Мальчиш-Кибальчиш погибает. Но ведь давно на земле новые времена, и не будет неправдой, если Мальчиш-Кибальчиш останется живым; один погиб, но другие не погибли, и победителями считаются все — и живые, и павшие в бою…
Когда назначали бойцов-освободителей, Бастик Дзяк попросился в автоматчики. Его просьбу удовлетворили: он здорово изображает свист и фырчание пуль:
