— Неплохо, — улыбнулся учитель. — На золотой штрих не потянет, но серебряный по софистике ты заработать еще в состоянии.

Меррен встал.

— Если бы ты только знал, учитель, как мне не хватало подобных диспутов последние три года, — горько сказал он. — Я чувствовал, что тупею в этом проклятом монастыре с каждым днем. Если бы… десять лет назад я бы просто не выдержал.

— Ну, оттого-то это испытание и поставлено последним, — согласно кивнул учитель. — Негоже разуму прозябать без мыслей, сказал Леверрет.

— В монастыре было ровно полтора действующих сознания, — хмыкнул Меррен. — Кстати, половину я тоже забрал с собой, так что они там ныне вполне прозябают, хоть это и негоже.

— Зато уже недолго, — успокоил его учитель. — Ты ждал вести — получи весть. Черта Заката будет проведена через сорок три дня плюс-минус сутки. К этому времени тебе надлежит перевалить Пстерский хребет и возможно дальше забраться в Нищие пески. Если дойдешь до пустыни — вообще прекрасно. Тогда можешь считать, что полдела сделано.

— Как я пойму, что Черта проведена? — сосредоточенно спросил Меррен. — И нужно ли будет сделать что-нибудь особенное?

— Отнюдь, — учитель отрицательно мотнул головой. — Ничего не надо делать, да и замечать не обязательно. Ты просто считай дни. От Черты начнется истинная гонка.

— Ночь коротка? — эти слова прозвучали в устах Меррена, как привычная присказка.

— Ночи может и вовсе не быть. Утро, встреченное в Храме после Заката, станет Рассветом.

— Не поздно ли начинать гонку с ближнего края пустыни? — с сомнением спросил Меррен.

— А что ты можешь предложить? — поинтересовался учитель. — В том-то все и дело. Насколько я знаю остальных соискателей, они постараются пересечь пустыню до Заката. Сочти дни, Анси, и ты поймешь, что этого никому не удастся сделать. Следовательно, Закат они встретят посреди пустыни, почти без припасов и на грани изнеможения. Вот и рассуди: кто будет в лучшем положении? Я бы хотел, чтобы ты был в это время в Скудном оазисе, свежий, бодрый, с полным отрядом и нерастраченным боевым запасом. Тогда и посмотрим, кто быстрее.

Меррен неуверенно кивнул.

— Я понял тебя, учитель, но я еще подумаю. Кажется мне, что пустыню меньше чем в пятнадцать дней не пересечь. Считаем так: им, уставшим, останется пол-дороги — пройдут они ее не в семь-восемь, а в десять дней. Значит, будут опережать меня на пять дней. Что-то многовато.

— Человек, который потерял силы в этой пустыне — погиб, — жестко сказал учитель. — Человек, который обессилел в Ночи — погиб дважды. Те немногие, кому удастся выбраться, будут отлеживаться у первой воды дней пять-восемь. Тебе хватит суток отдыха. Считай, по времени вы уже выровнялись. Но ты будешь в этот день на пике походной формы, а они — как только что воскрешенные мертвецы.

— Э-э! — встревожился Меррен. — Как это — на пике походной формы? По графику Савари пик у меня на третий день входа в Лес! Я все считал по Савари, у меня даже форталы по Савари настроены!

— График Савари пересмотрен, — извиняющимся голосом сказал учитель. Но ты не волнуйся, тебе не придется делать расчеты заново. Я все привез с собой, даже расходные диаграммы с учетом естественного рассеивания.

— А-а, — упавшим голосом сказал Меррен, — все равно пересчитаю. Ты же знаешь, что верить на слово — даже тебе! — мне запрещено.

— А если бы ты не сказал, что пересчитаешь, я бы тебе сейчас устроил веселую жизнь, — улыбнулся учитель. — Ты стал еще сильнее, Анси. Именно таким я и мечтал тебя увидеть сегодня. Именно таким ты можешь войти в Храм. Можешь и войдешь. Войдешь?

— А кто у меня в соперниках? — со слабым любопытством спросил магистр и поднял голову.

— Главный соперник — Вечный Отряд, — ответил учитель. — Остальные — так, мелочь. Ну, есть, конечно, несколько групп, которые не следует сбрасывать с весов, но в основном претенденты значительно слабее тебя. Кроме Вечного Отряда.

— И кто у них стал Свидетелем? — Меррен повернулся к учителю уже с гораздо большим интересом.

— Капитан Ник Уртханг, стратег Конфедерации, — со вкусом сообщил учитель. — Бывший стратег. В восьмой саир он подал в отставку.

— Вот как, — с циничной улыбкой сказал Меррен. — Старый Ник. Архистратиг, сучья мать. Интересно будет надраить ему рыло. То есть забрало.

— Это не самое легкое дело в мире, — предупредил учитель. — Уртханг очень не любит попыток тронуть его рыло.

— Тем интереснее будет, — Меррен присел на краешек стола. — Ты меня очень обнадежил, учитель. Если Ник — самый сильный претендент, то я его сделаю. Он же дуб. Непоколебимый утес. У него ж вместо мозгов запасной шлем. Если не лезть в прямое силовое противостояние с ним, то он ничего не сможет сделать. Полевой командир он, конечно, прекрасный, слов нет, но не все на этом свете решается мечом.

— А вот тебе подарок, — неприятно улыбнулся учитель и положил на подлокотник своего кресла крупный прозрачный желтый камень, гладко отшлифованный и даже отполированный в форме яйца.

Меррен глубоко наклонился и поднял камень, взвешивая его на ладони.

— Сплетник? — спросил он. — Похоже, сплетник. Хорошей воды, просветленный. С записью?

— С записью, с записью, — учитель хихикнул. — Проиграй, порадуйся.

— Почему вот только топаз? — с сомнением сказал Меррен, разглядывая камень на свет. — Не люблю я желтого запечатления…

— Ну это уж дело случая, — сказал учитель. — Какой под руку подвернулся. Не всегда же в кармане сплетник-карбункул валяется.

— У меня всегда, — веско сказал Меррен. — Только не карбункул, а сапфир. Люблю старину. А желтого трепа не люблю.

Он поставил яйцо на крошечный серебряный треножничек, отдаленно напоминающий алтари Оракулов, и дернул за шнур у окна. Мягко упала плотная портьера, в комнате стало почти темно. Нетопырь почуял сумрак, оживленно затрепыхался и выбрался из-под рясы. Меррен щелкнул пальцами. Над треножником сгустился невысокий столб серебристого сияния.

— Паролем запечатано? — спросил магистр, отодвигая в сторону очередную стопку книг.

— Обязательно, — сказал учитель, продолжая вредно улыбаться. «Магистр» на знаке Короны.

— Магистр, — сказал Меррен, делая замысловатый жест.

Посреди комнаты распахнулась пустыня.

Лоскутный шатер стоял почти в центре военного лагеря, перед шатром курился почти угасший костерок, а на заднем плане два десятка окольчуженных бойцов отрабатывали глубокий выпад фрамеей. Совсем молодой воин на правом фланге, не отставая от остальных, хрипло задавал ритм:

— Коли! Отбив! Финт! Отбив — удар! Выпад! Выпад! Отбив! Уход! Коли!

По виску молодого сержанта ползла мутная капля пота, сквозь его спину неясно просвечивала оружейная стойка у окна. Меррен чертыхнулся и еще раз потянул за шнур, плотнее прикрывая угол от дневного света.

А перед шатром стояли трое. Очень худой, рано начавший седеть островитянин с тараканьими усами, огромного роста загорелый блондин и человек в кольчуге со значком капитана. Рядом с блондином он казался невысоким, хотя и был одного роста с Мерреном.

— Однако, — несколько ошеломленно произнес магистр. — Вы проследили стратега до самого лагеря? Хорошая работа, учитель, очень хорошая.

Учитель сделал жест, призывающий к молчанию. И тут же заговорил светловолосый гигант.

— Ну что, Ники? — весело спросил он. — Снимаемся? Или тебе еще чего-то надо?

— Да собственно… — рассеянно начал Уртханг, глядя куда-то через плечо блондина. — Через часок можно сниматься. Тори, вот что я пропустил: вы отслеживали претендентов?

— Глиста следил, — блондин кивнул в сторону островитянина. — Сейчас доложить, или вечером?

— Доложи сейчас, — Уртханг стоял, широко расставив ноги и зорко осматривая горизонт.

— В основном шелуха. Три-четыре группы немного сильнее общей массы. Настоящий претендент, кроме нас, всего один. Орден Рассвета.

— Понятно, — Уртханг сощурился. — Кандидата они не меняли?

— Нет. Магистр уже в Клер-Денуа.