По дороге водитель смотрел на нее с большим подозрением, размышляя о том, заплатит ли она ему хоть что-нибудь, когда он высадит ее в Уэмбли.

Она назвала адрес апартаментов Фрэнка и Ренаты и попросила водителя обождать, пока хозяйка квартиры не спустится и не заплатит ему.

Потом он рассказывал другим водителям, что, как только увидел эту странную девушку, сразу же понял, что проблем не избежать.

Когда он отказался ехать куда бы то ни было дальше Уэмбли, ее глаза наполнились слезами. Ну, а потом было еще хуже. Хозяйка квартиры, богатая холеная иностранка, спустилась сверху с кошельком. И вдруг, едва бросив взгляд на привезенного в такси младенца, зарыдала в голос.

— На нем еще видны следы крови, да он даже и не сформировался как следует, нет, нет, я не хочу! Этот ребенок еще не готов к тому, чтобы быть ребенком. Нет, нет!

Она отпрянула от девушки в сером свитере и юбке; в этот момент подъехал мужчина на «ровере», бросил взгляд на разыгравшуюся сцену, встряхнул изо всех сил иностранку, взял на руки младенца и вдруг узнал девушку в сером. «О Боже мой!»— вырвалось у него, как будто перед ним предстал призрак, явившийся с того света.

Затем таксисту вручили сумму, в несколько раз превосходившую ту, на которую он рассчитывал, и ему ничего не оставалось, как убраться восвояси, так и не узнав, чем закончилась эта история.

А закончилась она довольно-таки скверно. Как и все, за что бралась Хелен Дойл.

Хелен отказалась подниматься наверх и зарыдала громче, чем Рената. Но еще громче плакал несчастный голодный ребенок, появившийся этим утром на свет в ванной комнате своей непутевой матери.

Чтобы разобраться в ситуации, немедленно была вызвана сестра Бриджид. Она появилась вместе с Нессой, бледная, но совершенно спокойная.

Несса занялась ребенком, а Бриджид принялась выслушивать истерические объяснения участниц происшедшего.

Итальянка пыталась сказать, будто рассчитывала всего-навсего, что найдется какая-нибудь женщина, которая согласится в частном порядке отдать своего ребенка на усыновление, и будто бы вовсе даже и не рассчитывала, что ей принесут ребенка прямо домой.

Высокорослый ирландский бизнесмен попытался заступиться за Хелен, сказав, что она сделала это с благой целью, как и все, что она делала в своей жизни, но люди не всегда это понимают. Хелен его слова казались ласковыми, но и пугали в то же время.

Он объяснил, что знаком с ее родителями. Десмонд Дойл — из его старейших друзей.

— Так она дочь этих Дойлов? — Для Ренаты один шок следовал за другим.

— Да, но она не знала, что мы — это мы.

Было что-то странное в том, как говорил этот человек. Что-то в его словах было похоже на обращенное к кому-то предупреждение. Бриджид переводила взгляд с одного взволнованного лица на другое в попытке обнаружить и распознать скрытые от непосвященных сигналы.

Наконец, Хелен собралась с силами, чтобы хоть что-нибудь из себя выдавить:

— Нет, я знала, знала, потому что именно ради Фрэнка я и сделала все это; если бы не он, я никогда бы не взяла этого ребенка и никогда не стала бы плести всю эту ложь. Если бы не Фрэнк, я ни за что не стала бы рисковать жизнью ребенка. Я чувствовала, что должна была сделать это для него после всего, что было…

Всю свою сознательную жизнь Бриджид работала с людьми. И чаще всего люди эти находились в самых расстроенных чувствах. Она не понимала, в чем тут дело, но чувствовала — самого главного Хелен не скажет никогда. А та то плакала, то пыталась унять слезы. Но похоже, история близилась к завершению.

— Я и подумать не могла, что все выйдет так, но ведь они могут обеспечить ему роскошную жизнь, у них так много денег, а Фрэнк уже слишком стар, чтобы им разрешили усыновить ребенка; она сказала, что у него бывают сердечные приступы…

— Ты ей это сказала? — рыкнул на жену Фрэнк.

— Но ведь я думала, что это монашка, которая не имеет никакого отношения к нашей семье. Откуда мне было знать, что она — дочь этих чертовых Дойлов?

Хелен говорила словно в трансе:

— Я хотела все это исправить, хотела всем помочь. Постараться — и все исправить. В конце концов, ведь моя жизнь складывается удачно, у меня есть все, что мне надо, не то что у Фрэнка: у него нет детей, у него сердечные приступы, он страдает… Я просто хотела помочь.

Рената переводила взгляд с мужа на Хелен в явном замешательстве. В соседней комнате Несса сумела, наконец, успокоить ребенка.

— Вы все еще работаете вместе с мистером Дойлом? — неожиданно спросила Бриджид.

— Да, к тому же, он очень помог моему отцу, — ввязалась опять Хелен. — Когда отца уволили, мистер Куигли попросил своего тестя, чтобы тот снова взял его на работу…

Внезапно Бриджид поняла, как разрешить создавшуюся ситуацию, и резко вступила в разговор:

— Итак, Хелен с ее порывистым темпераментом решила отблагодарить вас и похитила ребенка, поскольку законным путем сделать это представлялось невозможным. Так?

Фрэнк Куигли смотрел в серые глаза сестры Бриджид — понимающие, бесстрашные, сильные. Конечно же, она тоже родом из Ирландии, хотя и говорит с лондонским акцентом. Она напоминала ему самых достойных людей из тех, с кем ему приходилось сталкиваться в бизнесе.

— Вы совершенно правы, сестра.

Хелен продолжала рыдать. Бриджид чувствовала, что, если ее не остановить, она, пожалуй, наговорит лишнего. Очень осторожно она положила руку на плечо девушки.

— Нам пора домой, Хелен, обратно в монастырь. Сейчас это будет самым правильным.

— Давайте я отвезу вас, — предложил Фрэнк.

— Нет, не нужно, но будем признательны, если вы вызовите нам такси, мистер Куигли.

В это время в комнату вошла Несса; ребенок заснул. Им еще предстояло отвезти его в больницу — ту, которую они знали и где знали их. Там о малыше позаботятся.

— Мне очень жаль, что все так получилось, сестра, — Фрэнк смотрел на Бриджид, и та смотрела на него.

Было и в самом деле жаль. Они могли бы дать этому ребенку все, и в том числе столько любви, сколько он никогда бы не получил от Ивонны.

— Да, но если мы так поступим, все пойдет неправильно.

Фрэнк чувствовал, что она сомневается.

— Ну, не все, но с одной маленькой формальностью мы ничего поделать не сможем. Его мать считает, что он мертв.

— Пожалуйста, — вмешалась Рената, — я прошу вас, сестра.

— Я ведь не Бог и даже не Соломон, — отвечала Бриджид.

Было видно, что ей очень нелегко. Фрэнк и Рената очень подходили друг другу, такая милая пара. Хелен смотрела на них с выражением страдания на лице.

Портье попросили вызвать такси, и незадачливая четверка направилась к лифту. Впереди шла заплаканная Хелен, ее поддерживала сестра Бриджид, а вслед за ними рыжеволосая Несса несла завернутого в синий коврик ребенка.

Рената протянула руку и дотронулась до плеча Хелен:

— Спасибо, сестра Хелен, я знаю, вы хотели мне помочь.

— У сестры Хелен большое доброе сердце, — откликнулась Бриджид.

— Спасибо, — сказал Фрэнк, стоя в дверях. Он не смотрел на Хелен, уставившись прямо в большие серые глаза сестры Бриджид.

— Есть страны, в которых это можно сделать совершенно легально. Если хотите, обратитесь когда-нибудь ко мне, и я расскажу все, что мне известно, — сказала та.

— До свидания, Фрэнк, — пробормотала Хелен.

— Спасибо, Хелен. Сестра Бриджид права: у тебя большое доброе сердце, — и он коснулся губами ее щеки.

В такси все молчали, пока Хелен не сказала:

— Вы назвали меня сестрой; значит ли это, что я могу остаться?

— Это значит, что мы не будем принуждать тебя уйти. Но, может быть, теперь, когда ты столкнулась с вещами, о которых не имела раньше ни малейшего представления, тебе не так уж и надо прятаться. Быть может, ты сумеешь устроить свою жизнь за пределами монастыря… Тебе еще только предстоит узнать мир…

И все-таки сейчас Хелен уже не казалось, что сестра Бриджид предлагает ей уйти. И она чувствовала себя гораздо увереннее, чем прежде.