Костя и Джонни удалились с хозяйкой на кухню, где тусовалась вторая часть компании. Я осталась в зале, просидев на диване добрые полчаса в совершенном одиночестве. Я допила воду, поставила стакан на стол и уже поднималась, чтобы уйти, как вдруг ко мне подошёл молодой человек и спросил, как меня зовут. Он был очень мил, и его синие глаза светились теплотой. Меня растрогало, что он ко мне подошёл, единственный человек, проявивший участие, заметивший, что я никого не знаю и сижу одна. Он представился просто: «Сэм Вон Клозен». В его кругу было принято говорить имя и фамилию при знакомстве. Одно из правил.
Он расспрашивал меня о России, задавал много вопросов, вёл разговор непринуждённо и весело. Он всё время улыбался и исключительно располагал к себе, хотя, как я помню, меня очень поразил и насторожил его взгляд. Я не могла понять, чем именно. У него были восхитительно красивые глаза, но некая отстранённость проявилась в них несколько раз в течение нашего разговора, накрыв их выразительность мутными волнами безразличия, поглотив эмоции. Вроде минуту назад он открывался, рассказывал о чём-то с большим увлечением и излучал нежность, как вдруг неожиданно взгляд мутнел, и его душа, вот только что выглядывавшая в окошко его глаз, вдруг отбегала от них прочь. Потоп! Потоп! В такие моменты нельзя было разобрать, что у него на уме, открыто ли его сердце для искренней беседы, слышит ли он тебя вообще. Он как будто вот только что доверял тебе, но вдруг беспричинно одумывался. Тогда всякая откровенность пропадала, и он начинал обдумывать свои слова, а разговор терял текучесть. Его глаза были очень выразительны, и безразличие длилось в них всего мгновение. Это было робким свидетельством некой нестабильности в его характере, однако должного внимания этой его особенности я не уделила. Я была слишком очарована им, чтобы быть критичной. Он оказался первым настоящим Джентльменом, с которым мне довелось познакомиться, именно таким, как описывают в бесконечных английских романах. Он был иной – по своим манерам, безукоризненной вежливости и обходительности, пришедший как будто из семнадцатого века. Я была зачарована. Даже не знаю, как это объяснить. Мой первый настоящий мистер Дарси.[62]
– Пожалуйста, те, кого я знаю не очень хорошо, покиньте мою квартиру! – раздался голос хозяйки дома, такой пронзительный, что я невольно очнулась от гипнотического очарования Сэма и вспомнила, что мы с ним всё-таки не одни в квартире.
– Что такое, Аманда? – зашушукались перепуганные гости. – Что случилось?
– Кто-то пролил вино на ковёр в коридоре. Я не могу уследить за стольким количеством народа, поэтому прошу половину уйти.
Я поднялась, хотя весь вечер пила только воду и в коридор даже не выходила. Англия, что поделаешь, гостеприимства и проявления широкой натуры здесь не дождёшься. Так меня и ещё пять человек вычеркнули из guestlist[63] этой домашней вечеринки.
Позже я узнала, что на самом деле избавиться хотели только от меня, и причиной этому была банальная ревность. Одна из подруг Аманды давно была влюблена в Сэма, у неё даже была с ним интрижка, лишившая её девственности, с тех пор прошло довольно много лет, но она им всё ещё «болела». Увидев нас с ним беседующих долгое время и заметив, что мы беззастенчиво флиртуем, она расстроилась, пожаловавшись хозяйке квартиры Аманде на то, что он уделяет никому не известной мне подозрительно много внимания.
Аманда, потакая подруге, сама разлила белое вино в коридоре и без смущения устроила этот цирк с обвинениями, прогнав половину присутствующих, в основном девушек. Подруга обрадовалась, но трюк ожидаемого результата не принёс. Сэм ушёл вскоре после нас.
Наутро я получила sms от Сэма. Тон сообщения был очень сердечный. Он даже добавил два поцелуя «хх». Сэмми извинялся за вчерашний вечер, сказал, что ему неудобно, что так вышло с Амандой и что мне пришлось уйти, а также признался, что, к его стыду, он не может помочь мне с работой, как обещал вчера на вечеринке. По тону его сообщения я почувствовала, что он, вероятно, даже покраснел, когда писал это. Признаться, не напомни он, я даже и не вспомнила бы, что он обещал мне вчера. Пьяный разговор – можно наговорить с три короба. Я никогда не доверяла обещаниям, полученным от людей в нетрезвом состоянии. Однако было приятно, что, в отличие от многих других, кто забывал о своих обещаниях едва протрезвев, Сэм хотя бы прислал sms и извинился. Моё уважение и теплота к нему, родившиеся вчера, стали расти. Я хотела продолжить с ним общаться. Я послала ему сообщение, предложив как-нибудь встретиться. Он ответил, что будет рад. Мы назначили день свидания.
Мы встретились у метро «Sloane Square». Он сказал, что у него нет денег, чтобы пойти в бар «X», куда все ходят, и что нам придётся пойти в бар «Y», который подальше и подешевле. Я не возражала. Бар, в который Сэм меня привёл, был очень уютный и гораздо лучше того бара, в который ходят все. Он был полупустой, и нам не пришлось долго дожидаться напитков. Я никогда не пробовала английского пива и потому заказала кружку тёмного, себе он взял бокал белого вина. Пиво оказалось ужасным, но я мужественно его пила. Он предложил мне купить что-то другое, так как видел, что мне оно не нравится. Помня его слова, что у него нет денег, я не хотела его разорять, поэтому отказалась. Когда через полчаса в баре моя кружка так и осталась почти полной, он встал и направился к бару, настояв, что всё же купит мне что-то иное. На этот раз я согласилась, попросив бокал домашнего красного вина.
Мы говорили обо всём на свете. У меня было чувство, будто я знаю его всю жизнь, настолько мне было легко и радостно в его компании. Меня поразило сходство наших взглядов, как это ни странно. Я имею в виду буквально взглядов глаз. У него были поразительно красивые глаза, и они смотрели на меня моим взглядом, с той же степенью интенсивности, экспрессивности и эмоциональности. Разница была лишь в цвете этого взгляда. Его был пронзительно синий.
Сэм был моего возраста, но мне казалось, будто я – взрослее. Не проходило ощущение, что он несколько невиннее и наивнее меня. Наверное, я повидала больше трудностей в жизни и пережила больше лишений. Казалось, что его жизнь оберегалась кем-то свыше, что он умудрился избежать боли и разочарований. С его лица не сходила улыбка, он радовался жизни, как ребёнок.
Мы провели прекрасные три часа вместе в баре. После нашей встречи у него был запланирован ужин с друзьями. Он сказал, что его приглашают на званые обеды и ужины, практически каждый день, то к одним, то к другим знакомым, и поэтому свободного времени у него немного, но он уверил меня, что с удовольствием продолжит наше знакомство.
Через несколько дней он прислал мне сообщение (вновь с двумя поцелуями «хх»), пригласив пойти в «SW». Собралось человек пять его друзей, в основном ребята из его школы. Ночь была весёлой. Мы танцевали, и всё было хорошо.
После этого вечера он пропал на неделю. Я написала ему sms (конечно, добавив «хх»). Он ответил, что готовится к экзаменам и совсем не гуляет. «Хх». Он обещал увидеться сразу после экзаменов. «Хх».
Прошло три недели. Он так и не объявился. Меня удивляло, что его экзамены так затянулись, но тем не менее жизнь на месте не стояла. На лето я устроилась в «SW» поработать в баре. Однажды ночью, вытирая стаканы и с грустью взирая на толпу, среди которой вот ещё недавно была сама, я увидела его. В глазах Сэма стояло удивление. Он был с друзьями и, казалось, смутился, что девушка, работающая в баре, его знакомая. Тем не менее он меня им представил. Странно, Сэм был более высокомерен, чем обычно. «Может, так действует обстановка в „SW“», – подумала я, но сказала лишь то, что освобожусь часа через два и мы сможем поболтать. Под конец ночи работы было мало, и пара барменов вполне справлялись без меня. «Да, да, конечно, я тебя подожду здесь», – сказал он и растворился среди танцующей толпы. Я отпросилась у менеджера пораньше и, переодевшись, пошла его искать. Его нигде не было. Я обошла весь клуб. Он ушёл, отправив перед уходом мне sms, что неважно себя чувствует и поэтому пошёл домой. Меня удивило это сообщение, он выглядел вполне здоровым.
