А нынешние "веховцы", кто они? Увы, значительная часть современной российской интеллигенции не только чужда мировой классической культуре, она лишена и христианского чувства. Разве способна она хотя бы постичь жертвенный подвиг своей страны?

Э. Хобсбаум, автор книги "Эпоха крайностей. Короткий ХХ век. 1914-1991", констатирует: если бы не Красная армия, которая одна только могла победить фашизм, жили бы мы сейчас в фашистских государствах. И другое напоминает английский историк - без советской плановой экономики, многому научившей умных капиталистов, не состоялось бы и западное экономическое чудо 60-х годов.

Мир сегодня - накануне большого правого поворота. По сравнению с которым то, что произошло в нашей стране после 1991 года, - только прелюдия. Сценарий хорошо известен. Вначале какая-нибудь левая "буза", с разбиванием витрин и поджогов автомобилей. А потом напуганный обыватель консолидируется правыми - и вот совместными усилиями левых и правых человеческое стадо загоняется в старый хлев.

А есть ли в современной России, хотя бы в потенции, те интеллигенты, что способны найти национальную идею, которая сможет объединить людей, желающих жить своим честным трудом? По моему глубокому убеждению, есть.

Идея эта хорошо известна, но отброшена и опозорена "веховцами" - правыми и левыми. Отброшенная "Вехами" традиция заключалась в убеждении, основу которого заложили два великих революционера всемирной истории - Сократ и Христос. Суть совершённой ими революции в том, что истина объективна, то есть находится не в нашей голове, а прежде всего в реальном мире. "Бог правду видит, да не скоро скажет" - вот любимая Львом Толстым народная поговорка, в которой истина Сократа и Христа.

Но что есть истина? С "чумазыми" прошлого и настоящего говорить об истине бесполезно.

Вспомним "Письма без адреса" Чернышевского, с которыми он обратился к Александру II. Основываясь на экономических расчётах, правильность которых он просил царя проверить, привлекая своих лучших экономистов, Чернышевский показал, что реформа 1861 года обезземелит крестьян, доведёт их до нищеты и бунта. А чем может обернуться бунт в стране, где "народ невежествен, исполнен грубых предрассудков и слепой ненависти ко всем отказавшимся от его диких привычек"? - вопрошал царя Чернышевский. И сам же отвечал: "Он не пощадит и нашей науки, нашей поэзии, наших искусств; он станет уничтожать всю нашу цивилизацию".

Кажется, почти то же самое о народе и опасности его бунта писали "веховцы" полвека спустя, но в действительности между ними и Чернышевским - пропасть. Атеист Чернышевский, как и Маркс, прекрасно понимал, что объективную истину обмануть нельзя, а если сдавливать пружину, то она разожмётся обязательно. Но для тех, кто казнил Сократа и Христа, для тех, кто отправил Чернышевского на каторгу, Бог - это была лишь удобная иллюзия, духовный комфорт, привычное лицемерие, без которого не проживёшь, и не более того. Всё решает сила (государства, денег, манипуляции сознанием), остальное - сказочки для дураков. А для Сократа, Христа, Чернышевского и Маркса, для всей классической культуры объективная истина существует, и её перехитрить нельзя. Хотя ложь и насилие побеждают на коротких дистанциях, но на длинных они непременно проигрывают.

Как красиво и благоуханно пишет Бердяев о духовности и поиске истины, а на деле "веховцы" призывали власть покруче закручивать гайки, оттягивать всеми силами решение земельного вопроса - в те годы, когда уже полыхали дворянские усадьбы. Так кто же несёт ответственность за трагедию в подвале Ипатьевского дома, господа?

На современной российской радиостанции слушатели задавали один и тот же вопрос разным приглашённым на радио специалистам: что делать с мафией, что делать с бандитами в чиновничьих креслах, задушившими страну, в которой ныне армия чиновников и монополизм экономики несравненно больше, чем в брежневские годы? Что делать?

Умные, образованные господа, нынешние "веховцы", ведущие экономисты, социологи, политтехнологи, отвечали: но ведь и в Америке мафии не меньше! Умолчав о том, что европейская цивилизация была бы невозможна, если бы в ней, начиная с Лютера и Нидерландской революции XVI века не велась борьба с мафией не на жизнь, а на смерть. Мафией католицизма во времена Лютера, мафией монополистической "королевской буржуазии" во времена Французской революции

Да, в Америке есть мафия и всегда в ней была. Но сделайте, господа, хотя бы половину того, что сделал президент Рузвельт! Начните строительство доступного для всего работающего населения жилья, дайте вздохнуть мелкому предпринимательству в городе, крестьянам в деревне, обеспечьте честный суд, дайте возможность рабочим, учителям, врачам защищать свои права, объединившись в независимые от государства и предпринимателей профсоюзы.

Вот и всё, для начала только это! Но без дураков, без потёмкинских деревень. Не получается, мафия душит? Так скажите хотя бы об этом честно - не получается, не можем.

Нет, не скажут этого господа "веховцы", правые и левые, по-прежнему только на штыки надеются. Ну что же, посмотрим, господа. Подвалом Ипатьевского дома никого пугать не хочу - вы и так напуганы, оттого и стараетесь.

Виктор АРСЛАНОВ

P.S. Цель моя была очень скромная, ни на какое пророчество не претендующая: напомнить о некоторых исторических фактах в связи со столетием сборника о русской интеллигенции.

ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА

"ЛГ" продолжает публикацию материалов о литературе стран дальнего зарубежья. Наша задача - назвать имена серьёзных авторов, их произведения, показать тенденции развития словесности страны или отдельного региона. На этот раз речь пойдёт о французской литературе

Валерий НИКИТИН - кандидат филологических наук, до 2004 года - ведущий научный сотрудник Института мировой литературы РАН, сейчас - директор Французской библиотеки - Музея французской цивилизации Российского государственного социального университета. Переводчик, член Союза писателей России, лауреат премии Французской академии, кавалер Ордена искусств и литературы Французской Республики.

- Валерий Александрович, несколько лет назад вы давали интервью "Литературной газете" в связи с драматическим развитием событий вокруг Французской библиотеки. Как сейчас обстоят дела?

- На ту публикацию обратило внимание телевидение и тоже взяло у меня интервью, которое увидел ректор РГСУ В.И. Жуков, он и спас библиотеку. Сейчас количество французских книг в ней приближается к тридцати тысячам, и я пользуюсь случаем, чтобы выразить признательность "Литературной газете", которая повлияла на ход событий.

- А много в вашей библиотеке современных книг?

- Большая часть их издана в последние сорок лет.

- Может быть, о таком отрезке времени и поговорим? К тому же это совпадает с важной для французов датой: 1968 год - это студенческие волнения, своеобразная революция, хотя и несколько опереточная

- Да, тем более что в этот период ещё жили и творили некоторые писатели, которых можно назвать классиками ХХ века. В 1982 году ушёл из жизни Луи Арагон, возможно, самый крупный французский писатель прошлого века. Или вот умерший в 1979 году Жозеф Кессель, яркий представитель романтической ветви в новейшей французской литературе, автор "Дневной красавицы", "Льва". Кессель приехал во Францию из России, говорил на русском языке, учился у русских писателей. Наша классика вообще оказала сильное влияние на французских авторов ХХ века. В один из приездов в Москву Мориса Дрюона его спросили, как он относится к Толстому, к Достоевскому, на что он ответил: "Да это же всё наше!"