– Ложитесь, полковник! – заорал Константин. – Быстро!

Двое мужчин, стоявших позади Кузьмина, упали на пол, а на лице полковника появилось выражение растерянности и сильного потрясения. Он сунул руку под мышку, но вдруг покачнулся, и на левом отвороте его пиджака появилась маленькая дырочка.

Полковник конвульсивно дернулся и стал медленно оседать на мраморные плиты.

Константин также почувствовал резкую боль в области позвоночника, словно кто-то огрел его по спине здоровенной дубиной. Затем последовал точно рассчитанный удар под коленки, после которого только механический робот не свалился бы на пол. Перед глазами у Константина поплыли красные круги, но ему удалось удержаться на ногах и даже обернуться.

Он понял, что его ударил невысокий и довольно щуплый подросток, со всех ног улепетывавший в сторону стоек для регистрации пассажиров. В руках парнишка держал нечто похожее на складной зонтик в кожаном футляре, которым он умело расчищал себе дорогу. Судя по громким возгласам и гримасам боли на лицах потерпевших, зонтик был, по меньшей мере, из стали. Наверняка маленький негодяй просто подстраховывал своего старшего товарища – он отвлекал все внимание на себя, чтобы убийца мог беспрепятственно скрыться.

Мгновение, и подросток затерялся в толпе, а Константин вновь сосредоточил все свое внимание на полковнике, который лежал неподвижно. Приложив максимум усилий, Панфилов рывком преодолел расстояние до Кузьмина и, превозмогая адскую боль в коленях, приземлился рядом с ним. Схватил полковника за запястье и попытался нащупать пульс. Однако пульс не прослушивался – полковник Кузьмин был мертв.

Все происшествие заняло не больше пятнадцати секунд, но вокруг Константина уже столпились люди. Охи, вздохи, стенания действовали Панфилову на нервы, мешали сосредоточиться. Он на всякий случай огляделся, почти уверенный в том, что убийца давно покинул зал ожидания. И здорово удивился, заметив в глубине зала темную куртку и яркую бейсболку. Убийца спокойно шагал по направлению к выходу и деловито размахивал сумкой, словно происходящее за спиной его абсолютно не касалось.

«Он профессионал, – догадался Константин, с трудом поднимаясь на ноги. – Решил смыться, не привлекая ничьего внимания. Если бы он побежал, его тут же схватила бы милиция…»

Это казалось безрассудным – преследовать убийцу без оружия. Тем более что этот обкурившийся маньяк, почуяв реальную опасность, мог запросто уложить не один десяток пассажиров, находящихся в зале ожидания. Это Константин оценил почти мгновенно, как и то, что встреча со столичными органами правопорядка не входит в его планы. Полковнику Кузьмину, увы, уже ничем нельзя было помочь, поэтому Константин решил побыстрее исчезнуть с места преступления.

Кроме того, существовала реальная возможность, что в толпе пассажиров находятся сообщники убийцы, и в случае решительных действий со стороны Панфилова эти парни начали бы стрелять на поражение.

Пока испуганные работники аэропорта метались вокруг трупа, Панфилов воспользовался суматохой. Подхватив свою оброненную сумку, он вышел из здания и неторопливо зашагал к ближайшему такси.

К счастью, свидетели преступления и подошедшие зеваки были так заняты мертвым полковником, что позабыли обо всем на свете.

Лишь оказавшись в салоне серебристого «Вольво», Константин смог немного расслабиться и попытаться заставить себя поверить, что на сегодняшнее утро все неприятности закончились. Назвав адрес, он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Плавное покачивание не мешало сосредоточиться на дальнейших планах. Для полного кайфа не хватало только чашечки крепкого кофе да мелодии Вивальди, но Панфилов надеялся, что через полчаса у него будет возможность насладиться и тем, и другим.

Водитель остановил машину за несколько кварталов от мастерской, единственного места, где с недавних пор Константин чувствовал себя в полной безопасности. Расплатившись с таксистом, Панфилов уверенно зашагал вдоль домов, не забывая бросать осторожные взгляды по сторонам. Делал он это скорее по привычке, чем повинуясь внутреннему сигналу опасности. Хотя после гибели полковника Кузьмина Константин был готов к любым сюрпризам.

Но вокруг было тихо. В воздухе пахло жареными кабачками, словно все хозяйки тихих арбатских дворов враз сговорились готовить «заморскую» икру. На лавочках дремали старушки с вязанием, дети шумно играли в песочнице, а трое краснолицых мужичков в спортивных костюмах соображали на троих под грибком беседки.

Стояло жаркое лето…

«Теперь я никогда не узнаю, что собирался поведать мне полковник, – с грустью подумал Панфилов, подходя к своему подъезду. – Жаль Кузьмина, неплохой был мужик…»

Он чувствовал, что рано или поздно ФСБ выйдет на его след, ведь наверняка многие слышали резкий окрик Константина, предупреждающий полковника об опасности.

И тогда оперативники Москвы начнут искать высокого светловолосого мужчину, которого, по всей вероятности, и встречал Кузьмин. Скорее всего с помощью свидетелей удастся составить словесный портрет Константина, ведь он, в отличие от убийцы, не прятал свое лицо под козырьком кепки-бейсболки. Честно говоря, Панфилову было все равно или почти все равно. Он привык к подобным поворотам судьбы. Гораздо больше его волновало другое – что хотел сказать ему полковник Кузьмин?

В мастерской за время отсутствия Константина ничего не изменилось. Он по-хозяйски обошел все углы, затем переоделся, умылся, включил музыкальный центр и принялся готовить себе полюбившийся «Амбассодор». Пока булькала кофеварка, он, не переставая, думал о происшествии в Шереметьеве. У него в голове вертелось множество вопросов, на которые он так и не смог найти удовлетворяющие его ответы. Слух приятно ласкали бессмертные мелодии Антонио Вивальди из «Кончерто гроссо», но это не мешало сосредоточиться на главном, скорее наоборот.

«Почему стреляли в Кузьмина? – продолжал размышлять Панфилов. – Кто мог узнать, что именно в десять тридцать он будет находиться в зале ожидания? Ведь, судя по всему, полковник постарался обезопасить себя да и меня на все сто, приехав в аэропорт не на служебной машине. Он прибыл в Шереметьево явно инкогнито, постарался слиться с толпой пассажиров, но пуля, выпущенная парнем в бейсболке, достала его и здесь. Да, воистину, от судьбы не уйдешь…»

Прошел час, пока резкий звонок телефона не нарушил царящую в мастерской атмосферу гармонии. От неожиданности Константин вздрогнул и едва не пролил кофе на столик. Несколько секунд он молча смотрел на аппарат, решая, стоит ли снимать трубку. Этот номер знали только генерал Фалунчук и полковник Кузьмин.

В данное время генерал находился в отпуске, а полковник, по всей вероятности, – в городском морге.

Решив, что звонивший просто-напросто ошибся номером, Константин снял трубку.

– Слушаю?

– Это Федор Вологжанинов? – Голос невидимого собеседника был хриплым от волнения.

Константин помедлил с ответом. На мгновение ему показалось, что мертвый полковник воскрес.

– Господин Вологжанинов? – продолжал настаивать звонивший. Теперь он держался гораздо увереннее. – Я от полковника Кузьмина. Давайте встретимся…

– Когда и где? – разжал губы Панфилов.

– Через тридцать минут я подъеду туда, где обычно вас ждал полковник.

В трубке послышались короткие гудки, и Константин с удивлением отметил, что неизвестный собеседник был прекрасно осведомлен о негласном правиле конспирации – он говорил куда меньше трех минут, а за такое короткое время практически невозможно просчитать место, откуда был сделан звонок.

«Вечно у них что-то срочное, – мысленно пробурчал Константин, с сожалением отставив в сторону чашку с кофе. – Никогда нельзя строить свои планы».

Он встал, подошел к встроенному в шкаф сейфу, открыл его и вытащил на свет божий несколько картонных коробок, в которых хранилось оружие.

Секунду поразмыслив, решил захватить с собой армейский «кольт» – свою любимую игрушку. Константин не был уверен, что ему сегодня вообще понадобится оружие, но, наученный недавним горьким опытом, решил на всякий случай подстраховаться. Происшествие в аэропорту никак не выходило из головы, мешало сосредоточиться на предстоящей встрече. Перед глазами стояло недоуменное лицо полковника и неряшливый парень в красной бейсбольной кепке.