– Я не смогу вести переговоры, не зная, чем располагает мой клиент. Когда-то вам все равно придется просветить меня.

– Имейте терпение, – невозмутимо ответила Лиа. – Со временем вы узнаете больше.

– Патрик и в самом деле считает, что в состоянии откупиться?

– Во всяком случае, он попробует.

– Это не сработает.

– У вас есть предложение получше?

– Нет.

– Это наш единственный шанс.

Сэнди прислонился к стене.

– Было бы намного проще, если бы вы позволили себе чуть большую откровенность.

– Мы сделаем это, я обещаю вам. Но прежде всего позаботимся о разводе. Труди не должна думать о каких-либо имущественных притязаниях.

– Этого будет легко добиться. И весело.

– Сделайте это. А на следующей неделе продолжим разговор.

Лиа встала из-за стола, собрала бумаги. Свои Сэнди положил в кейс.

– Вы долго здесь пробудете?

– Не очень, – ответила она. – Вот письмо Патрику.

Скажете, что со мной все в полном порядке, я постоянно переезжаю с места на место и пока никого за спиной не заметила.

Взяв конверт, Сэнди попытался встретиться с ней взглядом. Лиа начинала нервничать, ей не терпелось проводить гостя. Он хотел помочь, во всяком случае, хотел предложить свою помощь, хотя и знал, что любое предложение будет в данных условиях отвергнуто.

Лиа натянуто улыбнулась:

– У вас теперь есть работа. Займитесь ею, а мы с Патриком побеспокоимся обо всем остальном.

В то время, когда Стефано рассказывал в Вашингтоне свою историю, Бенни Арициа и Гай уже устроились в Билокси. Сняв на побережье домик с тремя спальнями, они установили там телефон и факс.

Они ожидали, что девица Патрика вот-вот объявится в Билокси. Патрик находился под надзором, и в обозримом будущем в этом отношении изменений не предвиделось.

Ехать куда-либо он не собирался. Значит, ей придется прийти к нему. А когда она явится, они ее схватят.

На эту последнюю кампанию Арициа выделил сто тысяч долларов, поклявшись, что больше не даст ни цента. Потратив фактически два миллиона, он вынужден был теперь остановиться, чтобы не бросить на ветер то, что у него еще осталось. Два других шатких союзника, “Нозерн кейс мьючуэл” и “Монарх-Сьерра”, выбросили белый флаг, признав поражение. Стефано рассказывает ФБР свои сказки, а вот Гай со своими людьми, может, и отыщет девчонку. Оставалось только ждать.

Осмар и его парни по-прежнему прочесывали улицы Рио, по несколько раз в день обходя одни и те же места. Если она вернется, они найдут ее и там. Народу в подчинении Осмара было немало, однако обходилось это в Бразилии дешево.

Возвращение на побережье принесло Бенни Арициа ощущение горечи. Впервые он приехал сюда в 1985 году в качестве весьма ответственного чиновника из “Платт энд Роклэнд индастриз” – гигантского конгломерата компаний, двадцать лет посылавшего его в самые глухие уголки мира с весьма непростыми поручениями. Одним из самых прибыльных подразделений компании была судостроительная фирма, расположенная на побережье, между Билокси и Мобилом, в Паскагуле. В 1985 году она получила от военно-морских сил двенадцатимиллиардный заказ на постройку четырех атомных подводных лодок, и кто-то наверху решил, что Бенни пора осесть.

Выросший в Нью-Джерси, получивший образование в Бостоне и являвшийся одно время мужем дамы из высшего общества, Бенни чувствовал себя очень неуютно на морском побережье штата Миссисипи. После двух лет, проведенных в Билокси, супруга покинула его.

“Платт энд Роклэнд” являлась открытой акционерной компанией с активами, исчислявшимися двадцатью одним миллиардом долларов, с восемьюдесятью тысячами сотрудников в тридцати шести подразделениях, разбросанных по ста трем странам мира. Она продавала офисное оборудование и древесину, изготовляла тысячи наименований потребительских товаров, занималась страхованием, поиском газовых месторождений, поставкой контейнерных грузов, добывала медь и, помимо всего прочего, строила атомные подводные лодки. По сути, это была бурно развивавшаяся группа децентрализованных компаний, где, как правило, левая рука крайне редко знала то, что делает правая. Баснословные прибыли притекали на банковские счета как бы сами собой.

Бенни мечтал координировать деятельность “Платт энд Роклэнд”. Он хотел бы продать мелкие фирмы и сосредоточить усилия на главном направлении. Амбициозность его не имела пределов и благодаря длинным языкам менеджеров высшего звена сделалась притчей во языцех.

Жизнь в Билокси была для Бенни жестокой насмешкой.

Он оказался как бы на обочине скоростной магистрали, стал жертвой интриг своих недругов. Он терпеть не мог заключать контракты с правительством США, проклинал бюрократов и выскочек из Пентагона. Его бесили черепашьи темпы постройки ядерных субмарин.

В 1988 году он подал рапорт с просьбой о переводе. Ему отказали. Годом позже поползли слухи о серьезных перерасходах сметы строительства. Все работы были остановлены. Нагрянули правительственные аудиторы и высокие деятели из Пентагона.

В качестве постоянного подрядчика военного ведомства “Платт энд Роклэнд” имела богатую историю перерасходов, завышенных счетов и ничем не обоснованных требований.

Бизнес есть бизнес, и, когда подобные случаи вскрывались, компания увольняла причастных к скандалу сотрудников, а с Пентагоном договаривалась о незначительном возмещении ущерба.

Бенни отправился к местному адвокату Чарлзу Богену – старшему партнеру небольшой юридической фирмы, где работал и молодой Патрик Лэниган.

Двоюродный брат Богема был сенатором от штата Миссисипи, известным своими милитаристскими взглядами. В сенате он возглавлял комиссию по военным ассигнованиям, и армейские чины были от него без ума. Бывший преподаватель Богена-юриста стал федеральным судьей, так что небольшая фирма имела превосходные связи. Бенни знал об этом.

Акт о не правомочных требованиях, известный также под названием “закон свистка”, был принят конгрессом с целью облегчить доставку жизненно важной информации для тех, кто располагал какими-либо сведениями о завышении счетов правительственными подрядчиками. Готовясь к разговору с Богеном, Бенни внимательно проштудировал акт и даже нанял юриста для более точного его толкования.

Он был убежден, что по проекту строительства атомных подводных лодок сможет доказать завышение предъявляемых компанией “Платт энд Роклэнд” счетов на шестьсот миллионов долларов. Бенни чувствовал, что топор уже падает, но ему не хотелось класть свою голову на плаху. Обыкновенное же доносительство означало для него потерю всяких шансов найти достойное его талантов место. “Платт энд Роклэнд” распространит среди потенциальных работодателей слухи о его некомпетентности, его внесут в черный список, а это будет равнозначно концу. Правила игры Бенни знал хорошо.

По акту, информатор, поднесший к губам “свисток”, мог получить пятнадцать процентов от суммы, представленной к оплате правительству. В распоряжении Бенни имелась документация, подтверждающая схему составления счетов “Платт энд Роклэнд”. Сейчас ему требовался совет Богена, как выбить из правительства эти пятнадцать процентов.

Для того чтобы детально ознакомиться с документами, поставляемыми с судостроительных верфей мистером Арициа, Боген нанял инженеров и консультантов. Схема выглядела вполне логичной. “Платт энд Роклэнд” делала то же, что и всегда: многократно завышала цены на исходные материалы и фальсифицировала бухгалтерские документы.

Практика эта была укоренившейся, в доках только два менеджера знали все детали. Сам Бенни заявил, что ему стало об этом известно по чистой случайности.

С подачи юристов возникло ясное и весьма эффектное дело. В сентябре 1990 года в федеральный суд был подан иск, из которого следовало, что компания “Платт энд Роклэнд” нагрела правительство на шестьсот миллионов долларов. В день подачи иска Бенни оформил уход с занимаемой должности.

Выверенный до последнего слова иск был тщательно обоснован. Боген давил. То же самое делал и его двоюродный брат. Сенатора привлекли к сотрудничеству задолго до подачи документов в суд, и он с большим рвением подключился к делу. Услуги Богена обходились недешево, равно как и содействие его родственника в Вашингтоне. Гонорар юридической фирмы должен был составить треть от пятнадцати процентов. Доля сенатора особо не оговаривалась.