– Пошли окунемся. А ты, Артурчик, стереги шмотки.

Я вздохнул.

– Пора бы тебе мужиком стать, Арч, – наставительно сказал Костя, скидывая туфли. – А ты над каждой дохлой мухой сопли размазываешь. Нравится тебе телка – действуй, а не дрочи. Понял?

Я отвернулся, скрипнув зубами. Ну чего они все ко мне прицепились?

Костя уже начал спускаться, как у меня внезапно вырвалось:

– Подожди!

Костя удивленно смотрел на меня.

– Лера Мякина, новенькая, она ведь из вашей группы? – спросил я.

– Ну да. Только она почти не появляется в институте, – сказал он. – А что?

– Да так, – замялся я. – Мы... познакомились случайно.

– О, поздравляю, – иронично сказал Костя. – И что? Какие планы?

– Она поедет с нами на выпускной?

– Не знаю, – ответил он. – Она тебе что, понравилась?

Краснея, я пролепетал:

– Она красивая.

Костя округлил глаза, и его губы произвели звук, какие обычно слышны в туалетах.

«Ну и вкус у тебя, Малышев», – прочитал я по его глазам, и мне захотелось убить Костю.

– Может, оно и к лучшему, – вдруг сказал он. – Женька глаз на Вику положил, и она не против, так что ты не слишком на них в обиде будешь?

– Нне-ет, – промычал я. М-да, Вика даром времени не теряет.

– Ну что ж, тогда удачи с Лерой, – сказал Костя и кинулся к речке.

Они купались, прыгали в воду с тарзанки, хохотали, брызгались водой, ныряли, кувыркались, а я сидел на склоне, ожесточенно жевал травинку за травинкой и отчаянно потел – рубашку я так и не снял. И почему Лера не пошла вместе с ними?

Вскоре Вика вышла из воды, отжимая свои светлые волосы.

– Малышев, ты что, вообще никогда не раздеваешься? Или как в том мультике про Незнайку? Типа, утром все равно одеваться, зачем тогда вообще с себя снимать одежду?

– Я плохо реагирую на солнце, – сквозь зубы ответил я. – У меня... кожа слишком чувствительная.

Вика рассмеялась и присела на корточки. Женя передал ей бутылку пива, и она сделала глоток. Как бы между прочим, Женя приобнял ее за мокрое плечо, и Вика фальшиво ойкнула, но руку не убрала.

«Шлюха», – промелькнуло у меня.

Женя стал что-то нашептывать ей на ухо, и она покатилась со смеху. После чего они встали и направились в заросли. И эта Вика, эта похотливая сучка, которая еще пару дней назад лезла ко мне в штаны, даже не обернулась, хотя прекрасно видела, что я понял, чем они собрались заниматься там, в кустах.

Пока остальные ребята резвились в речке, я занялся шашлыком.

– Ммм, какие запахи! Эй, у нас уже слюнки текут! – крикнул Женя. Он появился из зарослей, ведя за руку Вику. На ее утомленно-расслабленном лице блуждала умиротворенная улыбка.

– Во, молодцы, шашлык сварганили, – произнес Женя, выбирая шампур покрупнее. Я с неприязнью смотрел на него. Внезапно зазвонил мобильный Вики, и, поговорив несколько секунд, она с удивленным видом протянула трубку мне:

– Это Витя. Хочет с тобой поговорить.

– Але? – осторожно спросил я, гадая про себя, зачем я мог понадобиться брату Вики.

– Артур, здравствуй, это Боков Виктор. Ты знаком с Кириллом Левиным?

– Ну да, – протянул я, чувствуя, что сейчас услышу что-то не очень хорошее.

– Когда ты видел его в последний раз?

Перед глазами пронесся сумасшедший калейдоскоп – пьяный Кирилл, треп насчет несчастной любви к Ане, нож... Боже, как я мог забыть?!

– Вчера. Он был у меня дома, – медленно, чуть ли не по слогам проговорил я.

Через час я сидел в отделении милиции возле кабинета Виктора. Пальцы беспорядочно перебирали ключи зажигания, они несколько раз падали, так как стали скользкими от пота, и я, чертыхаясь, подбирал их, ожидая, когда же меня вызовут. Что все-таки натворил Кирилл?!

Наконец дверь кабинета распахнулась, и в коридор вылетел бледный как смерть мужчина с взъерошенными волосами. Ничего не видя перед собой, он бросился к лестнице, доставая на ходу мобильный. Что-то в его лице мне показалось знакомым, и, лишь когда я вошел в кабинет, до меня дошло, что это муж Анны. Той самой, за которой волочился Кирилл.

– Зд...здравствуйте, – пискнул я, переминаясь в дверях. Виктор устало улыбнулся и широким жестом пригласил меня сесть за стол, который был доверху завален бумагами.

– Виктор... э-э... извините, забыл ваше отчество.

– Перестань, Артур, – отмахнулся оперативник, разбирая стол. – Как-никак я твоего отца знал.

Какая-то стопка документов, не удержавшись, полетела вниз, и Виктор выругался.

– Ты знаешь Анну Хотину?

– Хотину? – переспросил я.

– Я хотел сказать Шелестову, Хотина – это ее фамилия по мужу, – поправился Виктор. Он собрал бумаги с пола и кое-как уложил их на стул.

– Да, мы с ней ходили в один детский сад. Но с тех пор, как она вышла замуж, мы с ней давно не общались. Так, иногда виделись в городе.

– Когда ты в последний раз ее видел? – спросил Виктор.

Я напряг память.

– Ну... может, месяц назад, полтора, – нерешительно сказал я.

– Понятно, – вздохнул Виктор и стал вертеть в руках карандаш. – Вы ведь с Левиным Кириллом друзья, так?

– Да.

– Ты знал, что он пытался ухаживать за Хотиной даже после ее замужества?

Помедлив, я кивнул. Какой смысл было отрицать, это и так все знали.

– Расскажи как можно подробней о вашей последней встрече, – попросил Виктор, не переставая вертеть в руках карандаш. И я рассказал. Но когда зашла речь о ноже, я запнулся. Что-то подсказывало мне, что нельзя вот так с потрохами возводить поклеп на друга, ведь пока еще ничего не известно. С другой же стороны, я, без пяти минут дипломированный юрист, доподлинно знал, что утаивание этих сведений для меня может окончиться серьезными проблемами.

– И что было дальше? – поторопил меня Виктор.

Помявшись, я все же принял решение быть откровенным до конца и рассказал про нож, про то, как я его спрятал, а потом, пока ходил за телефоном Кирилла, он каким-то таинственным образом исчез. Лицо Виктора после моих слов окаменело.

– Его с того вечера не было дома, – сказал он. – Как раз тогда, когда пропала Хотина. Между прочим, исчезла также ее пятилетняя дочь. Муж Хотиной утверждает, что Левин неоднократно подкарауливал Анну, угрожал.

Я разбито молчал. Что я мог сказать? Кирилл был очень вспыльчив и не всегда контролировал себя, особенно когда был на взводе, а на взводе он находился последние три месяца, это как пить дать.

– Ладно. Иди домой, Артур. И получше запри дверь. Что-то нехорошее творится у нас в городе, вот что я тебе скажу, – произнес Виктор.

Я уже хотел встать, как он сказал:

– Да, Артур. У нас на днях в отделе было совещание. В общем, мы решили оказать тебе небольшую помощь, ну, ты понимаешь. Твой отец...

Договорить я ему не дал.

– Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, – едва не срываясь на крик, перебил я его. – И поминки по моему отцу рано устроили. Я не верю, что он мертв, понимаете?!

Не дожидаясь ответа, я выскочил за дверь, чувствуя, как глаза влажнеют от слез.

– Бедный пацан, – покачал головой Виктор и посмотрел на конверт с деньгами. – А, черт!

Близилось веселое Представление. Оно чувствовало это всеми порами кожи, оно впитывало ощущения празднества в себя, разгоняя по сосудам вместе с кровью, и осознание приближающегося увеселительного зрелища заставляло сердце учащенно биться.

Солнце уже клонилось к горизонту, и оно спешило, приготавливая парадный костюм. Тщательно выстирало халат, аккуратно отутюжило, расправляя каждую складочку, не забывая про все уголочки, шовчики, потом проверило помпошки, эти прекрасные оранжевые помпошки, ведь это неотъемлемый атрибут любого клоуна, но оно ведь не любое, оно избранное, можно сказать, Единственное в своем роде. Теперь перчатки, проверим каждый пальчик, чтобы ни одной дырочки, ни одной царапинки. Потом колпачок. Чистой фланелью оно протерло звездочки до зеркального состояния, сдуло невидимые пылинки, после чего расчесало фиолетовую шевелюру. Затем носик. Обследовало резинку, к которой он крепился, – оно всегда следило за резинкой, потому что однажды имело неосторожность забыть об этом, и в самый ответственный момент она порвалась. Далее широкие панталоны, башмачки. Последние, конечно, не очень удобны, но чем не пожертвуешь ради зрелищного Представления!