Я весь комплекс тогда обошел. Дырку какую искал, или ход черный, или технологическую нишу какую-нибудь – ничего не было. Жаль. Хорошо, черти, предусмотрели.
Но вот как-то через месяц смотрю – установили еще два аттракциона. Я сразу понял – вот что нужно! Мысль еще мелькнула – вдруг не захотят? Но пацан как увидел – так и рванул без оглядки.
В общем, там как. Первый аттракцион называется «Паровозик». Железная дорога, на ней тележки. Ну, вроде как поезд, только уж очень уродливый. Едут они по кругу, а по пути, значит, то мостики, то лужа, то станция, то животные какие-то. Короеды едут, пищат, руками машут, а самые маленькие – так просто тупо улыбаются. Тьфу. Я в их возрасте уже по карманам шарил, а эти недоразвитые какие-то. Едет – дебил дебилом, и слюни аж по рельсам бегут. Но мне самое главное, что нужно, – это туннель. Подъезжает поезд с ребятенками к поролоновой такой скале, она открывается, как печка, и туда с криками вся эта тупизна заезжает. Ну, сколько она там едет – метра четыре, потом с другой стороны выезжает – и короеды довольные. Приключение вроде как. Самое главное – что их несколько секунд не видно. Внутри там, кстати, сидят какие-то плюшевые мишки и коряво смеются механическими внутренностями.
Вторая железная дорога мне больше бы подошла, да нельзя там до двенадцати, насколько я помню, лет ребятенков сажать. Аттракцион называется «Парк юрского периода», и там вода льется, динозавры зубы скалят, и какая-то хрень с крыльями летает. Туннель тоже есть. Пещера с потеками плесени и какими-то искусственными лишаями. Там огромная морда пасть открывает, и дети ссутся кто во что горазд, потому что там еще и света нет, а только два вроде как факела. Заезжает туда поезд с визгом, а выезжает, бывает – рыдают короеды. Забавно. Там уже не четыре метра проезжает поезд, а все восемь, а то и десять.
Так вот. Оба эти аттракциона построены одной фирмой, механика у них сходная и обслуживают два человека. Девка личинок этих сажает на сиденья и следит, чтобы без билетов, сукины дети, не перли. А второй – механик. Его почти никогда не видно, потому что железные дороги разделяет легкая, метровой толщины, перегородка, откуда он пролезает, как змеюка, в оба туннеля, если понадобится. Там же, в этой перегородке, вся электрика с музыкой и там же выходы под низ – тележки-то не по полу катаются, а по специальным помостам, а под ними – крепления, краны с водой, форсунки всякие да ванны пластиковые. Хозяйство несложное, но муторное. Слух-то у меня острый. Он там у себя в перегородке болт отвинчивает да матом комментирует, а я слышу.
А где еще ребенка стащишь? В детском садике элитном, что ли? Там тебе вмиг голову открутят. В дом лезть – прислугу подкупать? Ждать, когда они его без присмотра оставят? Лотерея это все. Казус, бессмыслица. И тяжело, и без изюминки.
Я фокусы люблю. Помню, в детстве на Кио водили. Из воздуха ведь девушек доставал. Не сходя с места. Занавеску какую-то подымет-опустит – вот она. А откуда? Это же не сцена, это цирк, арена круглая. Со всех сторон видно. Но появляются девки, одна за другой. Я, конечно, давай люк глазами искать или дырку какую. Вглядывался – аж голова болела и глаза резало. Ничего не нашел! Так до сих пор загадкой и осталось – откуда все-таки девки появлялись. А цирк весь: «Ах!» Когда такой калейдоскоп фокусов, зритель надолго в шоке. Мозг отказывает. Он ведь без сбоев работает, только когда понимает. А когда не понимает – разъяснить-то пытается! А пока пытается – ты ему хоть свиней рогатых скармливай, хоть ослов с крыльями. Зритель еще один фокус не понял, а ты ему другой десяток нагрузил. Сидит, дурень, улыбается. Приятно ему тупым быть. Комфортно. Одного он не представляет – сколько фокусник труда да времени потратил на эти несколько секунд. Нравился мне Кио.
А я просто с механиком подружился. Наклеил усы, проследил, то-се, куда он после работы ходит, в баре подсел, угостил. Песни попели, баб сняли – все путем. Утром опохмелил его – что еще надо? Ни хрена народ не научился себе друзей выбирать. Оно и понятно – быдло. Интересы по пальцам перечесть. Второй руки не потребуется, да и одной много.
В общем, стал к нему на работу приходить и даже помогать кое в чем. Через месяц лучше него все знал. Ну, не то чтобы знал, как все работает. Просто знал, где что находится! И где раздевалка у них, и где вход служебный, и как подъехать, и как уехать…
Потом он спецовку свою стирать домой носил. Стильная такая, комбинезоном. На спине трафаретка «Оазис». А я в гостях. Пока он за водкой бегал да с соседом по фене лаялся, я надпись и срисовал. Ключи у него пьяного позаимствовал от подсобки – даже слепок не стал делать. Донес до метро, вниз спустился, там ларек с азербайджанцем внутри – он ключи делает за пятнадцать рублей простые, за пятьдесят сложные. Азер десять минут точил, не больше, мурлыкал что-то по-своему. Ну, я «вах» сказал, языком поцокал, полтинник отдал да сдачу специально забыл. Пригодится еще азер.
Вот так вот и приготовился. По большому счету, ничего особенного я не делал. Жил, пил, гулял, не перетрудился. Но механика своего я не стал подставлять. Зачем. Постарался не в его смену, а когда напарник работал. Прошел через черный ход в подсобку, переоделся, комбинезон надел да по телефону несчастного механика к директору «Оазиса» вызвал. Вот тоже дурак, каких мало. Сам подумай – какая дистанция между механиком сраного аттракциона и директором торгово-развлекательного комплекса? На кой черт ты ему нужен? Но два километра – туда и два километра – обратно. В общем, было время.
Как въехал поезд с короедами в туннель, выключил я свет, открыл дверь потайную, поролон раздвинул, на остальных лилипутов цыкнул, да и зацапал маленького. Пока он глазами хлопал да соображал, я махом все обратно замаскировал, засранца в приготовленную каталку сунул (с такими каталками несколько сотен, а то и тысяч покупателей по этажам прогуливаются), да в ручку его малюсенькую шприц воткнул. Сверху картонный ящик цветной без дна поставил и, пока он ртом воздух хватал, вдоль лампочек тусклых рванул на выход.
Я все правильно рассчитал. Пока короеды орали, пока взрослые верещали, пока механика искали, пока вручную поезд лилипутский выкатывали – я уж на бескрайней стоянке в багажник ребятенка запихиваю. Со мной рядом сотни три автомобилей стоит. Где Коля? А нету Коли. Адью.
Уж когда сел за руль – истерика со мной произошла. Молча ржал минут пять, тронуться не мог. Корежило меня, трясло, колбасило. Усы чуть не забыл отлепить. Но тихо-мирно, не нарушая правил, до дома добрался.
Нельзя радоваться. Любая веселость мешает. Осторожность теряется, нюх притупляется, интуиция уходит тут же. Человека ведь любые эмоции съедают. Хоть положительные, хоть отрицательные. Да положительные даже больше – вообще самоконтроля нет. Так что взял я себя в руки, включился, посчитал собственный пульс в ушах – нормально, без перебора, – подышал глубоко, аккуратно погасил радость и тронулся с места.
Музыкальный центр в это время играл классический джаз. Мне он всегда нравился. В нем все выровнено и виртуозно. Когда я его слушаю, мне не хочется подвигов, у меня не бывает тоски, я не нуждаюсь в движении, в мире нет ни пафоса, ни криминала. Метроном высочайшего мастерства, который можно слушать бесконечно долго. Ну разве еще добавить черного кофе…
3
Влад с большим трудом добрался до «Оазиса», где группа из местных секьюрити и прибывших милиционеров прочесывали весь торговый центр, заодно анонимно избив до невменяемости главного подозреваемого, механика. Он нес чушь и никак не мог объяснить толком, каким образом оказался на совершенно другой стороне «Оазиса», тогда как должен был находиться непосредственно возле аттракциона. Дежурная врачиха из медпункта вколола Наталье лошадиную дозу чего-то успокаивающего и кое-как остановила истерику. Оба игрушечных поезда были выключены, а у немногих свидетелей бравые менты пытались высосать хоть какую-нибудь информацию.
Когда на сотовый позвонил похититель, Влад сидел рядом с аттракционом на железном стуле и собирался подписать подсунутую милиционером длинную непонятную бумагу. Гиреев взял телефон, увидел незнакомый номер, машинально нажал кнопку, и ему почудился смех.
