Тут показали маму, пребывавшую в радостном волнении.

– Им действительно нет равных, – сказала она. – Ламы легконоги – у них нет копыт, а потому они не портят грины. Они невероятно чистоплотны – всегда пользуются специальными туалетами и не оставляют никакой грязи. А еще ламы необыкновенно терпеливые, восприимчивые и незлобивые животные. Они готовы стоять рядом с игроком и ждать столько, сколько потребуется, просто пребывая в своих мыслях и наслаждаясь пейзажем.

Тем временем Том Уильямс совершал уже второй бросок.

– Какого вы мнения о способностях Педро? – с улыбкой обратилась Люси к мистеру Уильямсу.

– Что ж, он весьма неплох, – ответил тот. – Он помогал мне все утро, и я с уверенностью могу утверждать, что он лучше многих кэдди-людей, чьими услугами мне доводилось пользоваться. Например, Педро не жалуется на то, что ему приходится таскать клюшки. В случае не очень удачного броска он воздерживается от негативных комментариев. А еще в его обществе я чувствую себя удивительно спокойно и от этого лучше играю. Возможно, он слабовато разбирается в клюшках, – добавил Уильям, – но не все сразу, правда же? Идем, Педро. – Он протянул животному морковку и повел его к третьей лунке.

Затем на экране снова появилась Люси.

– Попробовать лам в качестве кэдди решил директор гольф-клуба Тед Свит, – пояснила корреспондентка. Сразу же показали широко улыбающегося палу. – И как же такая идея пришла вам в голову?

– Более двадцати лет я руководил гольф-клубами в США, – начал папа. – Мне было известно, что в Северной Каролине есть один клуб, где работают несколько лам. Я упомянул об этом в беседе с миссис Ингрэм – примерно месяц назад, и, к моему удивлению, она предложила попробовать нечто подобное здесь. Мы оформили срочный заказ на сумки для гольфа, специально приспособленные для лам. Сумки были привезены только вчера, как раз к открытию клуба, и животные уже к ним привыкли. Ламы несут по две сумки – по одной на каждом боку, что позволяет им сохранять равновесие.

– Может быть, это просто цирковой номер? – любезно поинтересовалась Люси.

– Возможно. Но мы совсем новый клуб, а потому искали нечто из ряда вон выходящее – а ламы именно таковы! Кстати, они полезны и с более практической точки зрения – помогают нам утрамбовывать траву.

– Значит, это первые ламы-кэдди в Великобритании?

– Да. Более того, мы думаем, что такого нет нигде в Европе.

Камера снова перешла на общий план, и мы увидели всех маминых лам: одни из них, мягко ступая, бродили по площадке, другие миролюбиво ждали у лунок. Затем на экране опять появился Тревор Макдоналд.

– Кто следующий? – с улыбкой спросил он. – Ламы – футбольные судьи? На этом программа закончена. Мы – бригада вечерних новостей и ведущий Тревор Макдоналд – прощаемся с вами. До новых встреч!

– Блестяще, – прошептала я. – Просто блеск. Так вот почему мама так потеплела к папе – она почувствовала отличную возможность подзаработать! Если с клубом все будет хорошо, деньги польются рекой. – Я попыталась позвонить ей, но к ней было не пробиться. Вдруг в дверь постучали.

– Мисс Свит?

– Да?

За дверью стоял человек с огромным букетом.

– Это вам. Распишитесь, пожалуйста.

Я уставилась на гигантский сноп роз и тигровых лилий. Кто мне их послал? Открывая трясущимися руками маленький белый конверт, я надеялась – очень надеялась, – что это от Дэвида. Впрочем, это мне следовало бы послать цветы ему. А может, букет от Александра? Должно быть, он еще помнит, что у меня завтра день рождения. Однако, к моему удивлению, цветы прислал… Тим. Я пробежала глазами визитную карточку: «Вот это „пикантная деталь", Миранда! Смогу ли я вас когда-нибудь отблагодарить?»

В воскресенье мама позвонила мне в половине восьмого.

– С днем рожденья, дорогая!

– Спасибо, – хрипло сказала я. – А ты не очень рано звонишь?

– Извини, но я с шести на ногах. Видела нас вчера?

– Да. Было здорово. – Я откинула одеяло и зевнула. – Извини, что сомневалась в тебе.

– Кстати, о нас пишут много хорошего и в газетах. Купи воскресную «Индепендент» – там огромная статья про нас на четвертой странице.

Я быстро оделась и пошла в соседний магазин. Однако, увидев «Индепендент», я едва не упала в обморок. «ПЕРВОКЛАССНАЯ ЛОЖЬ МАЛХОЛЛАН-ДА!» – гремел заголовок на первой странице, а чуть ниже было напечатано: «МИНИСТР ОБРАЗОВАНИЯ ЛГАЛ О СОБСТВЕННОМ ДИПЛОМЕ». Материал шел с пометкой «Эксклюзив», но и в других газетах появились статьи на ту же тему. «МИНИСТР ОБРАЗОВАНИЯ МУХЛЕВАЛ С ЭКЗАМЕНАМИ», – трубила «Санди телеграф», публикуя большущую фотографию Джимми. «ПРОФНЕПРИГОДЕН!», – изобличала «Мейл». Уткнувшись в первую страницу «Индепендент» со статьей Тима Чарльтона (да-да, статья была подписана, а имя журналиста набрано огромными буквами), я испытывала такое потрясение, что едва не забыла расплатиться. Я не глядя отдала продавцу деньги и побрела домой, не в силах оторвать глаз от газеты. Как я не налетела на столб – загадка! Наконец я села за стол.

«Министр образования Джеймс Малхолланд, ожидавший дальнейшего продвижения по карьерной лестнице, только что скатился на много ступеней вниз. В ходе расследования, проведенного нашей газетой, выяснилось следующее: хотя Малхолланд уверяет, что в 1986 году он закончил Суссекский университет по специальности „биохимия" с отличием, на самом же деле он получил диплом всего лишь третьей степени. Эта грубая ложь, которая даже фигурирует на веб-сайте политика, годами ждала изобличения. Министр, в данный момент проводящий каникулы в Шотландии, в ответ на наш вопрос заявил, что произошло „недоразумение", но потом предпочел назвать это „ошибкой". Коллеги Малхолланда потрясены случившимся, а его избиратели в Биллингтоне разочарованы. Премьер-министр от комментариев пока воздерживается, но можно с уверенностью утверждать, что амбициозный мистер Малхолланд не только не получит более высокого поста в ходе осенних перестановок в правительстве, но будет вынужден пересесть за последнюю парту».

Внутри обнаружилась еще одна статья, на целую полосу, озаглавленная «Триумф и падение Джеймса Малхолланда», где упоминалось еще и о том, что Джимми сменил фамилию. Здесь была совершенно убийственная отповедь лжецу: «В качестве министра, которому на откуп отдано высшее образование, мистер Малхолланд должен выучить по крайней мере два урока: 1) честность – всегда лучшая политика; 2) правда неминуемо откроется. С министерскими амбициями мистера Малхолланда покончено». Я положила газету, не в силах сдержать улыбки. Политическая карьера Джимми уничтожена, и, чего греха таить, я этому только рада.

– Спасибо тебе, Дейзи, – прошептала я. – Спасибо за то, что додумалась до этого, умная моя девочка.

Я позвонила ей, но она не отвечала, а мобильник был выключен. Возможно, она у своей мамы. Тогда я заглянула на страницу четыре, целиком посвященную мальчикам:

«Стадо лам зачислено в штат гольф-клуба в Суссексе для исполнения обязанностей кэдди… совместный проект Теда Свита и его бывшей жены Элис Ингрэм… восемь лам… специальные сумки для гольфа, предназначенные именно для лам… По свидетельству мистера Свита, благодаря уму и восприимчивости лам, из них получаются отличные кэдди. Клуб, которому вначале приходилось бороться за клиентуру, уже получил сотни заявок с тех пор, как информация о нововведении появилась в центральной прессе».

В верхней части страницы была фотография Генри с сумками по бокам. Подпись гласила: «Генри Киссинджер[58]».

«У Генри есть одна замечательная черта, – сообщила одна из членов клуба Сара Пенроуз. – Он готов целовать тебя каждый раз, когда ты совершаешь бросок, независимо от того, хорош или плох был удар!»

«Но разве ламы не плюются?» – спросил журналист.

«Нет, – ответила мама. – Ну разве что иногда – и то друг в друга, если сердятся».

«А почему они словно бы что-то напевают?»

«Они действительно поют, – ответил папа, – но без слов, потому что слов они просто не знают».