Но поскольку было уже три часа, я приласкала Германа и отправилась по железнодорожному мосту к метро. Я доехала до станции «Имбэнкмент», пересела на другую ветку и добралась до «Слоун-сквер», а потом пошла пешком по Кингс-роуд. Дейзи предупредила меня о том, чего можно ждать от Лили Джейго. «Она вечно все драматизирует», – сказала подруга. Я знала о фанатичной любви Лили к животным: недавно у нее возникли проблемы, поскольку она отказалась принять на работу одну кореянку, мотивировав это тем, что девушка приехала из страны, где собак употребляют в пищу. Лили вызвали в суд, издателей журнала «Я сама» оштрафовали, и в прессе был целый скандал. Самой Лили удалось удержаться на своем месте только потому, что в прошлом году она увеличила тираж журнала на пятьдесят шесть процентов.

– Слава богу, вы здесь! – воскликнула Лили, распахивая входную дверь своей квартиры в Глиб-плейс. В волосах у нее было полным-полно перьев.

– Это просто какой-то ад!

Я вошла и заметила, что из прихожей в гостиную тянется целая дорожка из перьев.

– Вы только посмотрите, что натворило это маленькое чудовище!

Ши-тцу сидела на диване, между двух распотрошенных подушек, и ее выпученные карие глаза выражали крайнюю степень гнева и возмущения.

– Я вернулась десять минут назад и обнаружила этот, этот… разор! – взвыла Лили.

Ну, не такой уж это был и разор. Мне случалось посещать дома, где собаки рвали в клочья обои.

– Маленькая хулиганка! Я просто не знаю, что делать!

Я попросила Лили успокоиться, а затем поинтересовалась у нее, когда начались проблемы с собакой.

– Месяц назад, – ответила хозяйка. – Видите ли, у журнала «Я сама» теперь новый владелец, – пояснила она, зажигая дрожащей рукой манильскую сигару, – и он не терпит животных в офисе – не считая золотой рыбки! – раздраженно добавила она, откидывая голову назад и выпуская из элегантных ноздрей двойной плюмаж голубого дыма. – И вот теперь мне ничего не остается, кроме как оставлять Дженнифер дома. Но дело в том, что она к этому не привыкла, поскольку в течение последних двух лет я всегда брала ее с собой. Она ведь даже вела свою рубрику.

– Правда?

– Да – «Салон красоты для собак». Одним словом, ей теперь явно не хватает офисной суеты, и я думаю, что именно поэтому она ведет себя так несносно.

– Знаете, а на мой взгляд, дело в другом.

– Думаю, она мстит мне за то, – продолжала Лили (она снова затянулась сигарой, отчего ее глаза сузились), – что я оставляю ее одну.

Я вздохнула. Увы, это общее заблуждение.

– Мисс Джейго, – слабым голосом начала я.

– Зовите меня Лили, – перебила она, элегантно махнув рукой.

– Лили, – начала я снова. – Уверяю вас, у собак едва ли может возникнуть абстрактная идея «мести». Происходящее с вашей собакой – классический случай расстройства, вызванного разлукой с хозяином. Дело не в том, что «ей не хватает офисной суеты» или «она мстит». Просто от одиночества у нее начинается ужасный стресс.

– Ну, вообще-то у нас есть специальная женщина, которая выгуливает Дженнифер в обед, так что моя лапушка, по крайней мере, может, – Лили понизила голос, – помыть ручки.

– Гм, понятно. Но помимо этого она бывает одна по три-четыре часа подряд?

Лили кивнула с виноватым видом.

– Что ж, это долгий срок.

– Но у меня нет выбора! – Хозяйка казалась встревоженной. Я встала. – Боже мой, неужели вы собрались уходить?

– Вовсе нет. Просто я хочу, чтобы вы показали мне, как начинается ваш день. Давайте вообразим, что сейчас утро и вы собираетесь на работу.

– Вы предлагаете мне сыграть это?

– Да, весь процесс. Надевайте пальто, берите сумку, прощайтесь с Дженнифер, закрывайте дверь. Пожалуйста, сделайте это так реалистично, как только можете. Представьте себе, что меня здесь нет.

Лили скептически посмотрела на меня и протянула:

– Хорошо-о.

Я проследовала за Лили на сияющую сталью и черным гранитом кухню, где хозяйка наполнила миску собаки (кажется, фарфоровую) «Догобиксом». Дженнифер с недовольным урчанием шлепала за Лили по пятам. По кремовому ковру мы вышли в прихожую, где хозяйка надела пиджак и взяла сумку. Как только собака поняла, к чему клонится дело, все ее тельце судорожно сжалось.

– Моя ми-и-илочка, – пропела Лили, – мамочке пора на работу.

Дженнифер жалобно заскулила.

– Нет, лапушка, не плачь. Мамочке нужно работать, чтобы она могла покупать тебе разные чудесные вещи. Помнишь тот ошейничек от Гуччи? А серебряную мисочку от Тео Феннела? Так что я должна… должна идти…

Дженнифер как сумасшедшая крутилась возле ног Лили, скуля и ворча.

– Я не-на-до-о-олго…

Когда мы выходили из квартиры, Дженнифер издала леденящий душу вопль. Повернув ключ в замке, Лили наклонилась и открыла почтовый ящик.

– Пока, моя славная милая малышка, – прощебетала она в щель, – пока-пока, любовь моя.

Лили выпрямилась и посмотрела на меня, и ее лицо скукожилось, как пустой пакетик от чипсов.

– О боже, я просто не вынесу этого!

Она снова открыла дверь, взяла собаку на руки, сжала ее в объятиях и стала покрывать поцелуями ее плоскую мордочку.

– Будь хорошей девочкой, Дженнифер. Будь хорошей малышкой – ради мамочки, ладно?

Наконец она опустила несчастное животное на пол и вышла. Из квартиры донесся отчаянный вой.

– И вот так – каждое утро? – спросила я.

– Да.

– А теперь покажите мне, как вы возвращаетесь домой.

– Хорошо.

Лили открыла дверь и вбежала, широко распахнув объятия.

– Дорогая, вот и я! Мамочка верну-у-улась! – Дженнифер, хотя и явно сбитая с толку, ответила восторженным воплем. – Ты скучала по мне, лапушка? – пропела Лили, баюкая собаку в объятиях. – Правда? Милая, и я уж-ж-жасно по тебе скучала! Я так люблю мою деточку Дженнифер и так не хочу ее покидать! Нет, нет, нет, не хочу!

Она опустила собаку на пол.

– Вот так я возвращаюсь домой.

– Гм…

Мы вернулись в гостиную, и я объяснила хозяйке, в чем ее ошибка: и уходя, и возвращаясь, она устраивает такое представление, что несчастная Дженнифер просто сходит с ума.

– Вам нужно вести себя спокойнее, – посоветовала я Лили, – как будто бы ничего особенного не происходит. Этим вашим затяжным утренним прощанием вы только наносите Дженнифер травму и приводите ее в жуткое состояние. – Я порекомендовала хозяйке вносить больше разнообразия в жизнь собаки и неожиданно оставлять ее одну и в другие моменты. – Попробуйте уходить, не говоря ей ни слова.

– Не говоря ей ни слова? – недоверчиво переспросила Лили.

– Да. А потом возвращайтесь с самым обыденным видом. Так она привыкнет к тому, что вы уходите и приходите назад, и перестанет паниковать, а значит, не будет устраивать в доме беспорядок. И когда вы возвращаетесь по вечерам, вы, конечно же, можете обращаться с Дженнифер ласково, но не стоит уж так шумно выражать ей свою любовь. Вы ведь просто были на работе, а не в кругосветном путешествии. А сейчас вы ведете себя слишком эмоционально, и из-за этого она получает огромный психологический стресс.

– О, – медленно произнесла Лили. – Понятно. Я бросила взгляд на каминную полку, заваленную приглашениями.

– А вы оставляете ее одну по вечерам – например, когда идете в гости?

– Нет, она всегда сопровождает меня.

– Ах вот как?

Хозяйка взяла одно из приглашений (оно оказалось из посольства Франции) и показала его мне. В верхнем левом углу я прочитала: «Мисс Лили Джейго и мисс Дженнифер Энистон».

– Дженнифер пользуется бешеным успехом, – с гордостью поделилась со мной Лили. – Мы всюду ходим вместе. Ей ведь разрешено бывать в «Айви»[12] – по моим сведениям, этого не удостаивалась даже ши-тцу Джери Халлиуэлл![13]

– Значит, собака никогда не остается одна на продолжительное время – на день или на ночь?

– Нет, никогда.

– В таком случае у меня есть еще одно предложение. Конечно, если вы последуете моему совету, то постепенно вам удастся приучить Дженнифер к большей самостоятельности, но поскольку существует проблема ее чрезмерной привязанности к вам (да и вашей – к ней), то на это может потребоваться слишком много времени. Поэтому, на мой взгляд, более удачным решением было бы завести еще одну собаку – щенка, который составил бы ей компанию.