Отрывисто приказав Фрэнсис взять сумку с принадлежностями для охоты, Чарльз пошел к двери, и спустя несколько минут они уже бежали по открытой долине к северу от дворца. Цезарь парил над ними, осматривая землю своими острыми глазами, и прислушивался к малейшему шороху, готовый ринуться в темноте на добычу.

Чувства Чарльза были обострены до предела. Фрэнсис бежала рядом с ним, не отставая ни на шаг, глаза ее сверкали в темноте. Звуки и запахи ночных полей возвращали Чарльза к их первой встрече, когда они были совсем юными. Опечаленная молодая женщина, какой она была только что, исчезла. Фрэнсис снова стала той девочкой, которая так понравилась ему тогда, – дитя земли и неба, свободное в своем беге.

Он схватил ее за руку, увлекая вперед, следя глазами за крыльями над ними, которые казались белыми на фоне темно-синего неба. Шла охота, и его добычей было сердце этой необузданной нимфы, бегущей рядом с ним.

Неожиданно филин устремился вниз. Сложив крылья, он камнем упал на землю, раздался писк полевой мыши, и сразу же наступила тишина. Чарльз остановился и привлек Фрэнсис ближе к себе; слышно было только ее учащенное дыхание, когда она схватила его за руку.

Их взгляды встретились, и между ними возникла почти физически ощутимая связь. Чарльз понял, что она тоже хочет его; их взаимное вожделение, подогреваемое азартом охоты, достигло наивысшего накала.

Цезарь расправился с лесной мышью и снова взмыл в ночное небо, усыпанное алмазами звезд, а Чарльз, тоже жаждущий вкусить свою добычу, увлек Фрэнсис в тень леса.

Деревья, окаймляющие поляну, шептали что-то дивное, полная луна была похожа на нежную грудь Фрэнсис, скрытую сейчас под тонкой рубашкой. Облака, пробегая, бросали легкую тень на ее разгоряченное лицо. Чарльз прижал Фрэнсис к себе и внезапно резким движением вынул гребень из ее кос. Все богатство ее волос вылилось на плечи, резко контрастируя с белыми перьями и золотым обручем, придавая ей дикий, неукротимый вид. В глазах Фрэнсис мерцала нежная зелень, когда она подняла лицо, чтобы ответить на его поцелуй.

У ее губ был вкус ягод, он никак не мог насытиться ими. Ему казалось, что он тонет, а Фрэнсис была тем воздухом, без которого он задохнется. Его пальцы скользнули по ее шее к вороту рубашки, он расстегнул несколько пуговиц, прижался губами к ее груди, и Фрэнсис застонала от наслаждения.

Эта женщина сводила его с ума. Чарльз не мог понять, почему она упрямится, почему не хочет выйти за него замуж. У них оставалось совсем мало времени: вторжение испанцев было неминуемо, и он мог навсегда потерять ее.

– Фрэнк, ответь мне наконец, ты согласна стать завтра леди Милборн? – В голосе Чарльза слышалось отчаяние. – Скажи мне «да», скажи сейчас!

Но Фрэнсис решительно отказывалась сознавать серьезность положения. Рассмеявшись, она покачала головой, и Чарльз окончательно потерял терпение.

– Скажи «да», или я… вырву все твои перья!

– О нет, тогда я не смогу летать!

Ее рука взметнулась к голове, но было уже поздно. Чарльз выдернул из ее плюмажа самое большое перо и высоко поднял его.

– Осторожно! – предупредил он, когда она попыталась дотянуться до пера, задыхаясь от смеха. – Ты не получишь его, пока не согласишься.

– Но ты ведь, кажется, не нуждаешься в моем согласии. Ты поклялся жениться на мне вне зависимости от того, хочу я этого или нет. Отдай же мне мое перо, барон Милборн, а то…

Она подпрыгнула, стараясь добраться до пера, но Чарльз поднял руку еще выше.

– Зачем оно тебе? Ты и так хороша.

– Я уже говорила, что без него не смогу летать.

– Ага, так ты хочешь улететь от меня? Знай же, что тебе это не удастся!

Чарльз изо всех сил прижал ее к себе и почувствовал, что она перестала бороться. Тело ее расслабилось, мягкие груди касались его груди, от спутанных волос исходил сладкий дурманящий аромат. Он начал поглаживать ее спину ласковыми, успокаивающими движениями. Ночной ветерок пробегал по лесу, шевелил ветви у них над головами, приоткрывая звезды в темной глубине неба. Шорох ночного леса проникал в его сознание, запах влажного мха и папоротника смешивался с запахом цветов, исходящим от прохладного тела Фрэнсис.

– Что тебя беспокоит в связи с нашей свадьбой, Фрэнк? – прошептал Чарльз. – Расскажи мне все, избавься от этого мучения.

К его удивлению, она не стала уклоняться от этого разговора.

– Скольким женщинам ты предлагал выйти за тебя замуж? Если не считать той, одной?

Ее безжалостный вопрос снова заставил его вспомнить о другой женщине с черными, как вороново крыло, волосами. Чарльз напряг всю свою волю, чтобы заставить эти воспоминания убраться в свои клетки, и запер их там. Хватит, он устал думать об Инес!

– Значит, ты полагаешь, что каждой женщине, с которой спал, я предлагал руку и сердце?

– Не знаю, но Антуан, например, действовал именно так.

– Нет, он действовал не так, – стал терпеливо объяснять Чарльз. – Уверяю тебя, он обещал это только девственницам. А я не спал с девственницами и никогда не предлагал ни одной женщине жениться на ней – кроме одной, но из этого ничего не вышло. Думаю, Антуан, как и многие французы, специально искал невинных девушек. Это как на пирушке: ему хотелось все попробовать первым. Он знал, что вслед за ним будут другие, но ничего не имел против этого, поскольку сам уже насытился. – Чарльз взял ее лицо в ладони и заглянул ей в глаза. – Мы с ним во многом отличаемся друг от друга, но особенно в этом. Потому что я никогда не сумею насытиться тобой, Фрэнсис Морли! Если мы поженимся, ты можешь рассчитывать на то, что будешь находить меня в своей постели до конца своих дней.

Горячность Чарльза заставила Фрэнсис заколебаться. Он так и не сказал, что любит ее, но того, что он предлагал, она жаждала почти столь же страстно. Жадные губы Чарльза, ласкающие ее шею, яснее всяких слов, без всякого сомнения, говорили о том, что она желанна, и Фрэнсис невольно поощряла его.

Чарльз воспринял это как приглашение к более смелым действиям. Он развязал пояс ее штанов, и Фрэнсис поспешно сбросила их. Когда нетерпеливая рука Чарльза коснулась средоточия ее женского естества, она содрогнулась всем телом и закрыла глаза, наслаждаясь этим ощущением. Никогда еще Фрэнсис не испытывала ничего подобного.

– Пощади меня! – вскрикнула она наконец еле слышно, потому что его рот опять приник к ее губам.

Чарльз тут же послушался и отодвинулся.

– Ну как, я достаточно возбуждаю тебя?

– Слово «возбуждаю» здесь не подходит, – пробормотала она, тяжело дыша. – Я бы сказала, что ты… совращаешь меня!

Его лицо озарилось радостной улыбкой.

– Я буду это делать до тех пор, пока ты не согласишься. Выходи за меня замуж, Фрэнк!

Его настойчивость тронула ее. Десятки красивых женщин при дворе Елизаветы, многие из которых к тому же богаты и знатны, хотели бы выйти замуж за него, главного королевского сокольничего. А он объявляет, что ему нужна она, Фрэнк, странная, необузданная девушка с невозможными манерами и буйным нравом. Всем своим существом она хотела сказать ему «да»… но пока еще не могла.

– Чарльз, прежде чем ответить, я должна спросить тебя кое о чем.

– Спрашивай.

– Расскажи мне об Инес, – прошептала она, понимая, что сейчас наиболее благоприятный момент.

Именно сейчас, когда он признался, что хочет ее, когда он беззащитен. Именно сейчас, ибо тень Инес, стоявшая между ними, должна быть уничтожена.

Чарльз вспыхнул и резко отстранился, ошеломленный тем, что она затронула эту запрещенную тему.

– Ты обещала не говорить о ней!

– Я ничего не обещала.

Поддразнивание кончилось. Она смотрела на него совершенно серьезно.

– Чарльз, в истории, которую ты мне рассказывал, есть что-то странное. Она не кажется мне правдивой.

– Я рассказал тебе все, как было, – проворчал он раздраженно. – Я обещал Инес дель Кальвадос быть верным ей всю жизнь, а потом обманул ее. Разве этого недостаточно для угрызений совести?