– Есть еще одно, что нам хотелось бы сделать прежде, чем мы уйдем, – промурлыкала Мириала, подойдя к Эльминстеру и Хелму.

Хелм устало воззрился на нее:

– Что, госпожа?

– Разумеется, пир. И если вы не возражаете, то я произнесу заклинание, которое уберет из этого зала все холодное оружие, даже стрелы, так чтобы никто не боялся и мы все могли бы хорошо повеселиться!

Внимательно посмотрев на нее, Хелм вдруг запрокинул голову и расхохотался.

– Конечно, – ревел он, – это самое меньшее, что я могу сделать!

Сквозь толпу к ним проталкивался Миттин, а за ним следовал молодой дрожащий паж, державший на подушечке корону Аталантара. Улыбнувшись, Эльминстер с поклоном взял корону и, возложив ее на голову Хелма, возвестил:

– Народ Аталантара, преклоните колени перед Хел-мом Стоунблейдом, повелителем Аталантара и королем Оленьего Трона!

Послышался грохот, когда все как один – кроме Эльминстера и Мириалы – опустились на колени.

Склонив голову, Хелм улыбнулся им в знак благодарности и хлопнул в ладоши.

– Поднимайтесь все! – взревел он. – Принесите еду, вино и столы! Созовите со всего города менестрелей и давайте веселиться!

Его люди побросали мечи и с одобрением заревели ему в ответ, и огромный зал наполнился счастливыми кричащими людьми. Они махали Эльминстеру… И он вдруг обнаружил, что его лицо стало снова мокрым от слез.

– Мама… отец… – чуть слышно прошептал он в суматохе, – я все поправил.

Теплые, успокаивающие руки Мириалы обняли его, и он заплакал, спрятав лицо у нее на груди. Как восхитительно наконец-то стать свободным.

Пир удался на славу. Хелм с улыбкой смотрел на растянувшихся на лавках храпящих людей… и его улыбка стала еще шире, когда он посмотрел на ковер, где танцевали многие из его людей, круживших по залу раскрасневшихся красавиц Хастарла. Усталые менестрели играли снова и снова. Среди танцующих выделялась темноглазая волшебница, помогшая Эльминстеру одержать победу. Она выглядела все такой же свежей и спокойной, словно королева, только что вышедшая из своих комнат утром.

А на ковре, где все кружились в такт музыке, поросший щетиной, грязный воин пригласил Мириалу на танец и, увлекая ее под звуки сарады, с любопытством спросил:

– Госпожа, не сочти за оскорбление, но почему ты не преклонила колени перед новым королем?

– Я ни перед кем не преклоняю колени, Ановиир, – ответила Мириала с улыбкой. – Если захочешь узнать почему, спроси об этом утром Миттина.

Предоставив воину удивляться, откуда она знает его имя, Мириала прошла среди танцующих, разыскивая Миттина.

Тот стоял около колонн со стариками, любующимися танцующими парами. Мириала вышла к нему из вихря танца, и Миттин, побледнев, хотел поспешить прочь, но вдруг обнаружил, что вокруг столько людей, что совершенно невозможно пройти. Деваться ему было некуда.

Мириала решительно взяла его за руку:

– И после того, как ты так высоко оценил мое умение танцевать, ты не хочешь покружиться со мной в вихре танца? Я обижена, храбрый Миттин! Уж сегодня-то ты не убежишь от меня!

Вокруг послышались острые полузавистливые насмешки, но волшебница увлекла старого геральда в танец. Когда позже он вернулся на свое место, его было не узнать: улыбаясь, он как будто стал выше ростом и гораздо моложе годами.

Эльминстер устал, горло болело… но кружившая его в самой гуще танцующих Тассабра искусно вела его в танце со множеством страстных поцелуев и ласк… И когда Фарл с улыбкой потребовал ее обратно, хлопнув Эла по спине так, что тот чуть не упал на колени, придворные дамы немедленно предъявили на него свои права.

Ночь медленно таяла. Ноги уже не слушались Эла. Но каждый раз другая страстная придворная красавица с горящими от возбуждения глазами ждала его руки, и танцы продолжались и продолжались.

Ноги болели, горло – тоже. Пот струйками сбегал по спине под промокшей рубашкой… А музыка все продолжалась, и красавицы все еще окружали его. Эльминстер глядел на кружащиеся в вихре танца смеющиеся лица. Отыскав прекрасное лицо со спокойными темными глазами, он заглянул в эти глаза, словно их и не разделяли полсотни танцующих. Казалось, голос Мириалы нежно прошептал над самым его ухом:

– Веселись! Встретимся здесь на рассвете! Эл задал свой вопрос в воздух:

– Но что ты собираешься делать?

Проносясь в вихре танца в очередной раз мимо, Мириала подмигнула ему, и он увидел, как она ловко вырвала Хелма из рук Испарлы и, оглянувшись, поймала удивленный взгляд Эльминстера.

– Я подумаю кое о чем! – сказала она, обращаясь к своему ученику, и, увлекая за руку Хелма, пустилась с ним через зал. Старый рыцарь покачал головой и, усмехнувшись Эльминстеру, пожал плечами.

Он смотрел на них через зал, удивляясь ее журчащему смеху, а затем, не в силах справиться с собой, тоже начал смеяться. Эльминстера все еще сотрясал приступ безудержного смеха, когда нежные руки втащили его в другую – менее освещенную – комнату, где было вино и страстные ласки…

Эльминстер, пошатываясь, вернулся в тронный зал в первых предрассветных сумерках. Голова болела и кружилась, во рту пересохло. Он все еще поправлял свои рваные остатки одежды, когда, войдя через двойные двери, оказался прямо перед насмешливым взглядом Мириалы. Она стояла перед Оленьим Троном все такая же безукоризненная: ни платье, ни величественная внешность не изменились со вчерашнего вечера.

– Ну что, отблагодарил тебя Аталантар должным образом? – насмешливо спросила она.

При взгляде на нее его пальцы, все еще застегивающие и поправляющие одежду, наткнулись на что-то шелковое. Он вытащил из-за ремня воздушную вуаль и, покачав головой, протянул ее Мириале.

– Необходимо было, чтобы я прошел и через это? – спросил он со скорбным видом.

Она рассмеялась:

– По-моему, за последние полмесяца ты по горло наелся заговорами и предательствами… Знаешь, чтобы попировать, потанцевать и отлюбить всю ночь напролет, не обязательно быть королем.

Эльминстер со вздохом посмотрел на развешанные по стенам тронного зала щиты и знамена его предков. Его взгляд очень медленно вернулся к Мириале. Оторвавшись от воспоминаний, он заторопился.

– Идем за лошадьми, – быстро сказал он, – и уедем отсюда до того, как проснется Хелм.

Мириала кивнула и, шагнув к нему, взяла его под руку. Так они и вышли из тронного зала вместе.

В просторных, тускло освещенных конюшнях было тихо. Пора кормить лошадей еще не настала. Неторопливо выбрав двух самых лучших коней, Мириала приказала заспанному конюху оседлать их.

– Здесь вот… – хмуро запротестовал он. – Эт… – Он замолчал на полуслове, встретившись со взглядом ее непреклонных глаз. Посмотрев на ее руки, которые начали сплетать заклинание, конюх принял все за чистую монету и сказал: – Сейчас, госпожа, все будет готово, глазом моргнуть не успеете!

Мириала сдержанно улыбнулась и, повернувшись к Эльминстеру, щелкнула пальцами. Прямо из воздуха у его ног возникли пухлые седельные сумки. Эльминстер вопросительно посмотрел на свою спутницу.

– Я позволила себе вольность, – ответила она на его немой вопрос с безмятежной, невинной улыбкой, – собрать эти сумки сегодня рано утром. Люди, завоевывающие королевства, а затем отказывающиеся от них, заслуживают по крайней мере хорошей еды.

Подняв одну из сумок, Эльминстер взвесил ее в руке и обнаружил, что она очень и очень тяжелая… в ней что-то звякнуло. Монеты, или он никогда не был вором. Он ловко развязал узлы: сумка была полна золотых монет.

Мириала с невинным видом развела руками:

– Ну сколько золота может потратить один король? А нам тоже надо что-то взять с собой в дорогу к нашему следующему приключению…

– И что это будет за приключение, осмелюсь спросить? – Эльминстер подставил руки, и Мириала, оттолкнувшись от них своим мягким сапогом с заостренным носком, легко вспрыгнула в седло.

– Боюсь, что и это приключение еще не совсем окончилось, – ответила она предупреждающим тоном. Эльминстер задумчиво взглянул на нее, но Мириала промолчала и направила лошадь к воротам конюшни.