Увидев чародеев, капитан сделал своим людям знак остановиться.

– Что произошло? – взревел он. Эльминстер пожал плечами:

– Наверное, Итболтар неправильно произнес какое-нибудь заклинание.

Офицер уставился на него, а затем, взглянув на руины башни, прищурился.

– Я вас не знаю, – резко сказал он. – Кто вы такие? Эльминстер улыбнулся:

– Я – Эльминстер Омар, принц Аталантара, сын Элтрина.

От изумления капитан разинул рот, затем с видимым усилием закрыл его.

– Ты… ты все это натворил?

Эльминстер с довольной улыбкой окинул взглядом развалины замка, потом посмотрел на преградившие ему путь алебарды и сказал:

– Ну и что, если я?

Он поднял руку. Стоящая рядом с ним Мириала сделала то же самое. Над ее сложенной горсточкой ладонью замерцал неяркий свет.

Наемники, не сговариваясь, закричали от страха… В следующий миг их расшвыряло в разные стороны, и они, побросав алебарды, поспешили убраться с глаз долой.

– Путь свободен, – величаво сказала Мириала, обращаясь к опустевшему двору замка. Она рассмеялась, и Эльминстер подхватил ее смех.

– Мы не можем дольше держаться! – в отчаянии прокричал Ановиир Хелму. Кровь из раны, которую оставил топор, прорубивший его шлем, капала на глаза.

Старый рыцарь прорычал в ответ:

– Лучше скажи мне такое, чего я не знаю! Около него, тяжело дыша, раскрасневшийся Дарриго Трампеттауэр размахивал тяжелым мечом, который он выхватил из чьей-то мертвой руки. Старик защищал Хел-ма Стоунблейда своей дрожащей правой рукой и своей жизнью. Похоже, именно такова была цена, которую ему вскоре придется заплатить. Оставшиеся в живых рыцари держались вместе на скользкой от крови мостовой внешнего двора Аталгарда. Со всех сторон их теснили наемники. Все новые и новые их силы устремлялись к воротам из бараков и сторожевых башен. Нескольким старикам в разношерстных доспехах не под силу было выдержать такой натиск.

– Мы не можем дальше держаться! – отчаянно закричал один из рыцарей, отбрасывая на землю солдата и устало вонзая меч ему в лицо.

– Стойте и сражайтесь! – взревел Хелм. Его голос далеко разнесся над всеми. – Даже если мы все падем, то наше королевство станет свободнее на столько наемников, сколько мы сумеем забрать с собой! Сражайтесь и умирайте с честью! За Аталантар!

Капитан Наемников пробился сквозь защиту Дарриго. Его меч оставил рану на щеке старика. Бросившись вперед, Хелм пронзил его насквозь. Клинок даже согнулся, наткнувшись на позвоночник и металлические доспехи. Хелм отпустил свое оружие и вырвал из рук падающего капитана его меч, чтобы сражаться дальше.

– Где же ты, принц? – пробормотал он, убивая очередного наемника.

Король Белор имел обыкновение заканчивать свое пиршество примерно в то время, когда его поданные собирались завтракать. Обычно он плотно обедал рыбой, намазанной свежесбитыми сливками, а затем оленинкой и зайцем, приготовленным в винном соусе. Наевшись до отвала, он удалялся в королевские покои, чтобы вздремнуть, переваривая съеденное. Проснувшись и потянувшись, Белор голым шел в другую – большую по размерам – спальню, где его ждали свежее мятное вино и более теплое удовольствие.

И сегодня начало дня, когда он стряхнул остатки странного сна, в котором все с грохотом рушилось, не разочаровало его. Более того, он даже с удовольствием отметил, что в огромной разукрашенной постели его ждут две женщины. Одна из них – Испарла Изворотливая, предводительница Когтистых Лап Ночи, – блистала среди подушек, томная и опасная, улыбаясь ему. В ожерелье и набедренной повязке из драгоценных камней, она напоминала унизанную бриллиантами кошку. Рядом с ней дрожала новенькая, которую он заметил вчера вечером около какой-то булочной в городе. Без одежды она была еще очаровательнее, чем он надеялся. Ее украшали только магические цепи, с помощью которых Верховные Чародеи усмиряли строптивых пленников, а особенно пленниц. По этому случаю цепи, браслеты на запястьях, лодыжках и шее начистили так, что они блестели так же ярко, как и драгоценности Испарлы.

Жестоко ухмыльнувшись, Белор поймал ее взгляд и, выхватив из сверкающего ряда на полке кубок и графин, выразил свое одобрение протяжным громовым рыком, направляясь прямо к постели. Словно урчащий лев, он опустился между ними, лениво потягивая вино и размышляя, с какого удовольствия начать. Новое сокровище… или оставить ее на потом, занявшись сначала знакомыми утехами.

Испарла, мурлыча, потерлась о него. Взглянув на испуганную, закованную в цепи Шандат, король улыбнулся и отвернулся. Его безжалостная рука потянула нитку с драгоценностями, подтаскивая Испарлу. Изворотливая зашипела от боли, когда камни врезались в тело. Белор наклонился, собираясь укусить ее: он все еще помнил вкус ее теплой солоноватой крови…

Вдруг одновременно со вспышкой раздался мелодичный звук. Белор испуганно поднял глаза и встретился с таким же недовольным, как и его собственный, взглядом. Около ложа стоял королевский маг. Бросив взгляд на запертые на засов двери, король опять поглядел на главного из Верховных Чародеев и заорал:

– Ты что себе позволяешь, чародей?

– На нас напали, – огрызнулся Ундарл. – Живо! Поднимайся и выбирайся отсюда, если хочешь остаться в живых.

– Да кто посмел?..

– У нас еще будет время спросить, кто они такие. Давай шевелись, или я сорву твою голову с плеч… все, что мне здесь надо, – это только твоя корона!

С потемневшим от ярости лицом Белор вскочил с постели, распихивая в разные стороны своих девок, и сорвал висящий на стене меч. На мгновение ему захотелось вонзить его в спину королевскому магу, который шествовал через комнату к картине, прикрывавшей потайной ход в старый замок. Ундарл обернулся со скоростью, неподвластной даже самым быстрым охранникам Белора, и, отведя острие меча, равнодушным голосом произнес слова, в которых недвусмысленно прозвучала угроза:

– Никогда. Больше. Не. Замышляй. Так. Поступить. – Наклонившись ближе, он прибавил хриплым шепотом: – Наступит ли новый день твоей жизни – целиком зависит от моей магии.

Меч в руке короля превратился в змею, которая обернулась к нему и зашипела, обвивая его запястье кольцами.

Пока Белор в ужасе смотрел на нее, она скользнула обратно и снова стала насмешливо сверкнувшим мечом. Дрожа, король неохотно поднял глаза и, встретившись с холодным проницательным взглядом Верховного Чародея, с трудом кивнул. Ундарл указал на открывшийся ход, и Белор послушно пошел вперед.

– Знаешь, я должен сделать это один, – тихо сказал Эльминстер, когда они стояли вместе в полутемном коридоре.

Коснувшись его плеча, Мириала улыбнулась:

– Я буду неподалеку. Позови, если понадоблюсь.

Эл отсалютовал ей обломком Меча Льва и быстро пошел по коридору, на ходу меняя обломок меча отца на более подходящий для такого случая клинок.

У последнего принца Аталантара осталось очень немного заклинаний, и он шатался от усталости, направляясь к тронному залу. В порванной одежде, с обнаженным мечом в руке, он странно смотрелся в парадных покоях Аталгарда. Попадавшиеся ему навстречу слуги – а их было немало – опускали глаза и тут же отступали в сторону, слово уже давно привыкли уступать дорогу всяким расхаживающим с важным видом воинам. Придворные обычно смотрели на него и быстро отводили глаза, или сворачивали в другой коридор, или поспешно входили в какую-нибудь боковую комнату и закрывали за собой дверь.

Если не считать множества посторонних глаз, проводящих его взглядом, то можно было подумать, что Эльминстер просто вышел прогуляться. При его появлении стражники напряженно застывали на своих постах, но еще до того, как они расстались с Мириалой, он применил специальное заклинание. Стража хотела вступить в бой… и тут же замирала на месте: люди оставались неподвижными, пока он не проходил мимо.

Подойдя к семи стражникам с обнаженными мечами в руках, которые стояли прислонившись к высоким двойным дверям, Эл негромко произнес заклинание, погрузившее их в сон, словно в заглушающий все звуки волшебный плащ.