Темноглазая волшебница кивнула:

– Уж я лучше буду поблизости, так, на всякий случай, вдруг Верховные Чародеи возьмутся за тебя серьезно. Можно в каком-нибудь другом обличье, и тогда, если понадобится, я смогу сражаться рядом с тобой.

Эл улыбнулся ей:

– Чего я сейчас меньше всего хочу, так это расставаться с тобой. Но удастся ли поднять простой народ? – И тут же сам ответил на свой вопрос: – Нет, они побегут при первом же огненном шаре, брошенном в них. А если и поднимутся, то будут сражаться наугад, пока королевство не покроется такими же развалинами, как если бы разъяренные Верховные Чародеи использовали свои заклинания без всякого ограничения… И независимо от того, победим мы или проиграем, люди будут умирать сотнями, словно овцы, которых ведут на бойню.

Мириала кивнула:

– Эльфы были первыми, кто обучил тебя магии… и, похоже, они могут стать самыми важными союзниками.

Эл нахмурился:

– Они используют магию, чтобы помогать, воспитывать и принимать другой облик, но не для того, чтобы уничтожать и взрывать в битве своих врагов.

Мириала повела плечом:

– Если ты ищешь таких соратников, которые, стоя рядом, будут усиливать твои заклинания, знай: в этой борьбе будет разрушена большая часть королевства. Надо найти союзников, обладающих силами, которых тебе не хватает… и от их решения, оказать тебе поддержку или нет, будет зависеть очень многое. Но прежде чем ты вступишь в переговоры со всеми остальными, необходимо узнать, на твоей ли стороне эльфы. Более того, тебе известно, где их найти… и вряд ли какой-нибудь Верховный Чародей выследит тебя в Высоком Лесу, если уж его сравнивать с Хастарлом или Отрожьем. Эльминстер кивнул:

– Разумно. Когда начнем?

– Прямо сейчас, – ответила Мириала.

Они обменялись улыбками. В следующий миг две кружки со стуком опустились на стол. Хозяин таверны с мрачным видом поспешил забрать их.

В кружках что-то громыхнуло, и, заглянув внутрь, он обнаружил на дне каждой из них по серебряной монете. Хозяин повеселел и, пожав плечами, выловил липкие от пивной пены монетки. Подбросив их, он направился к стойке. Чародейские монеты ничем не хуже любых других…

Эльминстер остановился, когда они подошли к пригорку в самом сердце Высокого Леса. Опустившись на колени, он помолился Мистре, а затем присел на плоский камень около небольшого озерца. Почти тут же его магическая защита замерцала. Что-то невидимое – без сомнения, эльф – коснулось ее, пытаясь выяснить, кто он такой. Эл встал, оглядывая сумрачный лес, – деревья с тенистыми вершинами и голубоватой листвой теснились вокруг пригорка.

– Рад нашей встрече! – приветливо крикнул он и опять присел на камень.

В затянувшейся тишине Эльминстер терпеливо ждал. Наконец эльф в коричневато-зеленом одеянии молча выступил из мрака под деревьями, в руке он держал лук. Его лицо было спокойно, но глаза отнюдь не дружелюбны.

– Верховные Чародеи не приветствуются здесь, – сказал он, доставая стрелу.

Эльминстер не шевельнулся.

– Да, я – маг, но не Верховный Чародей, – спокойно ответил он.

Эльф не опустил оружие.

– Кто еще может знать об этом месте?

Пока он говорил, еще семь эльфийских лучников выступили из-под деревьев и окружили пригорок. Наконечники их нацеленных стрел испускали голубоватое сияние, – слишком много магии, даже для самой сильной защиты.

– Я жил здесь больше года, – ответил Эл, – и учился магии.

Взгляд серебристых глаз застыл.

– Это не так, – последовал быстрый ответ. – Говори правду, человек, если хочешь остаться в живых!

– Но я жил здесь, как я уже сказал, и, более того, шестеро эльфов поклялись, что будут помогать мне, когда и если я попытаюсь уничтожить Верховных Чародеев.

Эльф прищурил глаза:

– Да, я клялся в такой помощи, но женщине, а не мужчине.

– Я и есть та женщина, – твердо сказал Эльминстер, продолжая все так же сидеть на камне посреди веселого смеха, который последовал за его словами. Он спокойно оглядел насмешливые лица. – Ваша магия могущественнее, чем у большинства чародеев, так неужели вы не верите, что можно по своему желанию менять обличье?

Эльфийские глаза замерцали.

– Не то чтобы нельзя… но зачем? – последовал ответ. – Люди никогда не делают такое дольше чем на одну ночь, чтобы повеселиться или чтобы выбраться из какой-нибудь безвыходной ситуации. Это не в их природе: владеть собой так долго.

Эльминстер медленно развел пустыми руками:

– Скажите Браэру – Баэритрину, – что теперь я сильнее, чем тогда… и узнал еще несколько новых заклинаний.

Глаза эльфа снова замерцали, он повернул голову.

– Пойди, – сказал он одному из лучников, – и приведи сюда Баэритрина. Если этот человек тот, за кого себя выдает, то Баэритрин сумеет распознать это, а заодно и расскажет нам все, что следует о нем знать.

Лучник повернулся и скользнул в полумрак под деревьями, усеянный шляпками грибов. Эл кивнул и стал внимательно разглядывать кристально чистое озерцо. На миг ему показалось, что на него оттуда смотрят задумчивые глаза… но нет, наверное, только показалось. Эльминстер спокойно сидел, не обращая внимания на стрелы, нацеленные на него, пока его магическая защита не замерцала снова. Убрав ее, он тут же почувствовал, как кто-то легко, словно пером, коснулся его сознания. Затем связь оборвалась, и из-под деревьев вышел Браэр. Он ничуть не изменился со времени их последней встречи.

– Похоже, Элмара, время кое-что изменило в тебе, – сдержанно сказал он.

– Браэр! – Эл вскочил на ноги и бросился вниз по склону, чтобы обнять своего старого учителя.

Тот поцеловал его, словно Эльминстер все еще оставался девушкой, а затем, выскользнув из объятий, сказал:

– Полегче, принц! Эльфы гораздо изящнее – и деликатнее, – чем люди.

Они рассмеялись, и наблюдавшие за ними эльфы опустили луки. Браэр проницательно взглянул в глаза Эльминстеру… и кивнул, словно что-то прочитал там:

– Ты пришел просить нашей помощи в борьбе против Верховных Чародеев. Садись и рассказывай.

Когда они вернулись к камню, Эльминстер обнаружил, что их окружает дюжина молчаливых эльфов. Он оглядел их, но никто не улыбнулся ему в ответ. Эл глубоко вздохнул.

– Хорошо, – начал он… но больше не сказал ни слова.

Эльф, который вышел к нему первым, поднял руку:

– Прежде всего помни, принц, что Браэр и мы, кто клялся тебе, должны держать свое слово и выполнить все, о чем ты нас попросишь. Нам очень не хотелось бы рисковать другими представителями нашего народа. Вне леса эльфов очень легко убить, и, когда мы умираем, наш народ становится еще более малочисленным в этой части Фэйруна. Люди – даже маги – размножаются, как сорняки весной. Эльфы же – редчайшие цветы… и поэтому наиболее ценные. Не надо ожидать от нас марширующую армию или дюжину эльфийских архимагов, летящих у твоего плеча.

Эльминстер кивнул и посмотрел на Баэритрина:

– Что скажешь, Браэр?

Его старый наставник склонил голову:

– Мне бы не хотелось предпринимать марш-бросок на Хастарл днем и под открытым небом, чтобы к нам со всех сторон спешили полчища наездников и Верховных Чародеев на драконах… это не наш стиль войны. Что ты об этом думаешь?

– Я бы предложил вам прикрывать людей – в основном меня, еще одного мага и несколько рыцарей и уличных воров Хастарла – от смертоносных заклинаний Верховных Чародеев… ну и, может, немного разыскивающей магии и той, что передает слова на расстоянии. Прикрывайте нас, а мы будем сражаться.

– Насколько вы сильны? – спросил один из лучников. – Верховных Чародеев много. Было бы настоящим безрассудством помогать вам во время атаки на Аталгард только для того, чтобы обнаружить, что нас со всех сторон окружают разгневанные чародеи, а мы в состоянии справиться не более чем с одним-двумя… Мы все просто погибнем.

– Не так давно я уничтожил архимага, правившего Калишаром, – спокойно ответил ему Эл.

– Мы слышали несколько версий истории, как он встретил свой конец. Даже Верховные Чародеи заявили, что это дело их рук. Хотя поговаривают, что для этого надо, чтобы несколько таких, как они, объединили свои силы, – сказал другой эльф. – Со всем нашим уважением мы сами должны убедиться в твоей силе.