«Безопасное? Босс…»
«В смысле, чуть более безопасное.»
«Такого нет и не будет.»
«Думаешь, мне безопасно разгуливать со свежими волдырями на ладонях?»
«А что, нет способа исцелить их и при этом не рисковать, что джареги тебя найдут?»
«Конечно. Это займет с недельку.»
«Мы можем залечь на дно на неделю.»
«Можем. Но не станем.»
«Ладно, босс.»
Он молчал, а я долго смотрел в потолок, вспоминал тела в развалинах, и как мы оборачивали их тканью, чтобы дотащить до свежевырытых ям. Странно, но сны мои были о другом, во сне я просто копал ямы, снова и снова.
Однако я все-таки спал и видел сны. Пожалуй, это важнее.
Часть третья. Стеминастрия
«Стадия стеминастрии, которая продолжается до нескольких недель – в зависимости от доступности пищевых ресурсов, – является самой активной из всех, в том смысле, что стеминастрия постоянно передвигается и постоянно ест, не покидая родного водоема. В случае высокой конкуренции либо недостатка пищи может случится так, что стеминастрия умирает, так и не превратившись…
…Одна из самых необычных черт стеминастрии в том, что хотя она ест куда больше, чем на любой другой стадии (по меньшей мере вдевятеро против своего веса каждый день), но питается исключительно растительностью – озерными растениями и лишайниками. Мы по-прежнему не знаем, как начинается превращение-переход в следующую стадию, если только дело не в невероятном количестве потребленной еды, после чего стеминастрия должна превратиться или лопнуть…
…Верхнюю строчку в списке естественных врагов стеминастрии занимает она сама, ибо с огорчительной беспечностью оставляет без внимания величину и особенности поведения хищников, даже имея личный опыт…»
(Оскаани, «Краткий обзор фауны Среднего Юга». Т. 6, гл. 17)
5.
Бораан (решительно): В погоню! Ищите! Найдите его!
Первый Ученик (испуганно): А если его тут нет?
Лефитт (спокойно): Значит, это займет больше времени.
(Миерсен, «Шесть частей воды». День Второй, Акт III, Сцена 5)
Утром мне было плохо.
Болели плечи, руки, спина, ноги.
Почему ноги? Не знаю, я что, похож на врача?
Некоторое время я просто лежал и стонал. Вломись сейчас ко мне джареги, им не пришлось бы долго со мной возиться. Наверное, я бы даже не возражал.
Наконец я застонал, шевельнулся, застонал, сел, застонал, свесил ноги на пол, застонал.
«Если я заподозрю, что ты хотя бы вознамерился повеселиться, клянусь грудями и пятками Вирры, Лойош, я…»
«Даже не помышлял о подобном, босс.»
Надеть сапоги было испытанием мужественности; я едва его преодолел. Потом опять застонал. Наконец, двинулся к лестнице, а потом вниз по ступеням, медленно, одна за другой.
«Босс, и сколько ты так проковыляешь?»
«Сколько нужно будет.»
Возник Инче.
– Кофе?
– Бренди, – прохрипел я, – самое отвратительное, какое найдется.
Он удивился, но спорить не стал. Я взял чашку, залпом ее осушил и тряхнул головой.
– Так-то лучше. А вот теперь – кофе.
Я добрался до стола и сел.
Через час, допив кофе, я пришел к выводу, что все-таки могу двигаться. Мысленно перебрал тот запас колдовских принадлежностей, который имел при себе. Негусто, но сойдет; я сейчас был не в состоянии возвращаться в город и пытаться что-то купить. Первого же торговца, который косо на меня посмотрит, я прикончу. Или, что еще хуже, не сумею этого сделать.
Так, ладно. У меня есть то, что нужно, и я не сомневался в своих способностях создать нужное заклинание. Вопрос лишь: где зтим заняться? Не на постоялом дворе – мне ведь придется снять амулет, то есть дать джарегам шанс (небольшой, но реальный) определить район, в котором я нахожусь. Наводка непосредственно на постоялый двор, где я расположился, слишком упростит им жизнь. Пожалуй, я мог бы найти укрытие вне города, однако если меня будут окружать люди – не драгаэряне, – это само по себе послужит защитой.
Ненавижу, когда приходится так поступать. Будь он проклят, этот риск, эти волдыри, эта гадская боль…
Стоп.
Ни о каком колдовстве и речи не будет, если фантазировать, как я кромсаю кого-то на кусочки. Искусство включает в себя вызывание и направление эмоций, но эмоции должны соответствовать заклинанию, а мои нынешние, мягко говоря, не сочетались с исцелением.
Я вспомнил о былых приятных днях с Коти, что слегка погрузило меня в меланхолию – ладно, не очень слегка; и все равно, это послужило хорошим лекарством от ярости. Я думал обо всем, что пошло верно и неверно, и составлял глупейшие планы, как бы снова ее завоевать. Забавно: всегда в планах было «спасти ее», а ведь я чертовски хорошо знал, что именно в этом состояла одна из препон. Никому не нравится, когда его спасают. Хуже только… ну, в общем, когда так и не спасают.
Да, я играл с собственным разумом, пока, наконец, не ощутил себя готовым к Деланию, и тогда я уже знал, где оно будет проведено. Кстати, меня эта мысль позабавила. Несомненно, Лойош много чего сказал бы, и это еще забавнее.
«Что ты планируешь, босс?»
«Просто заклинание. Увидишь.»
Я встал и пошел – медленно, с мучениями, но все-таки уже увереннее; сперва к двери, потом по улице. Медленно.
«Лойош, мне больно.»
«Можем остановиться и сжевать кусочек сыра.»
«Заткнись.»
В конце концов я проковылял на другой конец города, к другому постоялому двору, и ввалился в конюшню. Конюх был на месте: парень лет двадцати с небольшим, тонкогубый, с запавшими глазами.
– Здравствуйте, сударь, чем могу… – начал он и, осекшись, уставился на собственную ладонь, в которую я как раз вложил три серебряные монеты. – Сударь?
Я указал на конюшню.
– Мне нужно это место примерно на час.
– Господин?
– Да?
– Конюшня?
Я кивнул.
– Вам нужно…
– Это место. Никого не впускай. В течение часа.
Он посмотрел на меня, наверняка готовый задать сразу тысячу вопросов, потом на монеты в ладони.
– Да, но лошади…
– Не пострадают. – Какой сознательный, ну-ну. – Я их пальцем не трону, даже приближаться не стану.
Он проникся истиной моих слов, а может, ощущением серебра в руке, а может, еще чем-то, и закивал:
– Да, сударь.
Я добавил четвертую монету.
– И нет никакой необходимости кого-либо ставить в известность.
– Разумеется, господин. Час, вы сказали?
– Да, час.
Он неуклюже поклонился, а я закрыл двери за собой и задвинул засов.
«Тут?»
«Почему нет?»
«Но как ты сможешь тут защитить себя?»
«Надеюсь, мне и не придется.»
«То есть ты полагаешься на меня?» – Он определенно волновался, а Ротса .
«Слушай, приятель, о чем в точности мы беспокоимся?»
«Что джареги тебя выследят.»
«Так. Они либо это уже сделали, и тогда волноваться поздно, или нет. Если нет, то возможно, им повезет и они это сделают, пока я буду колдовать, не имея на себе амулета. Если они выследят меня, что они сделают?»
«Ну… убьют тебя.»
«Для этого им придется прибыть в Бурз.»
«Ну да.»
«Ты знаешь хоть одного драгаэрянина, который достаточно хорошо помнит этот восточный городишко и способен телепортироваться сюда?»
«Нет, босс. А ты готов поставить свою жизнь на то, что какая-нибудь волшебница Левой Руки не разберется с этим?»
«Нет, но я поставлю свою жизнь на то, что если тут появится убийца, я буду готов. Я ведь собираюсь колдовать, а не спать. Я на открытом месте. Он никак не может появиться незаметно для меня.»
«А если он будет невидимкой?»
«Оглянись по сторонам.»
«Ну и?»
«Лошади, Лойош. Они его учуют. Наблюдай за лошадьми, пока я буду колдовать. Если лошади вдруг занервничают и начнут смотреть туда, где никого нет, я прерву колдовство и, ну, прикончу его.»
