Хотя навархия как государственно-правовая магистратура надежно зафиксирована лишь для периода Пелопоннесской войны, однако относительно времени ее возникновения в науке существует несколько мнений. Ю. Белох, посвятивший теме спартанской навархии специальную статью[019_2], выражает господствующую в его время точку зрения на навархию как магистратуру, появившуюся еще в период Греко-персидских войн. Свой список навархов он начинает с Еврибиада, командующего эллинским флотом при Артемисии и Саламине[019_3]. Впрочем, более аргументированным нам представляется мнение Г. Бузольта и Э. Кислинга, которые считают, что в Спарте до Пелопоннесской войны навархии как ежегодно сменяемой выборной должности еще не существовало[019_4].

Из четырех известных нам спартанских адмиралов, командующих союзным флотом в промежуток между 480 и 477 г., т. е. в период Греко-персидских войн, один был царем (Леотихид в 479 г.) (Her. VIII, 131), другой - близким родственником царя (Павсаний в 478 г.) (Thuc. I, 94; Diod. XI, 44) и двое являлись рядовыми спартиатами, не принадлежавшими к царской фамилии, - Еврибиад в 480 г. (Her. VIII, 2, 42; Diod. XI, 4, 2; Plut. Them. 11) и Доркид в 477 г. (Thuc. I, 95, 6). Вместе с тем только двое последних могли бы быть навархами (в специальном значении этого слова)[019_5]. Наши источники, говоря о спартанских флотоводцах времени Греко-персидских войн, называют их promiscue то навархами, то стратегами, явно употребляя слово "наварх" так же, как и "стратег", в самом широком обыденном смысле. Это ясно показывает, что навархия находилась еще на первой стадии своего развития и не приобрела форму самостоятельной регулярной магистратуры. С другой стороны, как верно замечает Р. Сили в своей статье, посвященной спартанской навархии, полномочия этих четырех адмиралов, из которых двое принадлежали к царской фамилии, существенно не отличались друг от друга[019_6]. Это может служить дополнительным аргументом в пользу того, что полномочия командующих флотом примерно были такими же, как полномочия царей, стоявших во главе спартанской армии.

После Греко-персидских войн в период т. н. Пятидесятилетия мы ничего не слышим ни о спартанском флоте, ни о спартанской навархии. Лишь в начале Пелопоннесской войны снова появляются навархи. Первым открывает список Кнемон, который в 430 г. командовал флотом у Закинфа (Thuc. II, 66, 2). Лишь начиная с Кнемона можно с уверенностью говорить о появлении в Спарте новой должности наварха, который ежегодно[019_7] избирался[019_8]. За то, что навархи, подобно эфорам, избирались спартанской апеллой, говорит прежде всего исключительная значимость самой этой должности, избрание на которую вряд ли могло быть передоверено какому-либо другому органу власти. Но кроме соображений, продиктованных здравым смыслом, можно указать и на косвенные данные, которые мы находим у Ксенофонта. В одном месте Ксенофонт указывает, что навархи посылались полисом (hJ povli" - I, 6, 5), т. е. всем гражданством, выражавшим свою волю через народное собрании.

Выборы наварха, по-видимому, проходили в начале спартанского нового года, т. е. осенью[019_9]. Таким образом, служебный год навархов, как и эфоров, начинался в начале сентября. Гипотеза о годичном сроке службы наварха, начало которой совпадало с началом спартанского гражданского года, была выдвинута и доказана К. Ю. Белохом[019_10]. На основании указания Ксенофонта о конце служебного года известных навархов К. Ю. Белох делает вывод, что эта должность была строго ограничена как по своим полномочиям, так и по сроку службы. Эта теза К. Ю. Белоха полностью вытеснила распространенное до того мнение о расплывчатости и неопределенности срока службы наварха, устанавливавшегося, по мнению Э. Курциуса, только исходя из порученного ему дела[019_11]. В работе Г. Бузольта выводы Ю. Белоха были вкратце изложены и полностью приняты[019_12]. Эта гипотеза применяется также для датировки начала деятельности отдельных навархов[019_13].

Однако реальная передача командования, как правило, не совпадала с юридической сменой навархов. Обычной практикой являлось отплытие вновь избранного наварха к театру военных действий лишь весной следующего года. Там на месте и происходила передача командования от старого к новому наварху. Таким образом, смотря по обстоятельствам, срок службы отдельных навархов колебался от полугода до полутора лет[019_14]. Так, например, Лисандр командовал флотом de facto полтора года. Лишь весной 406 г. его сменил Калликратид, избранный навархом осенью 407 г. (Xen. Hell. I, 6, 1). Подобный разрыв между юридическим и фактическим вступлением в должность явился действенным рычагом как для государства, желающего сократить или увеличить срок полномочий того или иного наварха, так и для самого наварха, получившего возможность продлить свою власть, по крайней мере, на полгода.

Навархи, как и все без исключения спартанские магистраты, подчинялись эфорам, которые осуществляли постоянный контроль за их деятельностью. При отплытии навархи получали от эфоров определенные инструкции и по возвращении обязаны были представить им полный отчет (Xen. Hell. III, 2, 12; V, 1, 1; VI, 2, 4). В некоторых случаях к навархам посылались чрезвычайные комиссии для контроля их деятельности на местах. Посылка таких авторитетных коллегий была, по-видимому, обычной конституционной мерой, применявшейся в экстренных случаях по отношению к царям (Thuc. V, 63, 4), навархам (Thuc. II, 85, 1; ср.: III, 69, 1) или гармостам (Xen. Hell. III, 2, 6), т. е. всем тем, кто возглавлял спартанскую армию и флот за границей. Как правило, это случалось тогда, когда полководец или терпел целую серию поражений, или далеко отступал от полученных им инструкций, соблюдая не столько интересы государства, сколько свои собственные.

Нам известен целый ряд подобных случаев, касающихся навархов и имевших место во время Пелопоннесской войны. Так, в 430/429 г. спартанское правительство, раздраженное неудачами своего флота под началом наварха Кнемона, послало к нему трех советников, среди них и Брасида, для осуществления коллегиального руководства флотов (Thuc. II, 85, 1). В 427 г. в помощь наварху Алкиду был снова послан в качестве советника Брасид, который вместе с Алкидом руководил операцией против Керкиры (Thuc. III, 69, 1)[019_15]. Очевидно, Брасид, уже известный своими исключительными способностями (Thuc. II, 25, 2), был направлен к Алкиду в качестве военного советника. Однако принятие окончательных решений оставалось безусловным правом Алкида, и посылка Брасида отнюдь не означала принципиального умаления власти наварха. Фукидид, рассказывая о керкирской кампании, замечает, что Алкид отверг разумный совет Брасида начать немедленный штурм Керкиры на том основании, что последний не имел с ним равного голоса (III, 79, 2)[019_16].

По-видимому, посылку эмиссаров для наблюдения за деятельностью того или иного наварха можно рассматривать как своеобразную попытку спартанского правительства осуществить такой же контроль над навархами, какой издавна был установлен за царями (последних в походе, как правило, сопровождали эфоры). В ходе Пелопоннесской войны подобная мера приобрела достаточно регулярный характер. К ней прибегали всякий раз, когда в армии[019_17] или на флоте складывалась сложная ситуация, требовавшая немедленного вмешательства центральной власти.