"Через ливонские я проезжал поля..." Через * ливонские * я проезжал поля, Вокруг меня все было так уныло... Бесцветный грунт небес, песчаная Земля — Все на душу раздумье наводило... Я вспомнил о былом печальной сей земли — Кровавую и мрачную ту пору, Когда сыны ее, простертые в пыли, Лобзали рыцарскую шпору... И, глядя на тебя, пустынная река *, И на тебя, прибрежная дуброва, «Вы, — мыслил я, — пришли издалека, Вы, сверстники сего былого...» Так! вам одним лишь удалось Дойти до нас с брегов другого света. О, если б про него хоть на один вопрос Мог допроситься я ответа!.. Но твой, природа, мир о днях былых молчит С улыбкою двусмысленной и тайной, — Так отрок, чар ночных свидетель быв случайный, Про них и днем молчание хранит... "Песок сыпучий по колени..."
Песок сыпучий по колени... *Мы едем — поздно — меркнет день — И сосен, по дороге, тени Уже в одну слилися тень. Черней и чаще бор глубокий — Какие грустные места! Ночь хмурая, как зверь стоокий, Глядит из каждого куста... Осенний вечер* Есть в светлости осенних вечеров Умильная, таинственная прелесть!.. Зловещий блеск и пестрота дерев, Багряных листьев томный, легкий шелест, Туманная и тихая лазурь Над грустно-сиротеющей землею И, как предчувствие сходящих бурь, Порывистый, холодный ветр порою, Ущерб, изнеможенье — и на всем Та кроткая улыбка увяданья, Что в существе разумном мы зовем Божественной стыдливостью страданья!.. Листья* Пусть сосны и ели Всю зиму торчат, В снега и метели Закутавшись, спят — Их тощая зелень, Как иглы ежа, Хоть ввек не желтеет, Но ввек не свежа. Мы ж, легкое племя, Цветем и блестим И краткое время На сучьях гостим. Все красное лето Мы были в красе — Играли с лучами, Купались в росе!.. Но птички отпели, Цветы отцвели, Лучи побледнели — Зефиры ушли. Так что же нам даром Висеть и желтеть? Не лучше ль за ними И нам улететь! О буйные ветры, Скорее, скорей! Скорей нас сорвите С докучных ветвей, Сорвите, умчите, Мы ждать не хотим, Летите, летите! Мы с вами летим!.. Альпы* Сквозь лазурный сумрак ночи Альпы снежные глядят — Помертвелые их очи Льдистым ужасом разят — Властью некой обаянны, До восшествия Зари Дремлют, грозны и туманны, Словно падшие цари!.. Но Восток лишь заалеет, Чарам гибельным конец — Первый в небе просветлеет Брата старшего венец. И с главы большого брата На меньших бежит струя, И блестит в венцах из злата Вся воскресшая Семья!.. Mal'aria[4]* Люблю сей Божий гнев! Люблю сие, незримо Во всем разлитое, таинственное Зло — В цветах, в источнике прозрачном, как стекло, И в радужных лучах и в самом небе Рима. Все та ж высокая, безоблачная твердь, Все так же грудь твоя легко и сладко дышит — Все тот же теплый ветр верхи дерев колышет — Все тот же запах роз, и это все есть Смерть!.. Как ведать, может быть, и есть в природе звуки, Благоухания, цвета и голоса, Предвестники для нас последнего часа И усладители последней нашей муки — И ими-то Судеб посланник роковой, Когда сынов Земли из жизни вызывает, Как тканью легкою свой образ прикрывает, Да утаит от них приход ужасный свой!.. "Сей день я помню, для меня..." Сей день, я помню, для меня *Был утром жизненного дня: Стояла молча предо мною, Вздымалась грудь ее волною — Алели щеки, как заря, Все жарче рдея и горя! И вдруг, как Солнце молодое, Любви признанье золотое Исторглось из груди ея... И новый мир увидел я!.. |
