Учения Краснознаменного Черноморского флота Российской Федерации, проводившиеся в первых числах июня на Черном море в районе Анапы, проходили согласно графику.

В пресс-службе Черноморского флота России, ссылаясь на слова главкома ВМФ, заявили, что подобные учения теперь будут проводиться на одном из флотов каждый год.

Во время тренировок отрабатывались выход подводников через торпедный аппарат, их свободное всплытие с использованием автономного спасательного аппарата и спасательного колокола. Эти действия проводились в соответствии с легендой, по которой на глубине около двадцати пяти метров потерпела катастрофу небольшая дизельная субмарина. На борту, само собой, экипаж, пострадавших нет. Роль «терпящих бедствие» выполняли несколько опытных подводников. В таких случаях при спасении экипажа обычно используется спасательный колокол: его опускают под воду, пристыковывают к подлодке и поднимают экипаж на поверхность. Но сценарий учений включал в себя создание большого количества искусственных трудностей, и поэтому люк для спасательного колокола «заклинило». Теперь необходимо было поднимать аварийную подлодку при помощи воздушных понтонов. Методика подъема затонувших плавсредств была разработана еще в 1930-х годах в ЭПРОНе, знаменитом ведомстве НКВД. Технология оказалась настолько успешной, что с небольшими усовершенствованиями используется и поныне.

Экстремальную ситуацию для подводников усугубили еще и «нехваткой воздуха», что вынуждало экипаж дышать через ПДУ – портативные дыхательные устройства, своим внешним видом похожие на гибрид противогаза и гигантской фляги. Кроме того, в субмарине создали дефицит пресной воды. Для пополнения ее запасов «подводным сидельцам» приходилось использовать опреснитель, призванный в экстремальных условиях с помощью химического процесса получать пригодную для питья воду из забортной морской воды.

Водолазы готовились приступить к работе. С гидрографического судна, находящегося в нескольких морских милях от места учений, в воду должны были спуститься и несколько боевых пловцов.

Судно это по сравнению с остальными выглядело довольно необычно. Среди грозных военных кораблей, один только вид которых говорил о том, что каждый из них – небольшая крепость, этот небольшой корабль для человека несведущего мог показаться и вовсе гражданским. На судне не было грозных орудий, оно не обладало броневой мощью. Однако корабль выделялся другим: мощные радары, тарелки спутниковых антенн, радиомачта заставляли непосвященных задуматься о предназначении этого странного судна. Тем не менее гидрографический корабль был военным и принадлежал Северному военно-морскому флоту РФ.

Действительно, напичканное сложнейшей электронной аппаратурой судно не было предназначено для боевых действий, но роль его была ничуть не меньше, чем у любого военного корабля. Просто задачи ставились другие – в основном научного характера.

Во всяком случае, официально все выглядело именно так. Функции гидрографического корабля – измерение и описание водоемов, составление карт, лоций, изучение приливов-отливов, морского дна, промеры морских глубин, течений – все то, что необходимо для судоходства. Плавучая лаборатория, одним словом. Но таким изучением морей и океанов занимаются не только военные, но и гражданские службы. И потому второй, неофициальной и главной функцией военного гидрографического судна являлась разведывательно-шпионская. А великолепная техника помогает в осуществлении этой функции. Подобные суда всегда приписываются к ГРУ – Главному разведывательному управлению штаба флота.

Наблюдение с таких кораблей ведется не столько за океаном, сколько за тем, что в нем плавает. Мощная техника позволяет делать это на высшем уровне: эхолоты, сканеры и магнитометры сканируют морское дно на разных глубинах; локаторы улавливают движущиеся под водой и в воздухе объекты; гидроакустики фиксируют тончайшие звуки. Суда иностранных государств подвергаются тщательному исследованию. Также ведется радиолокационная разведка, наблюдение за морскими учениями других государств, изучение чужих военно-морских баз. Естественно, об этом все осведомлены, но проводить подобную работу в нейтральных водах никто запретить не может. Еще одна функция гидрографических судов – некоторое участие в походах морского спецназа, который обеспечивает безопасность флота.

Морской спецназ – элита флота, специалисты высшего класса. Там служат люди исключительных способностей, подготовки и опыта, готовые к выполнению любой, даже почти невыполнимой задачи на море и на суше.

Основным направлением деятельности боевых пловцов является проведение специальных и разведывательных мероприятий в тылу противника, тайное проникновение на территорию иностранных государств. Спецназовцев обучают технике сложнейших погружений на предельные и даже запредельные глубины. К подводному спецназовцу предъявляют высочайшие требования: физическая подготовка, выносливость, умение обращаться с оружием всех видов и модификаций, и, кроме того, боевой пловец должен быть «ходячей энциклопедией» в своей области. Это подразумевает отличное знание карты мира и владение точными данными по приливам и отливам, глубинам и морским течениям в самых разных точках. Любой морской спецназовец обязан знать устройство самой разной техники, стоящей на вооружении иностранных государств.

Отряд именно таких боевых пловцов был приписан к гидрографическому судну Северного флота, принимавшего участие в учениях. Командовал ими старший лейтенант Сергей Павлов – личность известная на Северном флоте. За свою храбрость, отвагу и бесшабашность его прозвали Полундрой. За свою бурную жизнь ему довелось бывать во множестве точек земного шара и проводить там самые разные операции – и с группой, и в одиночку. Сколько и каких дел было в его списке – не знал почти никто.

Полундра, стоя на баке, наблюдал за кораблями, виднеющимися вдали. Крейсер, эсминцы, специальные спасательные суда «Эпрон» и «Коммуна» представляли собой внушительное зрелище. Над местом учений барражировали боевые вертолеты. Суровый, с обветренный лицом, старлей контрастировал со стоящим рядом лейтенантом Владимиром Семиным – весельчаком и балагуром. Но, несмотря на различие в характерах, Павлов и Семин за последние годы успели сдружиться, часто бывая в разных переделках. Офицеры разговаривали, ожидая начала спасательной операции. Задачей боевых пловцов сегодня было обеспечение безопасности водолазов при подведении тросов и понтонов, а Павлов и Семин должны были контролировать дальние подступы к субмарине.

– Ты знаешь, Серега, какое я недавно чудо наблюдал? – обратился к Павлову напарник. Не дождавшись, пока Полундра заинтересуется, Семин продолжил: – Вчера вечером видел в нейтральных водах моторную яхту под украинским флагом.

Он посмотрел на Полундру, ожидая вопроса, явно имея в запасе какое-то интересное сообщение на эту тему.

– Ну и что? – безучастно спросил Полундра, уставившись на низко кружащий, стрекочущий вертолет. Винтокрылая машина патрулировала район учений, периодически зависая на месте. – Если ты меня хотел этим, Володька, удивить, то у тебя не вышло.

– Так это понятно, – хохотнул Семин. Его живое круглое лицо осветилось улыбкой. – Дело ж не в яхте. То есть, конечно, в ней, но не совсем.

– Что ты меня путаешь? – непонимающе повернулся к напарнику Павлов. – То в ней, то не в ней, говори яснее.

– Ну вот я и говорю, – завертелся Семин. – Яхта эта, понимаешь, необычная. Ничего подобного я еще не встречал. Нет, конечно, я всякого навидался, но вот такой гибрид вижу впервые. Она из торпедного катера переделана. Я сразу просек, у меня глаз-то наметан!

Мимо офицеров пролетела чайка и камнем упала в воду. Когда через несколько мгновений она снова поднялась в воздух, в клюве у нее трепыхалась небольшая рыбка. Полундра проводил птицу взглядом и вслушался в речь Семина.