— Все могло быть гораздо хуже, — возразил Хок. Лицо Декстера приняло занятный зеленоватый оттенок, и Хок торопливо продолжил:

— В соответствии с вашими указаниями нашей главной задачей являлось предотвратить освобождение узников Пещеры Ада и их проникновение в город. По-моему, теперь можно с полной уверенностью сказать, что они больше не угрожают Хейвену. Готов признать, что сама Пещера Ада в удручающем состоянии, но ее толстые каменные стены прекрасно выдерживали огонь. Небольшая уборка, маленький ремонт — ваша тюрьма будет выглядеть как новенькая. Кроме того, нам удалось спасти из Портрета Мессермана некоего Вульфа Саксона и вернуть ему разум. Кажется, мы все-таки поработали неплохо.

Хок умолк и с осторожным любопытством взглянул на коменданта. Как правило, дерзость нравится сильным мира сего, но, увы, не всякая. Декстер сделал несколько глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки, и с нескрываемой ненавистью уставился на Стража.

— Вульф Саксон уже исчез! Однако нам удалось кое-что узнать о нем. Следы обнаружились в тюремном архиве. В свое время, двадцать три года назад, Саксон был видной фигурой в городе. Это вор, мошенник, фальшивомонетчик. Он служил в Страже, числился в городском Совете, а затем основал три секты, из которых две до сих пор процветают на Улице Богов. Саксон — законченный смутьян, мятежник, головная боль всего Хейвена, а вы отпустили его с миром!

— Мы его захватили, — Хок с улыбкой покачал головой, — выпустили негодяя ваши люди.

— Саксон — один из самых опасных людей в Королевствах, но нам удалось его изолировать, все было в порядке, пока не появились вы! — продолжал Декстер, пропустив слова Хока мимо ушей.

— Постойте, — Изабель выступила вперед, — если этот человек так опасен, то за его поимку полагается награда, верно?

— Правильно, Изабель, — Хок подмигнул жене и выжидательно обернулся к коменданту. — Как там насчет вознаграждения?

Декстер почувствовал, что ради собственного спокойствия ему лучше не обращаться больше к Стражам, и заговорил с Джессикой:

— Честно говоря, мне ничего не остается, как поблагодарить вас и вашу Дружину за оказанную помощь. Я делаю это официально. Городскому Совету уже доложено обо всем, и мне приказано поздравить вас с успехом. Вы великолепно вели себя в критической ситуации, — Декстер слегка нахмурился. — Хорошо сработано.

— Мы всего лишь выполняли свой долг, — церемонно ответила Джессика. Спасибо. А что еще стало известно о бунте?

Комендант тяжело вздохнул и принялся рыться в бумагах на столе.

— Как ни странно, но весь мятеж был затеян для того, чтобы облегчить побег одному из заключенных по кличке Жрец. Он исчез в самом начале бунта, и у нас появляется все больше доказательств, что у него были помощники в самой тюрьме и за ее стенами.

— Как?! — Винтер схватилась обеими руками за свой пояс. — Такой неистовый, кровавый мятеж ради того, чтобы освободить одного человека? Кто такой этот Жрец? Я никогда не слышала о нем.

— Потому что не должны были слышать, — усмехнулся Декстер, бегло просматривая бумаги. — Жрец — лесной колдун, он может повелевать животными. Никак не пойму, что ему делать в городе, разве что выступать с дрессированными крысами, но по нашим данным, Жрец уже три года живет в Хейвене. Этот ловкач был связан с видными людьми города, но богатства себе так и не нажил. В тюрьме он ждал суда за неуплату налогов, вот почему его не сторожили так, как следовало бы.

— Видимо, кто-то из высокопоставленных знакомых и помог ему бежать, медленно проговорила Джессика. — Вероятно, Жрец знал нечто очень важное и мог открыть это на процессе. Почти все подсудимые становятся разговорчивыми, когда им светит большой срок в Чертовой Яме.

— Мои люди сейчас идут по его следу, Винтер, — резко бросил комендант. — Они знают свое дело. Ну а теперь мне остается сказать вам несколько слов, после чего мы расстанемся и, надеюсь, навсегда. Те, кто охраняет Королей на все время подписания Договора, пронюхали о бунте, и, как они считают, побег Жреца связан с заговором против Их Величеств. Мне кажется, что это бред, но моим мнением, как обычно, не интересуются. Дружина Молота вместе с капитанами Хоком и Фишер должна дать отчет начальнику телохранителей в Королевском Дворце. Отправляйтесь туда немедленно. А сейчас освободите мой кабинет и позвольте мне вернуться к развалинам, в которые ваши люди превратили мою тюрьму.

Все поклонились, но Декстер даже не соблаговолил кивнуть, перебирая документы с подчеркнутой тщательностью. Хок и Изабель переглянулись и двинулись на коменданта. Они ухватились за края стола, подняли его над головами и опрокинули на Декстера. В воздухе, как бабочки, закружились листы бумаги. Комендант с выпученными глазами пытался встать, но рухнул опять в кресло. Хок наклонился к нему:

— Не надо кричать на нас, — произнес он с холодной угрозой в голосе. — Мы устали за день.

— Не надо, честное слово, — поддержала его Изабель, недобро усмехаясь.

Декстер затравленно смотрел на них, не в силах вымолвить ни звука. Он начинал верить тому, что рассказывали об этих двух Стражах.

— Если вы считаете, что уже достаточно напугали высокого чиновника, то нам, наверно, пора идти, — сказала Джессика. — Люди из охраны не любят ждать. К тому же, если нам очень повезет, мы сможем увидеть Королей.

— Тогда другое дело, — согласился Хок и вместе с Изабель неторопливо направился к двери.

— Да, — весело улыбнулась Изабель. — Может, нам и их удастся напугать?

— Надеюсь, вы шутите, — вздохнула Винтер.

Тот, кто не видел дождя в Хейвене, не видел ничего. Тугие струи безжалостно стегали по лицу, тяжелые капли бешено бились о стены домов и крыш, наполняя воздух тончайшей водяной пылью; шум дождя сливался со свистом ветра, создавая неистовую и зловещую симфонию стихий. Жрец лесной чародей, бывший узник Чертовой Ямы — с восторгом вслушивался в звуки этой симфонии, следуя за Горном, своим неразговорчивым провожатым. Заклинание чародея защищало их от дождя, но все остальные прохожие, жмущиеся по краям улиц, напоминали жалких вымокших крыс. Жрец вспомнил, что когда его сажали в тюрьму, то дожди только начинались. Теперь они набрали силу, став неотвратимыми, как смерть или уплата налогов. На мостовой стояли лужи глубиной до трех дюймов. Жрец с каким-то ребяческим восторгом топал прямо по воде, весело улыбаясь людям, которых обрызгивал. Он не обращал внимания на их сердитые взгляды и глухие ругательства, чувствуя себя в безопасности под надежной защитой Горна.

Он снова на улицах Северной окраины… Ему было все равно, куда они идут, ведь узник опять дышал воздухом свободы. Даже кривые, мрачные закоулки окраины казались бывшему заключенному широкими светлыми бульварами после грязной дыры, в которую его затолкали в Секторе Колдунов вместе с тремя другими чародеями. Счастье так переполняло Жреца, что он готов был убить любого из этой равнодушной толпы, не желающей разделить радость освобожденного преступника. Впрочем, для этого еще найдется время.

Жрец изучающе взглянул на своего спутника. Горн почти ничего не произнес за все время с того момента, когда двое молчаливых, но расторопных парней, воспользовавшись суматохой бунта, вытащили чародея из Чертовой Ямы. Видимо, Горн считает себя замкнутым, крутым типом. Слов нет, так и есть. Жрец с наслаждением провел ладонью по мокрому лицу. Тем легче будет им управлять. Но об этом колдун сейчас не думал. Горн вел его к Даниелю Мэдигану, а убивать курицу, несущую золотые яйца, глупо, по крайней мере, пока яичко еще не у вас в руках.

Уже не в первый раз Жрец слышал о Мэдигане. Даниель вполне мог считаться третьим королем, королем преступного мира. В обоих Королевствах ему служили сотни вассалов. Но что же потребовалось столь могущественному человеку от вполне заурядного волшебника? На этот вопрос Жрец ответить пока не мог. Бунт в тюрьме наверняка обошелся Мэдигану в кругленькую сумму, и взамен Даниель потребует от него нечто большее, чем возмещение расходов. Жрец передернул плечами. О чем волноваться, ведь иного выбора нет. Жрец попал в тюрьму как дурак, за неуплату налогов, над ним висел суд; а на суде могла всплыть правда об экспериментах, которые он проводил над людьми, словно над подопытными кроликами. За подобные вещи неминуемо полагалась виселица, пусть даже Жрецу удалось бы убедить суд, что опыты ставились исключительно в научных целях. Да, Мэдиган спас его в последний момент, возможно, сам того не зная.