Сестра кивнула и отправилась выполнять приказ, а Беатриса поспешила ко входу. Добравшись, она кивнула растерявшейся дежурной сестре, показывая, что берет дело в свои руки, и сестра с благодарностью кивнула в ответ.
Беатриса одарила непрошеного гостя ледяной улыбкой:
— Кардинал Кассар? Какая честь для нас! Что привело вас сюда в это воистину тяжелое время?
— У вас лечатся раненые мятежники, — сухо сказал Кассар. — Мне сообщили. Я требую, чтобы вы выдали этих мятежников моим людям для допроса. Сию же минуту. Все равно им тут не место. Я привел с собой еще раненых.
— Что-нибудь еще случилось?
— Вас это не касается.
— Касается, раз вы принесли раненых. Я — сестра милосердия, а значит, помогаю всякому, кто нуждается в моей помощи. Таков мой долг.
Кассар холодно улыбнулся:
— Плевать я хотел на ваш долг. Немедленно отдайте мне мятежников, или я прикажу своим людям выволочь их за ноги.
Беатриса задумчиво кивнула:
— Я всегда знала, что ты дерьмо, Джеймс. И понимаю, как тебя взбесило это поражение. Но я не позволю тебе сделать то, о чем ты впоследствии горько пожалеешь. Дома, на Голгофе, наш орден имеет очень большое влияние. А я сейчас — его любимая дочь. Я совершаю великий подвиг во имя Божие и тем прославляю сестер милосердия. Стоит тебе пойти против меня, и мое начальство велит твоему начальству стереть тебя в порошок.
— Голгофа далеко, Беатриса. Пройдет много времени, пока твое слово дойдет туда. Твои драгоценные мятежники располагают нужной мне информацией, и я намерен выдавить ее из них, капля за каплей. Они будут страдать, как страдали мои люди. И ты ничем не сможешь остановить меня.
— Ошибаешься, — сообщила Беатриса. — Взгляни-ка вниз.
Кардинал взглянул и увидел, что Беатриса держит в руке скальпель, острие которого направлено прямо ему в пах. Оба они застыли неподвижно.
— Ты не посмеешь, — сказал Кассар.
— А ты проверь, — посоветовала Беатриса. — Как ты сам только что сказал, Голгофа далеко. Мало ли какие бывают несчастные случаи. Тебе ведь наплевать на страдания твоих людей, Джеймс. Ты просто пытаешься добиться хоть какого-нибудь успеха, чтобы твоя карьера не полетела к чертям после этой бойни. Но сейчас ты на моей территории и будешь играть по моим правилам. Попробуй пройти мимо меня, и я клянусь, что ты пожалеешь об этом. Я тебя прирежу, Джеймс. Прямо здесь.
Кассар заглянул Беатрисе в глаза и поверил каждому ее слову.
— Я еще вернусь. Вернусь с оружием и не один.
— Нет, не вернешься. Наш разговор снимается скрытой камерой. Хочешь, чтобы все твои люди увидели, как ты испугался сестры милосердия? Тогда твоей карьере точно придет конец. А теперь выметайся отсюда. Меня тошнит от твоей гнусной рожи.
Кассар судорожно кивнул и отступил на шаг, подальше от острого скальпеля.
— Я тебе этого не забуду, сука!
— Да уж, постарайся запомнить. Катись, Джеймс, катись. У меня полно работы.
Кассар повернулся и зашагал прочь, содрогаясь от бессильной ярости. Горе тому бедняге, который первым попадется ему под руку! Беатриса задумчиво смотрела ему вслед, тихонько подбрасывая скальпель на ладони. Она только что солгала — на самом деле никакой скрытой камеры не было. Но Кассар этому уже не поверит. Сам он непременно установил бы у двери оборудование для съемки. Теперь ей придется внимательно следить за действиями кардинала. Он человек злопамятный и не простит ей оскорбления. Но Беатриса не могла заставить себя думать об всем этом всерьез. У нее было слишком много других, более важных забот. Кто-то из врачей выкрикнул ее имя, и Беатриса повернулась и нырнула в вонючие недра палатки. Кому-то нужна была ее помощь.
Кардинал Джеймс Кассар все еще был в ярости, когда добрался до апартаментов Пол-Человека. У них была назначена встреча, но кардинал способен был думать только о том, что произошло. Вот сука! Ну ничего, он ее проучит. Может, не сам и определенно не сейчас. Сначала надо раздобыть пленку. Никто не должен знать о его унижении. Кассар молча кивнул, приветствуя своего собеседника. Пол-Человека стоял около кровати, которой он наверняка никогда не пользовался. Кардинал даже представить себе не мог, чтобы Пол-Человека спал, как обычные люди. Потрескивающий сгусток энергии, заменявший ему правую половину тела, выглядел вблизи еще ярче, чем обычно. Это зрелище так завораживало, что невозможно было оторвать от него взгляд. Кассар усилием воли заставил себя смотреть только на левую половину лица Пол-Человека. Впрочем, она тоже не казалась человеческой.
— Давайте сразу перейдем к делу, — сказал Кассар. — Я должен проинструктировать своих людей — тех, кто остался. Вы привезли указания моего начальства, как нам разделаться с Вольфами?
— Да, привез, — ответил Пол-Человека, и Кассар увидел, как потрескивающая правая половина освещает внутренность его человеческого рта. — И это очень простые инструкции. Вы должны подложить небольшие бомбы в некоторые уязвимые места фабрики. Я привез с собой взрывчатку и карту, на которой отмечены точки размещения зарядов. Взрывы будут достаточно сильными, чтобы приостановить производство, но слишком слабыми, чтобы серьезно ему повредить. Суть в том, чтобы заставить Вольфов выглядеть некомпетентными. Тогда церковь, позиция которой сейчас довольно сильна, сможет захватить контроль над производством новых космических двигателей. Все это, разумеется, во имя Империи. По-видимому, ваше начальство хочет добиться лучшего положения при дворе.
Кассар кивнул:
— Да, план действительно простой. Я даже знаю, кто может подложить бомбы. Очень благоразумный человек, и, что немаловажно, потерять его в случае чего будет не жалко. Значит, вы даете мне карту и взрывчатку, а я позабочусь о деталях. До взрыва никто ничего не заметит.
Он вдруг замолчал и, наверное, с минуту очень внимательно разглядывал Пол-Человека.
— Вы никогда не казались мне особенно религиозным. Так почему же вы, рискуя своей хваленой репутацией, тайно привозите нам взрывчатку? Что вы с этого имеете?
— То, что мне необходимо. Вас это не касается.
— Ну что ж, тогда мне тоже кое-что необходимо, — сказал Кассар. — Мне нужна жизнь матери-игуменьи Беатрисы, главы здешней миссии сестер милосердия. И я хочу, чтобы смерть ее была ужасной. Вы сделаете это для меня, а я промолчу о том, что сейчас услышал.
— Я могу убить вас прямо сейчас, — заметил Пол-Человека.
— Без меня вам с этой работой не справиться, — спокойно ответил Кассар. — Вы же здесь никого не знаете. А мои люди сумеют подложить ваши бомбы совершенно незаметно. Попробуйте сделать это сами, и охранники Вольфов начнут рыскать повсюду, задавая неприятные вопросы. Я вам нужен.
— Да, достойные сыны церкви в последнее время, похоже, вымерли, — сказал Пол-Человека. — Ну что ж, хорошо. Ради интересов дела я вынужден быть… гибким. Я позабочусь о том, чтобы смерть матери Беатрисы была весьма неприятной.
— Я скажу вам, когда это сделать, — предупредил Кассар. — Сначала мне нужно кое-что выяснить насчет… определенной записи.
— Очень хорошо. Но, Кассар… больше никогда не пытайтесь оказывать на меня давление. Я умею расправляться с людьми, которые меня раздражают. Карту и инструкции вы найдете на моем письменном столе. Там же написано, где лежит взрывчатка. Взрыв должен произойти во время церемонии открытия новой линии по производству космических двигателей. Пусть Шрек и его приятель увековечат этот момент для потомства.
— Прекрасно, — сказал Кассар. — А что касается Тоби Шрека, то у меня есть для него небольшой сюрприз. Тоби Шрек не просто будет рассказывать людям новости. Он сам примет участие в событиях.
Дэниэл и Стефания Вольфы снова ссорились. Правда, на этот раз у них хватило ума делать это без свидетелей. Стефания расхаживала взад и вперед по небольшому залу, служащему здесь для приема гостей, и отчаянно ругалась, а ее брат, надувшись, примостился около буфета. Мишель и Лили со стаканами в руках стояли поодаль, на безопасном расстоянии от своих супругов. Как обычно, Вольфы их просто не замечали. Эта часть здания была возведена еще при Кэмпбеллах, и на одной из стен до сих пор виднелись остатки их герба. Тот, кто после перемены власти должен был стереть его и заменить гербом Вольфов, оказался небрежным работником. Вольфов на фабрике вообще не жаловали. Охранники то и дело обнаруживали то мины, то компьютерные вирусы, а напитки и продовольствие приходилось доставлять с других планет. Понятно, почему буйствовала Стефания — ее бесило такое положение вещей. А в последнее время дела и вовсе пошли из рук вон плохо.
