— Ваши люди всегда ходят с оружием? — спросил Шторм. — Я думал, здесь, в глубине, вам не грозит опасность.
— Опасность есть всегда, — ответила Мэри Разорви Глотку. — То стражники нападут, то подземные твари. Караульные есть, но они не вездесущи. Поэтому мы всегда готовы защищать свою жизнь. С раннего детства.
— А где же вы отдыхаете? — спросил Шторм.
— Нигде, — ответила Мэри Разорви Глотку. — Отдыхают только мертвые.
Руби посмотрела на Рэндома и улыбнулась:
— Спасибо, что привез меня сюда, Джек. Чудное местечко!
Рэндом улыбнулся, но промолчал. Он думал о том, что скажет мятежникам, когда доберется до места, и подозревал, что речь его мало кому понравится. Ничего не поделаешь, сказать все равно придется. Раньше Джек вел армии в бой, вдохновляя их красивыми словами и неточными сведениями. А потом спокойно смотрел, как умирают его солдаты, потому что верил, что человеческая жизнь — ничто по сравнению с великой целью. Теперь он так не думал. И на сей раз он расскажет людям всю правду, хотят они этого или нет. Рэндом подумал, что, в сущности, находится в руках у этих людей. Они могут даже убить его, если услышат не то, что хотят. Он мысленно пожал плечами. Что ж. пусть попробуют.
Наконец коридор вывел их в большое помещение высотой никак не меньше двадцати футов. Рэндом, Руби и Шторм одновременно выпрямились и облегченно вздохнули. Вдоль полированных металлических стен тянулись длинные ряды сидений. Все места были заняты. Люди сидели плечом к плечу и внимательно смотрели на прибывших. Взгляды их были скорее суровыми, чем любопытными. В центре живого круга их ожидали еще двое — мужчина и женщина. Они тоже не засияли от восторга при виде гостей. Длинный Джон и Мари Разорви Глотку шагнули вперед, увлекая гостей за собой.
— Это Оборванец Том и Алиса-Призрак, — представил Длинный Джон. — Мы четверо представляем собой Совет подполья. Говори, Джек Рэндом. Расскажи нам, зачем вы сюда прилетели.
Джек Рэндом улыбнулся и кивнул сначала членам совета, а потом и сидящим вокруг зрителям. Если мятежники думали, что его можно устрашить таким количеством народа, они просчитались. В свое время он встречался с куда большими толпами, настроенными менее дружелюбно. И обстоятельства тогда тоже не были благоприятными. Рэндом помолчал минуту, разглядывая новых членов совета.
Оборванец Том обладал абсолютно непримечательной внешностью. Это был мужчина среднего роста и средней упитанности, и выглядел он ничуть не более оборванным, чем его товарищи. А вот Алиса-Призрак оказалась типичной сумасшедшей. Низенькая старуха в грязных мехах, на удивление подходящих к не менее грязным слипшимся волосам, она была больше всего похожа на озабоченную крысу. У нее были огромные вытаращенные глаза и неприятная улыбка, а из уголка рта стекала струйка слюны. В глубине души Рэндом обрадовался, что у здешних мятежников не принято здороваться за руку. Скорее он швырнул бы в эту женщину чем-нибудь тяжелым.
Длинный Джон решил, что молчание Джека объясняется растерянностью, и начал говорить сам:
— Многие поколения наших предков сражались за эту планету. И тем не менее мы тоже вынуждены сражаться. Недавно совет вынужден был признать, что своими силами нам не справиться. Нам нужна помощь. Нужны бойцы, оружие, продовольствие и боеприпасы. Нам сказали, что подпольщики Голгофы могут прислать все, что требуется. Но вместо обещанной помощи прилетаете только вы трое. Все мы помним, что случилось, когда мы обращались за помощью в прошлый раз. Киберкрысы, конечно, обезвредили военные орбитальные станции, но заодно испортили и погодные спутники, и с тех пор мы живем в настоящем аду. Так объясните же нам, почему мы не должны отослать вас обратно на Голгофу — по кусочкам, чтобы выразить столичным подпольщикам свое недовольство?
Рэндом улыбнулся. Слова бородатого мятежника его нисколько не задели.
— Во-первых, именно погодные условия в сочетании с отсутствием военных станций не дают Вольфам возможности вызвать имперский крейсер и выжечь на необходимую глубину те участки поверхности, под которыми вы прячетесь. Во-вторых, у Вольфов потому так мало наемников, что новые будут стоить им больше, чем ваши вылазки. И если вы начнете одерживать слишком много побед, они могут и передумать. А в-третьих, если вы причините нам вред, Голгофа никогда больше не будет вам помогать. Я все сказал или что-нибудь упустил?
— Только одно, — сказал Шторм. — В ближайшее время императрица наверняка велит построить здесь новые орбитальные станции. Мощные сенсоры днем и ночью будут следить за тем, чтобы с ее драгоценными новыми двигателями ничего не случилось. И тогда вы не сможете сражаться на поверхности. Более того, тогда вам уже не победить. А сейчас у вас впервые за долгие годы появилась такая возможность. Забудьте вы о своих распрях с киберкрысами! Все это случилось двести лет назад. Примите лучше нашу помощь, пока еще не поздно.
— А если кто-нибудь из вас посмеет хотя бы усмехнуться в наш адрес, — добавила Руби Джорни, — я ему уши оторву и в задницу засуну!
Все посмотрели на Руби и поняли, что она не шутит. Рэндому пришлось кашлянуть, чтобы снова привлечь к себе общее внимание.
— По нашим сведениям, вы в последнее время стали побеждать гораздо чаще. Расскажите нам об этом.
— Размеры и количество наших туннелей не позволяют Вольфам выставить против нас большую армию под землей, — ледяным тоном произнес Оборванец Том. — К тому же мы лучше приспособлены к местным условиям. Наемники не любят спускаться так глубоко. Кроме нас здесь живет довольно много всякой пакости. На поверхности дела обстоят примерно так же. Наши предки были подвергнуты генетическим изменениям, которые позволили им выжить в условиях этой планеты. Войска Вольфов таким изменениям не подвергались. Таким образом, у нас есть преимущество — мы более жизнеспособны. А наши противники всего лишь лучше вооружены. Кроме того, они дерутся всего лишь за победу. А мы сражаемся за свою жизнь. В результате наши шансы на победу почти равны. Но победить никому не удается. Во всяком случае глобально.
— Мы не сдаемся, — сказала Алиса-Призрак резким, надтреснутыми голосом. — Пусть нас отвергли, выбросили и забыли. Мы — «отверженные» и гордимся этим. Мы отвергаем Империю и все, что за ней стоит. Вольфы — это только последняя из личин врага. Не думайте, будто мы до того отчаялись, что примем вашу помощь и не спросим о цене. Мы не хотим менять одних хозяев на других. Если нужно, мы будем сражаться и погибать одни. Помогайте нам или валите ко всем чертям, но кланяться мы не будем никому.
— Она мне нравится, — тихонько сказала Руби.
— Еще бы она тебе не нравилась, — откликнулся Рэндом.
— Мы помогаем вам совершенно бескорыстно, — сказал Шторм, широко улыбаясь. — Нам тоже нужны союзники в нашей борьбе против Империи и Железной Стервы. Вам нужны бойцы, оружие и припасы? Мы можем вам помочь.
— Тут есть… еще одна сложность, — сказал Длинный Джон.
— Как будто непонятно было, что он это скажет, — пробормотала Руби.
— Заткнись, — сказал Рэндом шепотом.
— Мы сражаемся не только за себя, — сказал Оборванец Том. — Мы также хотим освободить работающих на фабрике клонов. Они должны работать на своих хозяев, пока не сдохнут, как мы в свое время. Они работают, учатся, едят и спят, не выходя из фабричного комплекса. Как и мы, они почти никогда не видят неба. Если кто-нибудь из них умирает, Вольфы берут у трупа клетки для клонирования и делают себе нового раба. Их выращивают и обучают работать на фабрике, поскольку эта работа считается грязной и слишком опасной для людей. Клонов программируют таким образом, чтобы они никогда не выступали против своих хозяев, в каких бы ужасных условиях те их ни содержали. Они всего лишь собственность. Но клоны все равно мечтают о свободе. Очень немногим удается бежать с фабрики. И тогда они приходят к нам, потому что больше им идти некуда. А здесь они дома. Клоны — наши братья и сестры. И Вольфы это знают. Они сказали, что убьют всех своих рабочих, если мы помешаем им открыть фабрику к сроку. И они это сделают.
