Шлюпка с воем затормозила — ее двигатели истратили остатки энергии на то, чтобы хоть немного смягчить посадку. Опутанные страховочными ремнями, пассажиры, беспомощные, как мухи в паутине, слушали, как трещит от напряжения корпус суденышка. Свет погас, уступив место алому полумраку аварийного освещения. А потом шлюпка врезалась в металлическую поверхность Техноса III, пропахала в снегу длинную колею, разбросав во все стороны металлолом и прочий строительный мусор, врезалась в какой-то торчащий железный шип и наконец остановилась. Тряска прекратилась. Над заснеженной свалкой нависало темное небо. Поднимался ветер, принося с собой первый зимний буран.
Шторм привалился к переборке, все еще не решаясь открыть глаза, и жадно ловил воздух открытым ртом. Джек Рэндом неподвижно висел в своей страховочной петле. Впервые в жизни ему пришло в голову, что он уже стар для таких приключений.
Руби Джорни тыльной стороной ладони вытерла разбитый нос и радостно рассмеялась:
— Вот здорово! Давайте еще раз!
— Давайте не будем, — сказал Шторм, не открывая глаз. — Мне было веселее, когда в меня стреляли. Может, в следующий раз поищем шлюпку, у которой срок годности еще не вышел? Боже, как мне хреново! Кто-нибудь, скажите, что мы уже прилетели! Я пальцем не шевельну, пока не узнаю, что этот кошмар прекратился. Желаю, чтобы мне предъявили доказательства в письменном виде.
— Заткнись, Алекс, — весело посоветовал Рэндом. — Мы на земле и целы — что тебе еще нужно от приземления? А если учесть, что эта шлюпка бог знает сколько лет провалялась в хайденском корабле, то мы вообще очень дешево отделались!
— Вы его только послушайте! — простонал Шторм. — Нет, я всегда знал, что не зря пытался уйти из подполья.
— Заткнись, Алекс! — повторил Рэндом. — Послушай, Руби, все наши сенсоры сдохли. Взломай люк, посмотри, что там и как.
Руби Джорни распутала ремни, по-военному отдала Рэндому честь и вскарабкалась вверх по наклонному полу к единственному в шлюпке люку. Рэндом осторожно выпутывался из своей паутины, морщась, когда задевал старые раны и многочисленные свежие синяки. Покончив с ремнями, он подошел к Шторму, чтобы заставить его открыть глаза. Руби Джорни взломала дверь и толчком выдавила ее наружу. В шлюпку ворвался холодный зимний воздух пополам со снегом. Освещение из алого стало бледно-розовым.
— Роскошно, — пробормотал Шторм, открывая один глаз. — По-моему, мы попали в рождественский пирог.
— Заткнись, Алекс. Ну, Руби, как там?
— Холодно, — весело ответила она. — А снега тут столько, что хватит на целую армию снеговиков. Не исключено, что она нам пригодится — я что-то не вижу комиссии по организации торжественной встречи.
Рэндом нахмурился.
— Приборы, которые еще не сломались, показывают, что мы приземлились если не в условленном месте, то совсем рядом. Так что скоро сюда пожалуют представители местного подполья. Они наверняка видели, как мы садились. Давай, Алекс, поторапливайся! Иначе кто же организует здесь революцию?
— Никогда не любил работать в экспедиционных условиях, — проворчал Шторм и потащился к люку, потирая свои многочисленные синяки. — Это для молодежи. Причем не просто для молодежи, а для тех, кого не жалко потерять, если их нечаянно проткнут штыком.
— Вот разнылся! — сказал Рэндом, выталкивая Шторма из люка на улицу. — Можно подумать, будто ты не рад, что попал сюда и можешь бороться за свободу и демократию.
— Думай, что хочешь, — разрешил Шторм. После этого он наконец-то заткнулся, поскольку ледяной ветер не давал ему открыть рот.
Они укрылись от ураганного ветра за покинутой шлюпкой. Снег уже занес ее почерневшую поверхность толстым бедым одеялом. Путешественники включили термокостюмы на полную мощность, но это не помогло. Все равно приходилось прыгать и бить в ладоши, чтобы не превратиться в сосульку. Говорить было почти невозможно, а при дыхании изо рта вырывался пар. Снег был таким густым, что закрывал небо и почти не пропускал света. Даже в полдень на поверхности Техноса III царил полумрак. Шторм стоял рядом с Джеком Рэндомом и дрожал крупной дрожью. Рэндома это уже начинало беспокоить. Алексу с его старыми костями долго не выдержать холода. Самого Джека холод не очень беспокоил, но он-то побывал в Лабиринте Безумия…
— Вопрос, конечно, идиотский, — выговорил Шторм, стуча зубами от холода, — но почему бы нам не вернуться в шлюпку? Там было теплее.
— После посадки отопление в шлюпке отключилось, так же, как и все остальное, — объяснил Рэндом. — Кроме того, не исключена вероятность, что батареи выделяют ядовитый газ. Хочешь отвлечься от холода — высматривай связных. В такую погоду они могут пройти мимо, не заметив нас. Впрочем, если они не явятся через несколько минут, придется рискнуть и вернуться в шлюпку. Такой холод тебе не по здоровью.
— Я могу вынести все то же, что и ты! — разозлился Шторм. — Я всего на шесть лет тебя старше, усвоил?
— Хорошо, хорошо. А теперь заткнись, Алекс. Надо экономить силы.
— Ты всегда был тираном, Джек.
— А далеко отсюда до базы мятежников? — спросила Руби. Впервые в жизни она решила быть тактичной.
— Мы не знаем, — ответил Шторм. — Они нам не сообщили. Передали только координаты этого места и сказали, что встретят нас. Ненавижу действовать вслепую. Надеюсь, что наши одержимые манией преследования союзнички найдут нас раньше, чем охрана проклятой фабрики. Они обещали отвлечь стражников, но что-то чем дальше, тем меньше я верю этим обещаниям. Хочу заметить, что я уже почти не чувствую своих конечностей.
— А зачем тебе в твоем возрасте… конечности? — спросил Рэндом.
— Дурацкая шутка, — огрызнулся Шторм.
Некоторое время все трое молчали — берегли дыхание. Чтобы не терять тепла, они постарались прижаться друг к другу поближе. Три пары глаз напряженно вглядывались в снежную мглу. Никого.
Рэндом в очередной раз похлопал руками по бедрам и с завистью покосился на теплые меха, которые Руби носила поверх своего кожаного костюма. Он-то думал, что Руби взяла эти шкуры лишь для того, чтобы дополнить свой образ дикарки. Но похоже, она просто оказалась самой предусмотрительной из них. Джека это ничуть не удивило. Руби была гораздо умнее, чем старалась казаться.
Джек закашлялся, а затем еще и чихнул. Что-то в здешней атмосфере раздражало его глотку. Воздух был не просто холодным, а густым и вонючим, как будто кто-то уже дышал им раньше. Местные жители уверяли, что воздух пригоден для дыханий — надо, мол, только привыкнуть к нему. Рэндом подозревал, что привыкать надо было с рождения. Примерно то же самое туземцы говорили и про погоду — но тут он им сразу не поверил. А буран, по их мнению, служил хорошим прикрытием для шлюпки гостей. Вот бы добраться до того, кто это придумал, и пристрелить его за подобные идеи.
Рэндом снова взглянул на Шторма и нахмурился еще сильнее. Александр побледнел, как полотно, и его била крупная дрожь. Рэндом жестом предложил Руби снять меха и набросить их на плечи замерзающему товарищу. Вроде бы это ему немного помогло. А Руби все равно не почувствует холода. Она ведь тоже побывала в Лабиринте. Рэндом нахмурился. Он считал Шторма стариком, которому давно следовало уйти в отставку и сидеть где-нибудь у камина с книжкой в руках в окружении восхищенных внуков. Но ведь Алекс лишь не намного старше его самого! Рэндом прекрасно помнил молодого, смеющегося воина, вечно взъерошенного и готового броситься в битву по первому слову предводителя. Но все это было давно — только сейчас Рэндом вдруг с ужасом понял, как давно это было. Шторму за пятьдесят, и годы тяжелой борьбы не пощадили его. Может, все-таки не стоило тащить Алекса с собой? Шторм вызвался сам, но ведь он никогда не мог сказать «нет» Джеку Рэндому. А Джек и сам не молод, пусть даже он и прошел Лабиринт Безумия. Рэндом нахмурился. Несмотря на все, что ему довелось пережить, он все еще не считал себя старым и подозревал, что Шторм придерживается о себе того же мнения. Но и молодыми они тоже не были. Руби внезапно выскочила из-под прикрытия шлюпки и уставилась куда-то вдаль.
