Хотя я имел представление о том, насколько важна для сессий с применением психоделиков безопасность, это была возможность, которую я просто не мог упустить. На основании моих прежних опытов с МДА я чувствовал себя в силах справиться с его действием в общественном месте, не привлекая к себе слишком много внимания. Я скрыл глаза за темными очками, чтобы никто не заметил расширенных зрачков, и принял 125 граммов МДА. Непонятно, было ли это неполное выздоровление, сила этого места или конкретное могущественное астрологическое прохождение, но воздействие МДА было несравнимо более сильным, чем прежде.

Начало переживания было внезапным и очень драматичным. Оказалось очень трудным, почти невозможным смотреть на развалины, как смотрел бы обычный турист. Я ощущал волны глубокого беспокойства, которое пронизывало все мое существо, и чувствовал почти метафизическое чувство подавленности. Мое поле восприятия становилось все темнее и темнее, и я начал замечать, что окружающие его руины наделены потрясающей энергией и плывут самым угрожаемым образом.

Я понял, что Паленке являлось местом, где были принесены в жертву тысячи людей, и чувствовал, что все страдания, копившиеся здесь веками, каким-то образом продолжают висеть над городом, подобно тяжелому облаку. Я ощущал присутствие гневных божеств майя и их жажду крови. Они явно требовали еще жертв и предполагали, что я буду следующим объектом для жертвоприношения. Несмотря на то что эти переживания были очень убедительными, мое восприятие их было достаточно критическим, чтобы осознавать, что это внутренний символический опыт и на самом деле моя жизнь не подвергается опасности.

Я закрыл глаза, чтобы попытаться выяснить, что именно происходит с моей психикой. Внезапно мне показалось, что история ожила — вместо руин я увидел процветающий священный город в зените славы. Я увидел ритуал жертвоприношения в мельчайших подробностях; при этом я был не просто наблюдателем, но и самими жертвами. За этой сценой последовала еще одна подобная, а затем еще одна. По мере того как я все глубже и глубже проникал в религию доколумбовой эпохи и ту роль, которую играли жертвы в этой системе, границы моей личности, казалось, исчезли полностью, и я ощущал все более сильную связь со всеми теми, кто был принесен в жертву в Паленке за все века его существования, поскольку я был всеми и каждым из них.

Я ощущал себя бесконечным морем эмоций, которое испытывали эти люди; это был весь спектр чувств — сожаление о том, что жизнь заканчивается так рано, беспокойное ожидание, странная двойственность по отношению к тем, кто приносил их в жертву, но также и своеобразная покорность собственной судьбе, и даже волнение и пытливое предвкушение того, что должно случиться. Я чувствовал, что подготовка к ритуалу включает принятие какого-то наркотика, изменяющего состояние сознания, который поднимал переживания на новый уровень.

Меня завораживали новые измерения переживаний и богатство прозрений, которые они вызывали. Я вскарабкался на холм и лег на землю рядом с храмом Солнца, чтобы иметь возможность лучше сконцентрироваться на происходящем. Сцены из прошлого продолжали с невероятной силой бомбардировать мое сознание. Моя заинтересованность быстро сменилась глубоким метафизическим ужасом, словно я получил четкое и ясное послание: «Ты здесь не как турист, подслушивающий историю, а как жертва для жертвоприношения, как все, кого приносили в жертву в прошлом. Ты не уйдешь отсюда живым». Я чувствовал всепоглощающее присутствие божеств, требующих жертвы, и, казалось, даже стены домов жаждут крови — моей крови.

На сессиях с применением психоделиков я уже переживал измененные состояния сознания и знал, что наихудшие страхи этих переживаний вовсе не отражают объективно существующие опасности и обычно рассеиваются, как только сознание возвращается к норме. Эти переживания были настолько убедительны, что мне бы хотелось верить, что этот случай «всего лишь один из тех», но ощущение надвигающейся смерти становилось все более реальным. Я открыл глаза, и ощущение всепоглощающей паники поглотило все мое существо: мое тело было покрыто гигантскими муравьями, и моя кожа покрылась красными волдырями. Это не было всего лишь плодом воображения, а случилось на самом деле.

Я понял, что это неожиданное осложнение создало тот самый элемент, который я не замечал прежде и который сделал мои страхи совершенно реальными. Прежде я сомневался, что сам по себе наркотик может меня убить, но теперь я вовсе не был уверен, насколько большая доза токсина сотен гигантских мексиканских муравьев может сделать с человеком, чья симпатическая нервная система сильно взбудоражена МДА, производной амфетамина. Муравьи привнесли в уравнение одно неизвестное — химические ингредиенты своего токсина и его взаимодействие с веществом, которое я принял. Я решил убежать из этих развалин, не дать божествам воздействовать на меня. Однако время словно замедлилось, почти остановилось, и все мое тело казалось невероятно тяжелым, будто сделанным из свинца.

Я отчаянно пытался бежать как можно быстрее, но, похоже, двигался, как в замедленном кино. Я чувствовал себя так, словно бежал вверх по эскалатору, ведущему вниз; божества и стены развалин имели жесткую хватку и продолжали удерживать меня под действием своего заклинания. Пока все это происходило, образы из истории Паленке продолжали вспыхивать в моем сознании: я видел полную машин парковку, отделенную от развалин тяжелой цепью, — это был предсказуемый, рациональный мир моей повседневной реальности. Я поставил своему разуму задачу добраться туда, чувствуя, что это каким-то образом может спасти мне жизнь. В то время я представлял эту цепь как границу, за которой заканчивается волшебный мир древних богов. Разве наш современный мир не завоевал и дискредитировал империю, основанную на вере в подобные мистические области?

Мои предположения оказались верными. После того, что казалось вечностью, и с огромным трудом я добрался до парковки. В этот момент как будто огромная тяжесть — физическая, психологическая и духовная — свалились с моих плеч. Я чувствовал себя легким, восторженным, возрожденным и был переполнен бьющей через край жизненной энергией. Мои чувства прояснились и были полностью открыты для ощущений: потрясающий закат солнца, сопровождавший мое возвращение из Паленке, обед в небольшом ресторанчике в Вилья-Эрмосе, наблюдение за кипением жизни на улицах и фруктовые соки в местных «хугериас» были действительно потрясающими переживаниями.

Однако большую часть ночи я провел под холодным душем, пытаясь облегчить боль и жжение от муравьиных укусов. Когда воздействие МДА окончательно прекратилось, сотни зудящих волдырей, покрывших мое тело, стали для меня единственной реальностью. Несколько лет спустя один из моих немецких друзей, известный антрополог и этноботаник Кристиан Реч, который очень подробно изучал культуры Центральной Америки и долгое время жил у лакандонских индейцев майя, во время своего визита в Эсален рассказал мне, что муравьи играли важную роль в мифологии майя и были непосредственно связаны с богиней земли и процессом смерти и возрождения.