Но не ушёл, пока Квинн не скрылся в здании. Американец не стал осматривать подарок Маартенса, пока не попал к себе в номер.

Оружие было знакомо. О нём рассказывал Старк. Квинн держал тонкую трубку, внешне похожую на авторучку или карандаш. Есть даже защёлка, чтобы держать в кармане. Но Квинн знал, что если нажать на эту защёлку особым образом, в руках оказывалось оружие. Маленькое, но, как и сказал Йорис, смертоносное, которым можно пользоваться на близком расстоянии. И Квинн будет держать его при себе, когда часы покажут двенадцать пятнадцать!

Глаза Квинна понемногу привыкли к темноте и различали очертания мебели. Он тихо сидел на кровати, сжимая в руках оружие, которое гарантировало ему безопасность, и смотрел на дверь, только что им открытую, напрягая не только зрение, но и слух. Но прошло немало времени, прежде чем он услышал щёлканье. Тогда он подобрал под себя ноги, готовый, если понадобится, к броску.

Дверь открылась ровно настолько, чтобы дать возможность проскользнуть человеку.

— Андерс? — незнакомый шёпот.

— Здесь. Кто вы?

На мгновение осветилось лицо: должно быть, вошедший повернул свой фонарик. В дверях стоял Лоренс Кейн. Квинн расслабился и положил ручку-пистолет в карман.

— Вы неплохо сыграли, Андерс. Лучше, чтобы здесь никто не знал о нашей связи. Но я должен показать вам кое-что…

Квинн услышал звук, словно на стол положили что-то металлическое. Снова вспыхнул луч фонарика и осветил статуэтку.

Рыцарь в шлеме, с поднятым в отчаянной защитной позе боевым топором.

— Ещё один из сокровища!

— Нет! — ответ прозвучал резко. — Это только копия!

— Что? Но как… нет никаких сведений о копиях сокровища…

— Она современной работы, сделана не позже последних двадцати лет. Ван Норрис тщательно её проверил. Это копия одной из подлинных статуэток и сделана настоящим художником, но фигурка не та же самая, что у нас уже есть. Смотрите…

В луче света появилась рука Кейна. Он взял рыцаря, перевернул его и поднёс к основанию ювелирное увеличительное стекло.

Квинн наклонился и посмотрел. С помощью стекла он увидел, что имел в виду Кейн, — крошечные, но очень отчётливые очертания листа.

— Это знакомый ван Норрису знак художника. Дом ван Норрисов до войны нанимал этого человека и для создания, и для копирования известных произведений ювелирного искусства. Иногда владелец носит копию, а бесценный оригинал держит в сейфе. В своё время этот мастер копировал даже коронные драгоценности. Это его знак, но, работая на дом ван Норрисов, он не делал эту статуэтку.

Кейн рассмеялся.

— Её прислал Лоренсу коллекционер. Попросил проверить, ему показалось, что несколько крошечных драгоценных камней в основании держатся непрочно. Когда ван Норрис попытался выяснить историю этой вещи, владелец стал очень-очень уклончив. А когда Лоренс доказал ему, что это подделка, тот совсем замолчал. Ван Норрис не смог убедить его рассказать, что ему известно, хотя босс ещё с ним работает. И…

— Но почему подделка?

— Мы считаем это свидетельством очень грязной игры. Если сделана одна такая статуэтка, почему бы не сделать ещё пять или десять? Конечно, для этого нужно много поработать. Но работа окупится, даже если займёт несколько лет. Предположим, к богатым собирателям или просто богатым людям, которые хотят вложить деньги в ценные произведения искусства, обратятся с предложением купить статуэтку по цене, значительно ниже той, которую пришлось бы заплатить за неё при открытой продаже. Коллекция Стернсбергов известна. Если бы статуэтки были обнаружены, доказать, кому они принадлежат, невозможно. Их можно продавать, как часть тайной военной добычи. Покупателю, не желавшему особенно углубляться, можно рассказать множество правдоподобных историй. Собиратель получает подделку, а продавец — добрые американские доллары наличными. При этом проследить за сделкой очень трудно; даже если позже обнаружится, что куплена подделка, покупатель не станет возникать. Прекрасный способ добывать доллары, в которых так чуждаются наши друзья за железным занавесом!

— Но если это копия, у того, кто её делал, должен быть оригинал.

— Верно. Поэтому ван Норрис сейчас проводит в Штатах кое-какую детективную работу, чтобы узнать, не появлялись ли другие копии. Наши продавцы редких и необычных вещей могли подделать многое.

— А кто сделал копии?

— Дом ван Норрисов закрылся в 1940 году, старый йонхеер ван Норрис предвидел вторжение в Нидерланды. Большинству мастеров, работавших у него, он выплачивал пенсию. Лоренс знал человека, которого мы сейчас пытаемся найти. Но он жил в Роттердаме, а вы знаете, как бомбили этот город. Нам не удалось найти мастера. Кстати, в нём смешались голландская и азиатская кровь, он был замечательный златокузнец и скульптор. Звали его Вульфангер.

— Вы нашли его след здесь?

— Да, но есть и другие, — тон Кейна свидетельствовал, что дальнейших вопросов задавать не следует.

— Что касается права на сокровища Стернсберга, — продолжил Квинн, — оказывается, может существовать претендент. — В нескольких словах он рассказал о Васбурге и о найденном у него гербе.

Кейн слушал, не прерывая.

— Поскольку Васбург, похоже, не жаждет вашей крови, попробуйте связаться с ним. Может, этот Маартенс что-нибудь разнюхает о нём. Если вам удастся что-либо выяснить, я должен об этом знать. Да, мы с вами американцы, и будет странно, если мы, остановившись в одной гостинице, будем продолжать не замечать друг друга. Завтра — вернее, уже сегодня — нам лучше организовать случайную встречу.

Квинн кивнул, но сообразив, что кивок в темноте не виден, предложил:

— Я буду получать почту в восемь. Можете столкнуться со мной там…

— Хорошо. До встречи…

Кейн взял поддельного рыцаря и выключил фонарик. Чуть позже послышался звук открывающейся и захлопнувшейся двери. Квинн встал, закрыл дверь на ключ, лёг и, несмотря на возбуждение, сразу заснул.

На следующее утро, как и планировалось, состоялась встреча у стойки почты. На глазах у главного портье Квинн обменялся с Кейном несколькими оживлёнными замечаниями. Потом они разошлись, и Квинн отправился изучать записи Общества лучников.

Но выйдя из здания, он сразу заметил в кафе напротив смуглое узкое лицо Васбурга. Подгоняемый нетерпением и стремлением прояснить ситуацию, Квинн направился в кафе, подошёл прямо к столику Васбурга и сел, прежде чем тот успел встать.

— Мне кажется, я должен поблагодарить вас…

— Минхеер ошибается. Я вас не знаю, — холодный ответ осуждал Квинна в нахальстве.

— Как хотите, минхеер. Или мне нужно говорить «ваша милость»?

Впервые поднялись опущенные веки, и Квинн встретил взгляд необыкновенно синих пронзительных глаз.

— Минхеер ошибается. Мы незнакомы, — повторил Васбург тем же равнодушным тоном. Он достал бумажник, выбрал банкноту и оглянулся через плечо, подзывая официанта. Квинн встал.

— Пусть будет по-вашему. Но, возможно, вы совершаете ошибку, Васбург. В игре участвуют и другие, а мы могли бы объединить силы…

Квинну на мгновение показалось, что Васбург заколебался, словно на самом деле обдумывая его слова. Потом азиат еле заметно отрицательно качнул головой.

— Минхеер, есть английская поговорка: «Тот, кто хочет идти быстро, должен идти один».

Квинн потерял терпение. Решительный голос Васбурга заставил его почувствовать себя семилетним ребёнком — и по уму тоже. Что ж, если Васбург собирается провести день, следя за ним, пусть поработает. Но он мало что узнает.

Записи Общества лучников оказались очень интересными, и хранитель записей, тоже известный историк-любитель, стал очень сердечен, прочитав рекомендательное письмо доктора Рооса. Почти весь день Квинн провёл, углубившись в древние пергаменты и собирая обильный урожай записей в тетради. Когда хранитель с виноватым видом подошёл к столу, за которым работал Квинн, молодой американец удивлённо поднял голову. Перед глазами его по-прежнему стояли латинские литеры.