Тут уж Анна не сдержалась.
-- Стихи?! Что за ерунда? Аж целых два четверостишья!
Ну вот, меня уже критикуют. Причем сильно. Вспоминая вчерашний день, я спросил:
-- Что ты делаешь сегодня вечером?
Всего лишь на мгновение ее глаза округлились от удивления.
-- Ничего...
Ха, она, наверное, тоже вспомнила мои нескромные вопросы.
-- Знаешь, как это называется, Кит? Грин за это могут нас уволить и будут правы.
Неужели она все еще боится? Я посмотрел ей в глаза. Ну не было там страха, хоть под пытками вытаскивайте из меня правду. Там было любопытство и... возможно, желание. И нет смысла отрицать - она в моем вкусе.
"Если ты не станешь никем, то будешь самым знаменитым ловеласом..."
Моя первая девушка сказала мне эти слова при расставании. Все-таки она была в чем-то права. Видимо, Анне предстояло стать следующей жертвой.
-- Так ты, значит, не занята?
-- Расскажи мне, откуда берется этот сюжет.
А это уже было ответом на мои вопросы невпопад. Я улыбнулся, но она оставалась серьезной.
-- А это важно?
-- Очень.
Пока я думал, что сказать, то успел закончить блок картинок. Да, можно сказать правду, почему бы и нет?
-- Ладно,-- я протянул руку и сгреб беспорядочно разбросанные листки в кучу.-- За это ты пойдешь сегодня на свидание с самым удачливым художником последнего столетия.
@@@
Шум города остается позади, на нас наваливается другая суета постоялого двора. Навстречу нашей маленькой компании бросается хозяйка - очень приметная женщина лет сорока. Заметно, что ей неприятны вошедшие со мной черные люди... хорошо еще - они идут, опустив головы, чтобы случайный взор не раскрыл миру красноту их глаз. Из-под глубоких капюшонов выбиваются седые неживые волосы.
-- Нам нужна комната,-- говорит один из них, не могу понять кто, да я уже заметил, что их голоса звучат абсолютно одинаково.
Хозяйка "Пути Тонгхатов" вздрагивает, но врожденная вежливость не позволяет ей отказать путникам, которым нужен отдых и еда. Хотя... так ли мои спутники нуждаются во всем этом?
Она провожает нас до лестницы и сообщает, как найти комнату, которую мы можем занять. Холодная рука протягивает ей золотую монету.
-- Мы уйдем завтра, на рассвете.
Женщина гордо удаляется, не забыв, однако, взять плату с постояльцев. Мы поднимаемся по деревянным ступеням, которые нещадно скрипят при каждом касании и я сожалением говорю себе, что сбежать тихо не удастся. Наверняка слух у черных людей отменный. Что же, посмотрим. Комната невелика, но нам хватит. Не знаю, будут ли черные спать...
-- Мы сейчас уйдем,-- говорит один из них,-- ты останешься здесь один,-- он обводит комнату твердой рукой.-- Когда мы вернемся, ты должен быть здесь. Не пытайся сбежать, Ледоруб.
-- Зачем я вам?
Но они молча поворачиваются и выходят, оставляя меня наедине с загадками. Наивные, они смеют надеяться, что Веселый Ледоруб добровольно останется пленником! Я жду с полчаса, убеждаясь, что они ушли достаточно далеко и наши пути не пересекутся, а затем сбегаю по лестнице и сталкиваюсь с хозяйкой "Пути".
-- Прощайте, милая леди,-- кричу я и вырываюсь на улицу, навстречу свободе.
Пусть эти уроды попробуют найти меня. Я прерываю свой бег только у конного двора, где мне надо каким-то образом приобрести лошадь. Сую руку в карман, но он пуст. Черные позаботились об этом. Проклятье!
Пока я раздумываю, как достать лошадь, в конце улицы появляется один из моих конвоиров - словно он знал, куда я пойду. Теперь некогда колебаться. У меня даже нет меча, чтобы навязать ему неравный бой.
Я врываюсь в конный двор, минуя охранников - сморщенных старичков, которым непонятно как доверили разбираться с конюшенным хозяйством. Несколько секунд и я уже у ближайшего стойла, слышу крики управляющего, которые прорываются сквозь ржание лошадей.
Недаром я целый месяц тренировался седлать лошадей. Еще несколько мгновений,.. но я уже слышу тяжелый топот ног. Великолепный флорентийский скакун встает на дыбы, но я уже на нем, вжимаясь в огромную тушy насколько возможно. Вперед, конь, вперед! Он чувствует во мне опытного наездника и мы молнией оказываемся у слабых ворот, оберегаемые от чутких стрел невидимыми хранителями. Короткий удар мощных копыт и ворота разваливаются, как дуб, съеденный изнутри термитами. Или термиты не едят дубы? В двадцати корпусах от нас стоит черный человек и смотрит в упор своими страшными красными глазами. Конь останавливается, словно у него отказало сердце - внезапно и резко.
-- Без нервов,-- командую я, чувствуя pядом мстительных владельцев скакуна, которые вот-вот дорвутся до моей незащищенной спины.
-- Вперед, вперед, не бойся его,-- шепчу я своему спасителю и он вновь срывается с места - он верит мне. Послушный узде, он несется прямо к черному и останавливается прямо перед угрожающей фигурой только затем, чтобы ударить в нее - поразить врага мощнейшим ударом.
Он просто отлетает в сторону, словно кукла и я плюю на труп одного из негодяев. Боевой восторг овладевает мной. Немного остыв по пути к окраине Кельта Гард, я начинаю гадать, как же черный человек так быстро нашел меня у конного двора? Я ведь бежал бегом от самого "Пути Тонгхатов"!
Конь недовольно фыркает, пробираясь между домов. Скоро полдень и я рассчитываю добраться до большой дороги до темноты. Я поеду в Текарам Флорентийский... Мне незачем возвращаться в Кельт Оберхейм, где меня никто не ждет, но мне нужен новый меч, деньги и если уж меня бесплатно перевезли через залив, почему не воспользоваться шансом?
-- Я не знаю твоего имени,-- я обращаюсь к флорентийскому скакуну, который все еще не может забыть встречу с черным человеком.-- Извини. Я буду называть тебя...Роберт. Согласен?
Конь кивнул головой или мне кажется? Неважно. Роберт сильное имя, которое принадлежало некогда одному из лучших представителей конного братства. Вот был мастер езды...
Так мы и пробираемся к большой дороге, которая приведет нас в кузницы, где работают только с лучшей сталью. Мне нужен новый меч... Хотя, конечно же, я мог бы купить меч у какого-нибудь бродяги вроде меня самого. Но для этого нужны деньги, а у меня их нет.
Почему меня все время не покидает чувство, что за мной кто-то следит? Наверняка я оторвался от черных людей и теперь они не найдут меня - стоит мне только добраться до Текарама Флорентийского, а я это сделаю - буду скакать без перерыва и уже к завтрашнему вечеру буду в городе, который размерами превосходит даже Кельт Гард.
А пока я еще здесь, нервно оглядываюсь, подозревая каждого встречного-поперечного. Надо же, как легко испугать Веселого Ледоруба... Но с мечом я бы не боялся черных...
Однако же, ничего так и не происходит - я мирно выезжаю за пределы города и через некоторое количество времени Кельт Гард остается позади, укутанный в дымку домашних печей и густого тумана, который всегда собирается к ночи. А у меня еще путь впереди. Дорога вьется, исчезая за горизонтом, словно змея, которая отказывается показать свой хвост со вживленным в него зеленым изумрудом. Любой справедливый монарх был бы счастлив иметь этот камень, чтобы каждый день созерцать его в часы покоя, но камень существует лишь в старых легендах...
Я пришпориваю Роберта, мне надо спешить.
@@@
Анна пришла на свидание. Вернее, она привела меня к себе домой на ужин. Проявила, так сказать, инициативу. Ужин был преотменнейший, во всяком случае - я себе таких не готовлю. Наверное, пора уже начать. И, кстати, у меня была превосходная возможность проверить ее слова насчет нижнего белья. Не стоит думать, что я маньяк или помешан на этом, просто не люблю пошлятины.
Утром мы приехали на работу вместе, перебрасываясь глупыми шуточками и гипотетически рассуждая о том, что было бы, узнай обо всем братья Грим.
По дороге я позвонил домой и обнаружил на автоответчике сообщение от представителя какого-то кинопрокатного концерна. Человек назвался Генри Джейром и долго распинался о том, какой прекрасной студией владеет его концерн и какие потрясающие возможности открываются для молодых талантов. На меня намекал? Весьма вероятно. Но время отведенное на болтовню истекло и он всего лишь оставил свои координаты для обратной связи.